– Ну, теперь ты заткнешься? – сказал Ластер. – Ну, теперь ты заткнешься? – Он потряс Бена за локоть. Бен вцепился в забор, стеная непрерывно и хрипло. – Кончишь ты? – сказал Ластер. – Или нет? – Бен смотрел сквозь забор. – Ну ладно, – сказал Ластер. – Тебе нужно из-за чего бы повыть? – Он оглянулся через плечо на дом. Потом прошептал: – Кэдди! Ну, реви теперь! Кэдди! Кэдди! Кэдди!
Мгновение спустя в медленных паузах голоса Бена Ластер расслышал, что Дилси зовет его. Он взял Бена за локоть, и они пошли через двор к ней.
– Я ж говорил, что он молчать не будет, – сказал Ластер.
– Паршивец! – сказала Дилси. – Что ты ему сделал?
– Ничего я не делал. Я ж говорил, как они начнут играть, так он и начнет.
– Ну-ка, иди сюда, – сказала Дилси. – Тише, Бенджи. Тише.
Но он не стих. Они быстро перешли через двор к хижине и вошли.
– Сбегай за туфлей, – сказала Дилси. – Только смотри не потревожь мисс Каролину. Если она что скажет, ответь, что я с ним. Ну, иди. Уж это-то ты можешь сделать как следует!
Ластер вышел. Дилси подвела Бена к кровати, и притянула его к себе, и обняла, покачивая взад и вперед, вытирая его слюнявый рот подолом юбки.
– Ну, тише, – сказала она, поглаживая его по голове. – Тише. Дилси с тобой.
Но он ревел медленно, жалко, без слез: темный безнадежный вопль всей безгласной горести под солнцем. Вернулся Ластер, неся белую атласную туфлю. Теперь она была пожелтевшей, и порванной, и замусоленной, и когда они сунули ее в руку Бена, он ненадолго стих. Но он все еще хныкал и вскоре снова начал громко стонать.
– Может, ты Т.П. поищешь? – сказала Дилси.
– Он вчера говорил, что поедет сегодня в Сент-Джон. Говорил, что вернется к четырем.
Дилси покачивалась взад и вперед, поглаживая Бена по голове.
– Как еще долго, о Иисусе, – сказала она. – Как еще долго.
– Я ж умею править, мэмми, – сказал Ластер.
– Ты вас обоих разобьешь, – сказала Дилси. – Из одного баловства. Уметь-то ты умеешь, я знаю. Только я тебе не доверяю. Ну, тише, – сказала она. – Тише. Тише.
– Ничего не разобью, – сказал Ластер. – Я же правлю с Т.П. – Дилси покачивалась взад и вперед, обнимая Бена. – Мисс Каролина говорит, если ты его не успокоишь, она встанет, спустится и сама его успокоит.
– Тише, деточка, – сказала Дилси, поглаживая Бена по голове. – Ластер, деточка, – сказала она, – ты ведь послушаешь свою старую бабушку и будешь править хорошо?
– Да, мэм, – сказал Ластер. – Я же правлю прямо как Т.П.
Дилси погладила Бена по голове, покачиваясь взад и вперед.
– Я делаю что могу, – сказала она. – Господу это ведомо. Ну, так иди запрягай, – сказала она, вставая. Ластер кубарем выкатился за дверь. Бен держал туфлю и плакал. – Ну, тише. Ластер пошел запрягать, сейчас он повезет тебя на кладбище. В дом за твоей шапкой нам лучше не ходить, – сказала она, и пошла к ситцевой занавеске, отгораживавшей угол комнаты, и достала фетровую шляпу, в которой ходила утром. – Это-то еще ничего, у нас и похуже творится, только люди не знают, – сказала она. – Ну, да ты-то Божье дитя, и я скоро уж буду среди его детей, слава Иисусу. Ну, вот.
