Гости умолкли. Наступила полная тишина, словно кто-то выключил магнитофон. Был слышен только шум прибоя и что-то еще. Да, это было стрекотание винта, рассекающего ночной воздух.

— Внимание! — закричал Милош. — Он приближается! Готовьтесь к бою!

Тут же из карманов и чехлов были извлечены десятки пистолетов, защелкали затворы и взводимые курки, Над кустами показались дула винтовок и автоматов.

Шум все нарастал.

— Спокойно, — скомандовал Милош, вынимая из кобуры свой «магнум-357». — Не торопитесь...

И тут случилось что-то непонятное. От вертолета протянулся луч прожектора и стал шарить по побережью. Милош вдруг с ужасом понял, что сейчас случится непоправимое.

Но его отчаянное «нет!» утонуло в грохоте выстрелов.

Милош увидел, как пули пробили фюзеляж вертолета, он накренился, дернулся влево и стал падать, но потом вновь набрал высоту и, виляя из стороны в сторону, улетел прочь, волоча за собой хвост черного дыма.

Огонь мгновенно прекратился. Но восторженных криков не последовало. Вероятно, все успели прочесть надпись на фюзеляже.

А потом послышался вой множества полицейских сирен. Оглянувшись. Драгович увидел, что над входными воротами полыхают красные отсветы сигнальных огней.

Копы. Их там целая свора.

Но как они очутились здесь так скоро? И почему их так много?

Милош Драгович молча застыл у бассейна, преследуемый одной мыслью: кому все это понадобилось?

Вторник

1

Проверив утром голосовую почту, Джек обнаружил три послания от Сола Витуоло, общий смысл которых сводился к следующему: «Привет, Джек. Позвони мне. Надо поговорить».

Джек позвонил ему из автомата.

— Джек! Как тебе это удалось, старик? — Казалось, Сол вот-вот пустится в пляс у телефона. — Как ты провернул это дело?

— Надеюсь, все прошло как надо?

Джек уже кое-что знал из вечерних новостей.

— Спрашиваешь! Он облажался, как последний козел, — устроил пальбу по вертолету береговой охраны. Но как ты все это обтяпал?

— Я же тебе говорил — всего один телефонный звонок.

— Да, но что ты ему сказал?

Джек сообщил в береговую охрану, что на виллу Драговича в Хемптоне будет доставлена морем большая партия того самого нового наркотика, от которого люди впадают в безумство. Драгович собирается сделать в своих владениях перевалочный пункт. Товар прибудет, когда стемнеет — где-то с девяти тридцати до десяти вечера.

Однако Джек не собирался посвящать Сола во все подробности операции.

— У меня есть связи.

— Не сомневаюсь, малыш, судя по тому, сколько фараонов туда понаехало.

В новостях сообщалось, что полиция штата и федералы никак не могли разобраться, кто за что отвечает, и потому прикатили сразу все.

— Я бы снял больше, но там было понатыкано столько качков, что пришлось петлять и спасать свою задницу.

— Но ты успел заснять главное?

— Да у меня полно материала. Я слышал, пилоты не пострадали, но Драгович все равно по уши в дерьме — они ведь обстреляли вертолет. В новостях сообщили, что копы не нашли там наркотиков. Жаль, конечно, но все же кое-кого из его ребят замели за хранение. Ну, ясное дело, его привлекли за применение оружия и даже, — тут Сол захихикал, — за нарушение общественного порядка в Ист-Хемптоне. Но провалиться мне на этом месте, если этот козел уже не отпущен под залог.

— Можешь быть уверен. На этот случай у нас есть пленки. Ты их уже разослал?

— Вчера я настряпал кучу копий и утром первым делом пошел в службу доставки — окучил все местные станции, все федеральные каналы, Си-эн-эн, «Фокс», даже общественные организации. Все, у кого есть антенна или спутник, получили по штуке.

— Ты платил наличными?

— Конечно. Зачем мне светиться?

— Отлично. Теперь не отходи от телевизора.

— Ну, ты скажешь. Да у меня пульт прирос к ладони. Я... ой, подожди минутку. Сейчас начнется! Специальное сообщение. Включай скорей четвертый канал!

— Да у меня телевизора рядом нет.

— Вот оно! Они показывают мою пленку! Черт! Черт побери!

Джек был уверен, что сейчас Сол и в самом деле пустился в пляс. Хорошо, что он этого не видит. Зрелище не для слабонервных.

— Он в полном дерьме! По самую макушку! Хоть его и выпустили под залог, но свою задницу он здесь больше не покажет. Да что там! Прославился на всю страну! Куда теперь сунешься? Везде поднимут на смех.

— Теперь ты веришь, что есть вещи похуже смерти?

— Да! — завопил Сол. — Вот теперь верю!

— Ну, теперь достаточно?

— Да, Джек, вполне. — Голос Сола, потеряв децибелы, зазвучал неожиданно мягко. — Теперь мне не стыдно встретиться с сестрой.

— Господи, только не говори ей ничего, — поспешно сказал Джек.

— Ну, не такой я дурак. У него же повсюду свои люди. Кому хочется в одно прекрасное утро проснуться на том свете. Но по крайней мере, теперь я смогу смотреть Розанне в глаза, не чувствуя себя полным слизняком. Она ничего не узнает, но я-то буду знать, и этого достаточно. Понимаешь меня?

— Да, Сол, вполне.

2

— Кто? — взревел Драгович?

Он стоял в своем офисе в задней части еще не отделанного клуба «Белгравия» и смотрел на то, что осталось от телевизора «Сони» с диагональю в тридцать два дюйма. Из дымящейся дыры в экране торчала латунная настольная лампа.

Кто?

Кто его так унизил? Кто ненавидит его до такой степени, чтобы устроить весь этот публичный скандал? Не может быть, что все подстроил какой-то там ист-хемптонский комитет. Ему была невыносима мысль, что его поддел на крючок и разделал на глазах у всего света какой-то паршивый аристократишка, недоделанный сноб, которому подфартило родиться на Лонг-Айленде.

Прикрыв глаза руками, Милош попытался собраться с мыслями. Сердце у него отчаянно колотилось. Казалось, земля уходит у него из-под ног.

Думай, Милош, думай! Кто это может быть?

Русские с Брайтон-Бич... Поначалу они были его союзниками, но потом стали завидовать его успехам. Только у них хватило бы наглости провернуть такую операцию.

Но это был не их почерк. Они предпочитали действовать напролом — пара пуль в голову, вот и весь разговор. Нет, здесь налицо трезвый расчет и присутствие духа. Кто-то хорошо знал его уязвимые места и не испугался всадить туда нож и провернуть лезвие.