Во время полета я заметил, что температура охлаждающей жидкости постоянно растет. Я доложил об этом командиру. По радио я получил ответ: «Ну что, теперь трусим?» — «Нет ника­кой трусости, машина действительно не в порядке». Затем мы приземлились на площадке подскока под Севастополем, и там техники установили, что на радиаторе перепутаны шланги. Через короткое время неполадки были устранены, и мы поле­тели на Севастополь, где мне посчастливилось сбить еще Ил-2».

Поддержка немецкой авиацией своих войск

Полностью осветить действия немецкой авиации над по­лем боя в период с 1 по 7 ноября весьма затруднительно. Из­вестно, что удары наносились небольшими группами самоле­тов (по 6—8) по отдельным узлам сопротивления до трех-че­тырех раз в день. Так, 1 ноября позиции 54-й береговой батареи, преградившей дорогу мотобригаде Циглера, бомби­ли восемь Ju-87. Утром следующего дня налет был повторен, после чего на батарее уцелело только одно орудие, и к вечеру противнику удалось ворваться в ее расположение. Таким же точечным ударам — небольшим по составу привлеченных сил, но метким, а потому довольно эффективным — подвер­гались и другие опорные пункты передового рубежа обороны в районах Аранчи и Дуванкоя. Например, днем 5 ноября 10 Ju-88 в сопровождении четырех Bf-109 бомбили советские позиции в районе Бельбек — Мамашай. С учетом того, что немцы еще не успели подтянуть к городу тяжелую артиллерию, пикирую­щие бомбардировщики играли главную роль в уничтожении полевых фортификационных сооружений, без чего продвиже­ние немецких войск вперед было бы вряд ли возможно.

Борьба в небе Севастополя

Более пристального изучения заслуживает противоборст­во в небе над самим Севастополем. Хотя большее внимание в тот период уделялось действиям по непосредственной под­держке войск, командование IV авиакорпуса не упускало шан­сов нанести потери кораблям и судам Черноморского флота в ходе эвакуации из портов Крыма. Так, 30 октября немецкая авиация потопила в порту Евпатории транспорт «Ураллес» (2598 брт) и сторожевой катер СКА № 045, 2 ноября у м. Ай-то­дор — тральщик «Т-504», 4 ноября в Керчи — гидрографиче­ское судно «Гидрограф» и транспорт «Рот-фронт» (1148 брт). Наносились удары и по портам Кавказа, которые на тот мо­мент средствами ПВО практически не обладали. 2 ноября в результате налета 15 «юнкерсов» на Новороссийск серьезные повреждения получил новый крейсер «Ворошилов», танкеры «Куйбышев», «Вайен Кутурье», транспорт «Чапаев». Подобная активность бомбардировщиков люфтваффе, с одной сторо­ны, а также переключение находившихся в районе Севастопо­ля зенитной артиллерии и основной массы истребителей на борьбу с наземными целями, с другой стороны, оставляли немцам неплохую возможность настолько затруднить работу севастопольского порта, что крах обороны мог бы наступить по причине нехватки боеприпасов и пополнений.

Как же организовывалось прикрытие севастопольского порта? Главную роль в нем практически до конца обороны го­рода играла 4-я эскадрилья (с февраля 1942 г. — 2-я) 8-го иап капитана И. Г. Чеснокова, вооруженная самолетами И-153. Эс­кадрилья практически весь период базировалась на аэродро­ме Херсонесский маяк (за исключением периодов с 3 по 8 но­ября и с 1 по 4 декабря). Достаточно сказать, что за период с ноября 41–го по июнь 42-го летчики подразделения провели 432 воздушных боя (в том числе 287 с «мессершмиттами»), в результате которых доложили об уничтожении 13 бомбарди­ровщиков и 5 истребителей противника. Естественно, эти пока­затели могли бы быть много большими, если бы эскадрилья бы­ла вооружена истребителями новых типов. В промежутках меж­ду вылетами на сопровождение ударных самолетов ПВО базы усиливали 1 и 5-я эскадрильи 32-го иап на «мигах» и «яках». 1-й эскадрильей командовал капитан Дмитрий Кудымов, 5-й — старший лейтенант Михаил Авдеев, но в начале обороны Се­вастополя его во главе группы из 14 летчиков отправили в тыл для перегонки новой авиатехники. На долю истребителей но­вых типов, несмотря на то что они сделали гораздо меньше вылетов, пришлось около половины воздушных побед.

