Лучше уж вместо этого думать о том, что она сообщила мне о Лоре.

– Именно поэтому ты тут и очутилась, да? – спросил я. – Именно поэтому ты согласилась работать на моих родителей, причем бесплатно. Ты поняла, что Лора обратилась к тебе за помощью, а ты ей ничем не помогла. И теперь чувствуешь себя виноватой.

– Какая разница? Хватит и того, что у меня есть соответствующая мотивация.

Я ничего на это не ответил. Вероятно, Ребекка права. Это и в самом деле ничего не меняет.

– Мне очень жаль, что я сказала им про шкафчик, – хмыкнула она.

– Не думаю, что у тебя был выбор. Они тебе никаких шансов не оставили. И если они, как ты говоришь, следили за моим домом, они бы в любом случае последовали за мной в спортцентр. Кстати, там был и еще кое-кто.

Ребекка подняла взгляд, оторвавшись наконец от окровавленной салфетки.

– Кто?

– Не знаю. Но он заявил, что работает на службу безопасности.

– Кто-то изнутри, инсайдер, – сказала Ребекка и покивала, подтверждая свои слова. – Та самая угроза, по поводу которой так беспокоилась твоя сестра.

– Я все равно не верю, что Лора жива, – покачал я головой. – То, что ты предполагаешь, должно было вовлечь в это дело множество людей. И любой из них мог проболтаться.

– Необязательно. Кого из здешних мы можем иметь в виду? Коронера? Владельца похоронного бюро? Кого-то из полиции? Шиммина, к примеру. Ты же сам говорил, что он не горел желанием разбираться в том, что произошло с Леной в этом лесном коттедже. Может, именно поэтому.

– Ты хочешь сказать, что он помог Лоре исчезнуть?

Льюис кивнула.

– Но думаю, что это твой папа обратился к нему за помощью.

Я подумал над этим. Вспомнил, как папа хотел остаться в моей палате, когда Шиммин и Тир явились меня допрашивать. Тир сказала, что Шиммин настаивал на том, чтобы поехать в больницу вместе с ней. И он ведь прервал ее, когда она меня расспрашивала. Вспомнил, как Шиммин приезжал ко мне домой и говорил со мной после убийства Тир. После этого я видел его беседующим с отцом, когда собирался ехать в спортцентр.

– Есть еще кое-что, чего я тебе не успел рассказать, – сказал я Ребекке. – На Тир напали после того, как мы от нее уехали. Она погибла.

Глава 45

В грузовом отсеке фургона становилось жарко. Полуденное солнце нагревало металл кузова, и внутри уже было прямо как в печке. Воздух стал затхлым. Ребекке совсем плохо приходилось, она с трудом могла дышать, да и мне тоже было несладко, ушибленные ребра давали о себе знать.

– Откуда ты узнал про Тир? – спросила Ребекка, запинаясь и хрипя.

– Шиммин сказал, – ответил я. – Он приезжал ко мне утром. Ему было известно, что мы к ней заезжали вчера вечером.

– Он относился к тебе как к подозреваемому?

– Нет.

– А меня не подозревал?

– Не думаю. Но он собирался с тобой побеседовать.

Ребекка приняла эту информацию спокойно. Ее это, кажется, совсем не потрясло. Может быть, опыт закалил ее, приучил без эмоций воспринимать скверные вести. Может, ее уже больше ничто не удивляло.

– Он тебе не сказал, как погибла Тир? – спросила Льюис.

– Судя по всему, на нее напали прямо у нее дома. Шиммин обнаружил ее у подножия лестницы, как будто она пыталась вырваться и убежать. И еще одного типа там нашел. Тоже мертвого. Шиммин показал мне его фото. Я его узнал.

– И кто это?

– Фельдшер. Тот самый, который разговаривал со мной после ДТП с байком. Тот, что захватил Лену.

– Кто-то аккуратно заметает следы, – заметила Ребекка.

– И при этом оставляет кучу новых.

– У них нет выбора. Они, кажется, уже в отчаянном положении.

– По поводу чего?

– По поводу того, что записано на флешке.

Фургон резко затормозил и замедлил ход, свернув вправо. Потом начал осторожно снова набирать скорость и дальше поехал неспешно. Покрышки шуршали и гудели, постукивали и подскакивали. Я слышал шорох рассыпчатого гравия, потом пустой звук «бам!», когда колесо ввалилось в ямку, а затем «рра-та-та», постукивание кенгурятника. Снова торможение, левый поворот, и машина остановилась.

Я напряженно прислушивался, но ничего не мог различить из-за рокота работающего на холостом ходу двигателя. Ребекка тоже насторожилась и прижала ухо к задней дверце.

Шаги. Удаляющиеся от фургона. Я попробовал плечом боковую сдвижную дверь. По-прежнему заперта. Шаги еще были слышны, потом последовал отдаленный стук закрывшейся дверцы. Но не нашего фургона. Видимо, там стоит еще одна машина. Вдруг наш двигатель взревел, заскрипел выключаемый ручной тормоз, и машина двинулась вперед.

Ребекка увидела вопросительное выражение у меня на лице.

– Вчера вечером они были на «Ленд Ровере», модель «Дискавери», с затемненными стеклами. Машину вел Андерсон, значит, сейчас «Ленд Ровером» правит Лукас.

Фургон дернулся, подпрыгнул и закачался. Камни постукивали и грохотали под его шинами. Мои инструменты и запасные детали тряслись и тоже постукивали и позванивали в своих ячейках и гнездах. Я упал на колени и зацепился рукой за деревянную стойку. Ребекка ударилась головой о заднюю дверцу.

– Мы почти приехали, – сказала она немного изменившимся из-за вибрации голосом.

– Куда?

– Куда-то в отдаленное место. Туда, где никто не сможет побеспокоить.

Фургон резко наклонился набок. Потом выправился. Словно преодолел глубокую рытвину.

– Но Андерсон не знает остров, – заметил я.

– Такое место, которое они ищут, нетрудно найти. Надо просто ехать и ехать, пока не заедешь на совсем узкие дороги.

– Значит, нас могли завезти куда угодно.

– Могли. Но если впереди едет Лукас, думаю, он направляется в такие места, которые уже знает. И которые мы тоже знаем.

В итоге до меня дошло.

– В коттедж, – сказал я. – Им известно, что он стоит на отшибе. За ним никто не наблюдает. И нас не услышат.

Мне не понравилось то, что говорит Льюис, но определенная логика в ее словах была. И я помнил, что чувствовал, когда ехал в фургоне через лес в коттедж, по грунтовой дорожке. Все эти дерганья, толчки и раскачивание на ухабах. Удары, подпрыгивания, резкие наклоны и сотрясения.

– И что будем делать? – спросил я.

– Вооружимся. Какие у тебя тут есть инструменты?

Инструментов у меня тут было множество, и многими из них можно нанести серьезную рану. Тут и молотки с лапкой-гвоздодером, молотки с круглыми головками, резиновые молотки. Разводные ключи и тяжелые гаечные ключи. Приспособления для гнутья труб; острые, как бритва, пилы-ножовки и ножницы по металлу. Имелись также штангенциркули, тиски и струбцины. Разнообразные пассатижи и отвертки, множество разных ножей и прочих режущих инструментов. И электрические дрели хранились. И даже паяльная лампа.