Она надела шляпу ему на голову и застегнула его пальто. Он хныкал, не умолкая. Она взяла у него туфлю, и спрятала ее, и они вышли. Ластер подъехал, восседая на козлах древнего, осевшего набок фаэтона, запряженного дряхлой белой лошадью.
– Ты побережешься, Ластер? – сказала Дилси.
– Да, мэм, – сказал Ластер.
Она помогла Бену сесть на заднее сиденье. Он было перестал плакать, но теперь вновь захныкал.
– Это ему цветочек требуется, – сказал Ластер. – Погоди, я сейчас.
– Нет, уж ты сиди, – сказала Дилси. Она подошла к лошади и взяла ее под уздцы. – Ну а теперь беги за цветком.
Ластер побежал за дом в сторону сада. Он вернулся с одним нарциссом.
– Он же сломанный, – сказала Дилси. – Почему ты не принес ему хороший?
– Так других нету, – сказал Ластер. – Вы же их все забрали в пятницу, чтоб украсить церковь. Погоди, я его починю. – И пока Дилси держала лошадь, Ластер соорудил на стебле лубок из прутика и двух обрывков бечевки и дал нарцисс Бену. Потом он взобрался на козлы и взял вожжи. Дилси все еще держала лошадь.
– А дорогу-то ты не спутаешь? – сказала она. – Прямо по улице, вокруг площади до кладбища и сразу домой.
– Да, мэм, – сказал Ластер. – Но-о, Королева.
– Ты побережешься?
– Да, мэм.
Дилси отпустила лошадь.
– Но-о, Королева, – сказал Ластер.
– Э-эй, – сказала Дилси. – Отдай-ка мне кнут.
– Да ну, мэмми, – сказал Ластер.
– Отдай сейчас же, – сказала Дилси, подходя к колесу. Ластер с неохотой отдал ей кнут.
– Так теперь Королева и с места не стронется.
– Об этом можешь не беспокоиться, – сказала Дилси. – Королева получше тебя знает, куда ей идти. Твое дело сидеть и держать вожжи. Так дорогу-то ты знаешь?
– Да, мэм. Как Т.П. ездит каждое воскресенье.
– Ну и ты так же вот съезди в это воскресенье.
– Само собой. Что мне, Т.П. вожжей не давал сто раз, а то и побольше?
– Вот и еще раз так же съезди, – сказала Дилси. – Ну, трогай. И если ты расшибешь Бенджи, малый, не знаю, что я тобой сделаю. Тебе и так не миновать стать каторжником, но ты у меня еще раньше отправишься мостить дороги, запомни мое слово.
– Да, мэм, – сказал Ластер. – Но-о, Королева.
Он хлопнул вожжами по широкой спине Королевы, и фаэтон дернулся.
– Ластер, кому я говорю! – сказала Дилси.
– Но-о! – сказал Ластер. И снова хлопнул вожжами. С утробным рокотанием Королева медленно побрела к воротам и повернула на улицу, где Ластеру удалось добиться от нее аллюра, напоминавшего длительное и незавершающееся падение мордой вперед.
Бен перестал хныкать. Он сидел на середине сиденья, держа починенный цветок вертикально в кулаке, и глаза его были безмятежными и несказанными. Прямо перед ним круглая голова Ластера то и дело поворачивалась назад, пока дом не скрылся из вида, а тогда Ластер подъехал к тротуару, и Бен смотрел, как он спустился с козел и выломал хлыст из живой изгороди. Королева опустила голову и щипала траву, пока Ластер не взобрался на козлы, и не вздернул ее головы, и не заставил снова тронуться с места. Тогда он расставил локти и, подняв хлыст и вожжи, принял лихую позу, которая никак не вязалась с чинным цоканьем копыт Королевы и басовым органным аккомпанементом ее внутренностей. Их обгоняли автомобили и пешеходы. Обогнала их и компания негритянских подростков.
– Да это ж Ластер! Куда собрался, Ластер? На погост?