По разработанным правилам прикрытие севастопольского порта одновременно должны были осуществлять от двух до четырех пар истребителей, эшелонированных по высотам в диапазоне от двух до шести тысяч метров. Кроме того, для усиления патруля назначались еще одна — две пары, нахо­дившиеся в готовности к немедленному взлету на земле. На практике даже такой, прямо скажем, небольшой наряд сил удавалось выделить крайне редко. Очень часто получалось, что количество атакующих советских истребителей заметно уступало числу немецких бомбардировщиков. Поскольку «чай­ки» не имели радиостанций, управлять их действиями на пер­вых порах пытались выкладыванием полотнищ на земле — так, как это было предусмотрено довоенными уставами. Этот способ показал свою полную бесполезность, поскольку если нижняя пара еще могла что-то разглядеть, то верхние — точно нет. В конечном итоге все И-153 были дооборудованы радио­станциями силами техников из авиамастерских. Практически бесполезной оказалась в тот период радиолокационная стан­ция РУС-2. Данные от нее передавались в штаб ПВО, но он пе­рехватчиками не командовал (все истребители подчинялись исключительно штабу сухопутной авиагруппы) и связи с ними не имел. Кроме того, в условиях активной деятельности своей и вражеской авиации по наземным целям на расположенной вблизи линии фронта выделить группы немецких бомбарди­ровщиков, идущих именно на бомбардировку порта, оказа­лось совсем не просто. Плохим на первых порах было и взаи­модействие с зенитчиками, которые зачастую открывали огонь в тот момент, когда истребители готовились к атаке. Все это привело к тому, что деятельность советской авиации по защите севастопольского неба оказалась не слишком успеш­ной. Вот краткая хроника событий:

1 ноября немецкая авиация (до 40 самолетов, включая обеспечивающие истребители) днем и вечером дважды бом­била корабли в порту. Получили повреждения тральщик «Т-405» и сторожевой катер СКА № 0140, погибли 6 и получили ране­ния 38 человек. Истребители по непонятной причине не ока­зали никакого противодействия нападавшим, но зенитчики доложили о сбитии одного Ju-87 и одного Bf-109.

Днем 2 ноября с аэродрома Бельбек на Херсонесский ма­як перелетела часть 9-го иап, укомплектованного истребите­лями новых типов. Это позволило резко увеличить эффектив­ность воздушной обороны. В тот день немецкая авиация де­сять раз небольшими группами атаковала город и порт, разрушив малярный цех судоремонтного завода и пять жилых домов. Корабли не пострадали. Погибли 9 мирных граждан, 41 человек получил ранения. Это не осталось безнаказанным. Лейтенант Катров из 9-го иап доложил о сбитии одного Ju-88, совместно с лейтенантом Елохиным — одного Bf-109. Стар­ший лейтенант Ципалыгин из 8-го иап, летавший на «чайке», сбил Ju-88, летчики Максимов и Менаев по одному Fw-200 (очевидно, под ними подразумевались Не-111), Спиров — один поплавковый самолет неустановленного типа. Немцы подтверждают потерю как минимум одного Ju-88 из эскадри­льи 7/KG 51, причем два члена его экипажа пропали без вес­ти, а два других — погибли.

Германское командование учло этот урок, вследствие чего на следующий день над Севастополем появилось только два «юнкерса», сбросивших бомбы с большой высоты на аэро­дром Херсонесский маяк. В дальнейшем при налетах на порт и аэродром немецкие бомбардировщики придерживались сле­дующей тактики: заходы делались с разных направлений со стороны моря (т. е. начиная с северо-западного до юго-западно­го). Высота бомбометания в хорошую погоду составляла 3000—4000 м, в пасмурную — до 1000 м. Следует отметить, что наи­большую активность немецкая авиация проявляла именно в пасмурные дни, причем большинство налетов осуществля­лось не более чем составом одной эскадрильи и строилось на принципе достижения внезапности. Если раньше немцы ата­ковали базу последовательно идущими эшелонами ударных машин, что весьма упрощало организацию противодействия, то теперь интервалы между ударами могли быть любыми.