Придя домой, Элла стала ждать. А что ей еще оставалось? Она не боялась, что Феликс обманет ее, исчезнет с ее деньгами. Даже если бы он исчез, она столько ему задолжала, что сочла бы это справедливым. Помимо рублей, у нее дома были еще доллары: около трех с половиной тысяч. Элла почему-то боялась отдавать доллары в банк. Наверно, по старой советской привычке, хотя держать их дома, в квартире на первом этаже, тоже было страшно. Элла не верила никаким «Чарам» — «Властилинам», не соблазнилась ни «Тибетом», ни «МММ», хотя ее уговаривали многие сослуживцы. Однажды она отвозила законченный перевод какому-то клиенту на проспект Мира, и ее поразила длиннейшая очередь, стоявшая на солнцепеке у дверей «Тибета». Для Эллы это означало только одно: людям нечего больше делать. Некуда девать деньги.
Когда «пирамиды» одна за другой стали рушиться, она ощутила несвойственное ей легкое злорадство, хотя виду не подала. Некоторые ее сослуживицы плакали, всем, кто готов был слушать, рассказывали, как много они потеряли, а на Эллу даже слегка обижались, завидовали, что вот она одна оказалась такой умной (они говорили «хитрой»). Она лишь пожимала плечами. Пусть думают что хотят.
Феликс не исчез, он вернулся ближе к вечеру. Опять позвонил прямо в дверь. На этот раз Элла его караулила и из окна первого этажа легко заметила подъехавшую к дому иномарку.
— Юля, посиди у себя, — велела она дочери.
И, конечно, добилась обратного результата: любопытная Юламей вылетела следом за ней в прихожую.
Феликс вошел и прямо на пороге протянул Элле пухлый конверт с деньгами.
— Здесь полторы тысячи долларов, — сказал он. — В понедельник твои рубли будут стоить в три раза дешевле.
— А вы кто? — спросила Юля, выступая из-за материнского плеча.
Этой минуты Элле не суждено было забыть. Две пары совершенно одинаковых зеленых глаз с золотистыми искрами уставились друг на друга.
— Я? — Феликс не сразу справился с голосом. — Я друг твоей мамы. Меня зовут Феликс. А тебя — Юля?
— Дру-у-уг? — недоверчиво протянула Юля, не отвечая на вопрос. — А почему вас раньше не было?
— Я был, — улыбнулся Феликс. — Только я уезжал. Я работал за границей. И опять придется ехать. Я скоро опять уезжаю.
— А почему «придется»? — продолжала расспрашивать Юля. — Разве вам не хочется? За границей клево.
— Клево, — согласился он. — Но там, где я работаю, климат очень тяжелый. Я работаю консулом в Йоханнесбурге. Там очень жарко. Ну, я пойду, — повернулся он к Элле, которая стояла ни жива ни мертва. — Мне нужно спешить.
— Спасибо тебе, — опомнилась она наконец. — Как тебе это удалось? Всюду слухи ходят, сегодня с утра все обменники закрыты. Это уж верный признак…
— У нас в МИДе есть обменник, и он открыт, — сказал Феликс. — Я еле успел. До свиданья. До свиданья, Юля, — кивнул он дочери.
— До свиданья, — все так же недоверчиво ответила Юля.
Он скрылся за дверью. За тяжелой дверью из настоящей дубовой доски, обитой дерматином, установленной мастером-ремонтником из посольства, чьего имени Элла так и не узнала. Второй такой двери не было во всем доме.
Эллу неудержимо затрясло, она закрыла лицо руками.
— Мам, ты чего? — спросила Юля. — Ты плачешь, мам?
Округлив глаза, она отправилась следом за матерью в бо́льшую из двух комнат, служившую гостиной, столовой, кабинетом и спальней самой Элле. Меньшую комнату она целиком отдала дочери.
— Ты из-за него плачешь? Из-за этого дядьки? — удивилась Юламей.
— Не смей так говорить! — рассердилась Элла. — Феликс Ксаверьевич — мой лучший друг! Он мне работу давал, когда я с голоду умирала! Он помог мне купить эту квартиру! Этот компьютер мне подарил! И вот сейчас наши деньги сохранил. А ты — «дядька»…
— Да ладно, мам, — Юля села рядом и прижалась к матери. — Ты же говорила, нам никто не нужен.
Элла обняла ее, они обе забрались с ногами на диван.
— Оказывается, нужен, — грустно сказала Элла. — Нет, мы бы, конечно, и сами справились, но ты все-таки запомни: его зовут Феликс Ксаверьевич Лещинский. Он был моим преподавателем в университете. А потом мы стали просто друзьями. Вместе работали. А сейчас он работает нашим консулом в Йоханнесбурге.
— Это там, где апартеид? — деловито осведомилась Юламей.
— Там был апартеид, — поправила ее мать. — А теперь нет.
— Мам, ты так говоришь, будто этот твой Ксаверьевич отменил апартеид, — засмеялась Юля.
— Так и есть, — серьезно ответила Элла. — Честные люди всего мира боролись с апартеидом. В том числе и Феликс Ксаверьевич.
— Ну ладно, ладно, — примирительно кивнула Юля. — Мам, я есть хочу. Поздно уже, а мы не ужинали.
— Идем. — Элла поднялась с дивана. — Эх, надо было его хоть на ужин пригласить!
Юля промолчала. Она не была жадной, но ей не хотелось приглашать на ужин чужого дядьку, пусть даже он самый выдающийся в мире борец с апартеидом. Ей не хотелось ни с кем делить свою маму. Ей было так хорошо вдвоем с мамой в маленькой уютной квартирке! Казалось, так будет всегда.
Раз уж не удалось поблагодарить его толком при встрече, Элла решила позвонить Феликсу. Теперь у всех появились мобильные телефоны, но номера она не знала, поэтому позвонила по домашнему. Ответил женский голос, и Элла чуть было не бросила трубку, но напомнила себе, что она не девчонка, поздоровалась и вежливо попросила Феликса Ксаверьевича.
— А зачем он вам? — вполне недружелюбно ответил голос в трубке.
— Я его бывшая коллега, — опешила Элла. — По УДН. Просто надо поговорить.
— Знаем мы таких коллег! — взвизгнул голос в трубке. — Думаешь, я не знаю, кто ты такая? Жидовка черномазая! И не смей сюда больше звонить!
Элла молча положила трубку. Такого она не ожидала. Она-то надеялась, что его жена ничего не знает, а оказывается… Она твердо сказала себе, что не будет плакать.
Феликс оказался прав: семнадцатого августа коридор «один к шести» рухнул, цена доллара взлетела, те деньги, за которые он в пятницу выручил ей полторы тысячи, сегодня не стоили и трети этой суммы. В университете опять стали задерживать зарплату, но к этому ей было не привыкать. Хуже было то, что переводы иссякли в одночасье. Бизнесмены замораживали сделки, приостанавливали договоры, никто не знал, сколько придется платить за заказанный товар.
Но Элле вдруг позвонили из МИДа и предложили перевести пространный доклад о разработке недр в ЮАР. Она сразу поняла, что это Феликс о ней позаботился, и согласилась. Платили вдвое меньше, чем она обычно получала за подобные переводы, но это было лучше, чем вообще ничего. А поскольку доклад был отменно длинен, она все-таки получила приличную сумму. Потом позвонили с интернет-портала «Инопресса» и попросили перевести статью с африкаанс, а узнав, что она владеет европейскими языками и умеет работать оперативно, ее просто забросали заказами. Так Элла обрела аналог давным-давно скончавшегося еженедельника «За рубежом». Она не сомневалась, что и это — дело рук Феликса.