Он закурил сигарету, сел напротив Игоря и начал рассказывать про финансовую сделку, которая обещает принести «верную прибыть» в двести, а то и триста процентов. Ему предлагали акции голландской компании, производящей композитные материалы для самолетов; Борис знал владельцев, которые продавали свой бизнес по баснословно низкой цене. Сам он выкупил семьдесят процентов и нашел партнера, который согласился дать недостающие четыреста тысяч долларов, но сегодня компаньон сообщил, что выходит из игры. От верных людей Борис знал, что «Дженерал моторс» проектирует новый тип двигателя, где можно в промышленных масштабах использовать именно тот редкий сплав, который производят голландцы.
– Кратче, если тот бизнес выкупить, через три месяца сольем его американцам в пять подъемов. Там же ж и технологии, и лицензии, и мощности! Отвечаю за базар, все просчитано юристами, я ж свои кровные куда попало влаживать не стану. Но если зараз срочно не заткну дыру, будет мне компрачикос… Владельцы-то русские. Решат, что кидалово, что фраер попутал рамсы… кликнут смотрящих, и все.
Борис явно не впервые рассказывал эту историю. Видимо, в зависимости от обстоятельств он менял детали, импровизировал на ходу, но привычно напирал на два главных рычага – алчность и сочувствие. Игорь слушал его с облегчением – он был рад, что Калтаков оказался обычным жуликом, а не наемным убийцей или посланцем мстительного прошлого.
– У блатных свои понятия, лекций не слушают. Выпасут меня как сазана и оформят горячий тур в один конец. – Борис взял Игоря за руки, уставился в глаза. – Штырь продернут, и поминай как звали Борю Калтакова… Ты хучь по мене заплачешь, русалочка?
Чтобы не помогать ему вопросами, Игорь молчал. Борис нервно почесал переносицу.
– Так розумию, у тебя грошей немае. Но ты, може, знаешь, где взять? Хоть в долг под проценты, хоть под долю в акциях – все через юристов, с полной гарантией… Или вексель можно оформить, через банк. Мне выбирать не доводится, я тут сам виновный, понадеялся на человека… Поможешь, серденько? Я ж для тебя в лепешку расшибусь, а три мильона сделаю!
– У меня нет денег, – ответил Игорь.
Борис резко поднялся, заходил по комнате.
– А я для тебя ничего не жалел! Знаешь, сколько я тут бабла высадил? Ты бы хоть спросил, могу я себе дозволить таких затрат?
Игорь пожал плечами.
– Мне сейчас вещи собрать?
Тот подошел, сгреб Игоря в охапку, влажно поцеловал возле шеи.
– Ну что ты, дурень… Ты ж у меня один на всем свете, я ж без тебя засохну, как стручок!
Его руки шарили по телу. Игорь сообразил, что Борис вполне серьезно рассчитывает подкупить его сексом. Поймав губами мочку уха, тот шептал:
– Думай, думай, коханый… Спасай! Все на себя возьму, будь-який криминал, хучь шантаж, хучь сейф подломить… подпись пидроблювати. Мне терять нечего, землю рыть буду… Верь мне, серденько. Разве ж я тебя обману, поделим честно, мое слово кремень. А вложимся, свое получим, я ж тебе остров куплю на Багамах. Был на Багамах, русалка? Я ж тебе дворец построю…
Борис шел ва-банк, а может, и правда так невысоко оценивал способность Игоря отличать вранье от правды. Его не смущало то, что обещание все честно поделить и готовность подделывать подписи вступали между собой в логическое противоречие.
– А что ты к Вальтеру не обратишься? – спросил Игорь, отстраняя его руки.
Тот, видно, заранее подготовил ответ.
– Тю, да ты не знаешь этого шакала! Он как поймет, что тут пожива, нас сольет, как жир со шпротов. Я ж для тебя бабла поднять хочу, а не Вальтера благоденствовать…
– Я не знаю, где взять денег, – повторил Игорь, и Борис обиженно замолчал.
День они провели странно. Поднялись в верхнюю часть города, где сохранились руины древнеримской арены и старинный монастырь, окруженный фруктовым садом. Пока Игорь рассматривал убранство церкви, Борис молился, шептал что-то мокрыми губами, даже встал на колени у алтаря. Музей Матисса и музей Шагала, расположенные неподалеку, оказались не особенно интересными, но Калтаков бродил по залам с видом знатока, морщил щеки и лоб. После обеда они спустились на набережную, чтобы посмотреть на потемневшее, вскипающее штормом море. И все это время Борис разными способами пытался воздействовать на Игоря, «лез под кожу» с доверительными разговорами, принимал оскорбленный вид, показательно страдал.
Размер необходимой суммы постепенно снизился до ста тысяч долларов, но Игорь твердо держал оборону, хотя к вечеру этот спектакль ему порядочно надоел. Наконец, когда дождь упал в пыль первыми тяжелыми каплями, они вернулись в гостиницу. Решено было завтра уезжать.
Ничего не добившись, Борис замкнулся в молчании. Было странно не слышать его болтовни, рассказов про былую жизнь, про покер и солнечный самолет. Несколько раз тот выходил из номера, чтобы поговорить по телефону, и возвращался еще более раздраженным. Комкая белье, как попало бросая в чемодан, он исподлобья поглядывал на Игоря, словно готовился сообщить неприятные новости.
После ужина в соседней дешевой пиццерии, как бы между прочим, спросил:
– А где твой паспорт? Надо из отеля выписываться.
– Для этого паспорт не нужен, – возразил Игорь, не глядя ему в лицо.
– Ну все равно, дай сюда, чтоб все документы в одном месте. Еще потеряешь.
– Не потеряю, – ответил Игорь, в который раз за этот день ощущая ноющий нервный тик в надкостнице, там, где в челюсть были вставлены титановые штифты.
Борис досадливо сплюнул, но промолчал.
После дождя воздух снова был душным и влажным. Лежа в кровати, Борис смотрел по спутниковому каналу передачу про церковь Сатаны, жевал прихваченный с собой сэндвич и шумно прихлебывал пиво прямо из банки. Игорь играл на айфоне в «Стратегию» и всякий раз, рассеянно натыкаясь взглядом на обнаженный, по-женски сдобный, розовый, бесстыдно свисающий набок живот, ощущал брезгливую неловкость.
– Испортили тебя мужички, – заявил Борис, когда Игорь снова подвинул свою кровать к стене. – Избаловали.
– А у тебя татуировка что значит? – решил вдруг спросить Игорь. Он уже знал, что факел накалывают в тюрьме в знак воровского товарищества, которому присягают в зоне, но хотел услышать, что скажет Борис.
– А у тебя вот это что значит? – Тот изобразил нервный тик щекой и глазом. – Чего ты дергаешься как паралитик?
Игорь сжал губы.
– Я ничего не знаю. От меня никакой пользы. Давай расстанемся, я просто завтра куплю себе билет на поезд, и все.
Борис неожиданно разволновался.
– Чего ты, русалочка? Куда еще поезд? Куда ж я тебя пущу, ты ж мой единый коханый…
Он вскочил и снова полез с потными объятиями, и тогда Игорь произнес:
– Знаешь, я тебе не рассказывал… Я спал с одним человеком, его убили. У него был вирус иммунодефицита.