Намерение, которое подспудно зрело в ее душе, в эту минуту казалось единственным выходом из жизненного тупика. Ей нужно было примириться с Георгием, вернуться в Петербург и попробовать начать все сначала. Поэтому спустя несколько дней, когда Измайлов приехал в Москву, она уже была готова к встрече с ним и к решительному разговору.
Они договорились поужинать в ресторане на Большой Никитской, неподалеку от ее дома. Марьяна пришла первой, но не стала возвращаться, чтобы ждать в машине за углом, как поступила бы раньше. Ей хотелось быть искренней с собой и с ним, даже в мелочах. Накануне она выслушала воодушевляющий совет астролога: «Если вы хотите получить то, чего не имели раньше, придется заняться тем, чего вы никогда еще не делали». Проходя мимо зеркала, она убедилась, что выглядит достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя уверенно. Но когда Георгий вошел в зал, все заготовленные фразы вылетели из головы.
Он казался выше и стройнее, чем она помнила, прямо держал спину и выглядел усталым, но странно помолодевшим. Окинув быстрым взглядом ресторанный зал, он направился к ее столику. Не решаясь на большее, Марьяна подала руку, и он пожал ее своей теплой сухой ладонью, а затем быстрым движением обнял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал.
– Ты уже что-то заказала? – спросил, усаживаясь напротив. – Я, честно сказать, голодный. Утром только выпил отвратительного кофе… Что посоветуешь?
– Я здесь тоже в первый раз, но мне рекомендовали это место, – пробормотала она, пытаясь скрыть смущение. – Сказали, неплохая кухня. По крайней мере, рыбные блюда.
– Выпьем вина?
– Я за рулем.
– Тогда и я не буду… Ну, как ты здесь живешь? Рад тебя видеть. Хорошо выглядишь.
Георгий прямо разглядывал ее лицо, грудь, руки, и это снова заставило ее покраснеть.
– Живу по-разному, долго рассказывать…
– Мы разве куда-то спешим?
– Нет, но… Давай посмотрим, что здесь предлагают.
Марьяна торопливо развернула меню и, вглядываясь в мелкие строчки, заметила, как сумеречно стало в зале. Дождь, еще вчера обещанный метеослужбами, вовсю шумел за окнами, успев уже на треть затопить проезжую часть. Машины неслись в потоках воды, как морские кони из сказки.
– Смотри-ка, дождь! – воскликнула она и тут же спохватилась, что Измайлов истолкует ее слова слишком лестным для себя образом. Почему-то больше всего она боялась снова увидеть самоуверенную усмешку на его лице. Но он только мельком взглянул в окно и тоже раскрыл ресторанную карту.
После недолгого обсуждения сделали заказ – суп из морепродуктов, овощной салат, стейк. Георгий все же заказал вина.
Почему-то при его появлении Марьяна уверилась, что он сразу заговорит о Сирожах и управлении оставшейся собственностью, детали которого они обсуждали с Эрнестом Карпцовым. Но вместо этого он спросил:
– Ты уже знаешь, что Максим собрался жениться?
– Знаю и не одобряю его выбор. Понятно, что девушка – избалованная пустышка, но не это самое страшное. Мне рассказывали очень неприглядные истории про эту семью. Через наш отдел проходили отчеты по ревизиям двух бюджетных проектов… Там огромные средства уведены. И ответили за это подставные люди. Кстати, я только недавно узнала, какие впечатляющие доходы у партий с представительством в Госдуме. Норма прибыли выше, чем заниматься торговлей оружием…
Георгий пожал плечами.
– Жизнь – не торт. Ты, кажется, тоже зарабатываешь на управлении госимуществом.
Марьяна смешалась.
– Зарабатываю, да, но не краду в открытую…
– Просто у тебя нет тех возможностей.
Ей хотелось возразить, но затевать необязательные споры значило уходить от главной темы.
– В любом случае, если Максим что-то решил, наше мнение ничего не изменит. Он уже давно не прислушивается к советам.
– Тут ты права.
Все прежние достоинства остались с ним – уверенность, достоинство, обаяние интеллекта. Но линии скул приобрели хищную резкость, а взгляд стал холодным, отстраняющим. Ощущая воздействие этого магнетического холода, Марьяна чувствовала, как сильно взволнована его присутствием и как много могла бы ему сказать, если б решилась на откровенность.
Когда принесли суп, она была почти готова начать разговор о своих новых взглядах на определенные вещи, в том числе на семейные отношения, но вместо этого зачем-то упомянула о встрече с Сергеем Сергеевичем. Судя по всему, дела семейства Сирожей шли неважно. Антон впутался в аферу с банковским кредитом, при обыске у него в квартире нашли кокаин. Имущественный спор по торговому центру и другим объектам так и не был завершен и связывал руки всем участникам. Георгий слушал внимательно, уточнял подробности, но не спешил открывать свой план мести. У нее даже сложилось впечатление, что он не намерен что-либо предпринимать для наказания Сирожей, предоставляя эту миссию судьбе.
Она заранее решила не спрашивать его ни о тюремном заключении, ни о разводе, и он, кажется, был этому рад. В его манере молчать она узнавала прежнего Георгия, доброжелательного и замкнутого, каким тот был в ранней молодости и вплоть до смерти сестры, в то время, когда сближение с ним казалось ей столь же невероятным, как встреча с летающей тарелкой.
Марьяна не заметила, как начала делиться мыслями, которые следовало бы держать при себе. Невеселые наблюдения, которые она сделала на службе у Салова, вблизи наблюдая крысиную грызню за доступ к потокам «обнала и транзита», копились в ее душе слишком долго и теперь сами собой выплескивались наружу. Она уже не могла сдерживать возмущения преступной смычкой высокопоставленных чиновников, откровенно криминальных структур и силовиков, которые тоже получали с дела свой навар. Когда она наконец замолчала, поняв, что заходит в своих откровениях слишком далеко, Георгий сказал только:
– Завтра я лечу в Сочи. По приглашению наших потенциальных будущих родственников.
– Что им нужно от тебя?
Пару секунд он разглядывал стейк на свой тарелке, красиво аранжированный зеленью и овощами, затем взялся за вилку и нож.
– Расскажу анекдот из древнеримской истории. Один персидский царь разбил римлян, взял в плен их полководца и завел привычку садиться на коня с его спины. Использовал его как табурет. А потом содрал с него кожу и велел сделать барабан. Или зурну, уже не помню, что там было в ходу у его придворных музыкантов.
Марьяне не понравилась шутка. Еще меньше – его взгляд.
– Ты знаешь, я не люблю иносказаний… Я понимаю, ты хотел со мной встретиться, чтобы обсудить наше будущее и все, что произошло. Может быть, тебе кажется, что я ухожу от разговора. Но это неправда. За эти два года я достаточно много осознала и поняла, что на мне тоже лежит часть ответственности, что ты оказался под следствием… Поверь, я до сих пор виню себя, что не вмешалась, когда могла что-то изменить, и тем самым косвенно стала причиной… Хотя я не осознавала последствий… Я не думала, что все будет так, поверь. Я никому не хотела зла.