— Обалдеть! — сказал сидящий за рулем Алан.
— Это реалия нашего времени, — сказала Фернандес. — Но долго это продолжаться не может. Сколько, кстати, Гарвину лет?
— Почти шестьдесят.
— Теперь я кой-что понимаю. Но Блэкберн должен был ему объяснить, что его линия бесперспективна. С точки зрения закона у Гарвина нет выбора. Как минимум, он должен перевести на другую работу Джонсон, а не вас. Но лучше ему ее уволить.
— Не думаю, что он это сделает, — сказал Сандерс.
— Разумеется, не сделает.
— Она же его фаворитка, — объяснил он.
— И, что более весомо, она его вице-президент, — добавила Фернандес и стала глядеть в окно. В это время машина поднималась на холм, на котором находился Посреднический центр. — Вы должны уразуметь, что все это так или иначе связано с властью. Само преследование по сексуальным мотивам связано с властью, так же как и нежелание компании давать делу ход. Сила защищает силу. И уж если женщина проникает в правящую верхушку, эта верхушка будет прикрывать ее так же, как и мужчину. Ведь, например, доктора никогда не свидетельствуют друг против друга — независимо от их пола. Не хотят они подводить коллегу — и все тут. Так и администраторы — не хотят разбирать жалобы на других администраторов, все равно, мужчин или женщин.
— Значит, дело только в том, что женщин почти не назначают на такие должности?..
— Ну да. Хотя сейчас их уже начинают назначать, и теперь мы будем сталкиваться с такими же бесчестными поступками с их стороны, которые мог совершить мужчина.
— Ах, эти свиньи-шовинистки, — хихикнул Алан.
— Не заводись.
— Ты ему о статистике расскажи, — посоветовал Алан.
— Какой статистике? — спросил Сандерс.
— Мы имеем данные, что около пяти процентов от общего числа жалоб на сексуальное преследование подается мужчинами против женщин. Казалось бы, это относительно небольшое число. Но ведь и количество женщин в высшем руководстве компании тоже пока не превышает тех же пяти процентов. Так что можно считать, что женщины насилуют мужчин так же часто, как и мужчины женщин. И чем больше женщин будет попадать на руководящие должности, тем быстрее будет расти этот процент. Опять же повторю, что насилие связано с властью, а власть пола не имеет: женщины используют ее преимущества не чаще и не реже, чем мужчины. Злоупотребить властью может только тот, кто ей облечен. Вот в чем причина, что ваш босс не станет увольнять мисс Джонсон.
— Гарвин говорит, что для него не совсем ясна ситуация…
— Лента с записью делает ее чертовски ясной. — Фернандес внезапно нахмурилась. — Вы о пленке ничего ему не говорили?
— Нет.
— Правильно. Я думаю, что мы закруглимся с этим делом в ближайшие два часа.
Алан зарулил на автостоянку и остановил машину. Все вышли.
— Хорошо, — сказала Фернандес. — Давайте посмотрим, как у нас дела с другими ее знакомыми. Алан, что у нас с ее предыдущим местом работы?..
— «Конрад Компьютер». Все в порядке, мы с ними контачим.
— А до того?
— «Новелл Нетворк».
— Так, а ее муж?
— Я веду переговоры с «КоСтар» насчет него.
— А как дело с Интернетом? Кто этот неизвестный «друг»?
— Ищем…
— Еще ее бизнес-школа и Вассар?
— Мы знаем.
— Но, конечно, чем свежей прошлое, тем оно интересней. Сосредоточьтесь на «Конраде» и на бывшем муже.
— Ладно, — сказал Алан. — Правда, «Конрад» — это не так просто. Ведь они поставляют свои системы правительству и ЦРУ. Они сразу затянули песню о конфиденциальности сведений, касающихся бывших работников.
— Тогда натрави на них Гарри: он знает, как таких убеждать. Он из них душу вытряхнет, если они заупрямятся.
— Да, Гарри может…
Алан снова сел в машину, Сандерс и Фернандес пошли в сторону Посреднического центра.
— Вы проверяете места ее прежней работы? — спросил Сандерс.
— Да. Но компании не любят давать негативной информации о своих бывших сотрудниках. Много лет от них можно было узнать разве что дату приема на работу и дату увольнения. Теперь времена изменились, и их можно привлечь к ответственности за сокрытие компрометируй щей информации о бывших сотрудниках, так что мы можем их припугнуть. Но они все равно могут отвертеться и не дать нам нужной информации.
— А почему вы думаете, что у них вообще есть подобные данные?
— Потому что единожды избрав определенную схему поведения, Джонсон будет и дальше ее придерживаться. Вы не первый, с кем она так поступила.
— Вы думаете, она так же вела себя и раньше?
— В вашем голосе я слышу разочарование, — улыбнулась Фернандес.
— А вы что думали? Что она к вам приставала, потому что вы такой уж сексуально привлекательный? Гарантирую, она это проделывала и раньше.
Они прошли мимо фонтанов и двинулись в центральное здание.
— Ну а сейчас, — предложила Фернандес, — пойдем резать мисс Джонсон на тонкие ломтики.
* * *
Ровно в половине второго судья Мерфи вошла в зал заседаний. Посмотрев на семерых людей, молча сидящих вокруг стола, она нахмурилась.
— Адвокаты сторон встречались для беседы?
— Встречались, — подтвердил Хеллер.
— И каков результат? — спросила судья.
— Мы не смогли достичь согласия, — пожаловался Хеллер.
— Хорошо, тогда продолжим. — Она села на свое место и открыла блокнот. — Будем ли продолжать дискуссию, имеющую отношение к нашему утреннему заседанию?
— Да, Ваша честь, — сказала Фернандес. — У меня появились новые вопросы к мисс Джонсон.
— Очень хорошо. Мисс Джонсон?
Мередит надела свои очки:
— Собственно, Ваша честь, я бы хотела сначала сделать заявление.
— Пожалуйста.
— У меня было время обдумать ход утреннего заседания, — медленно, с видимым напряжением начала Джонсон, — и, в частности, рассказ мистера Сандерса о событиях того злополучного вечера. Я пришла к выводу, что здесь произошло подлинное недоразумение.
— Ясно, — сказала судья Мерфи, абсолютно не меняя голоса. — Продолжайте, пожалуйста.
— Когда Том в первый раз предложил встретиться, выпить вина и поболтать о добрых старых временах, боюсь, я, сама этого не осознавая, восприняла его предложение таким образом, какого Том предвидеть не мог.
Судья Мерфи не пошевелилась, в комнате вообще никто не шелохнулся.
— Думаю, правильно будет сказать, что я приняла его слова за повод начать… ну, романтические отношения. И если говорить честно, я совсем этому не противилась… У нас с мистером Сандерсом в свое время были… ну… очень специфические отношения, и я всегда с огромным удовольствием о них вспоминала. Так что с моей стороны будет честным признать, что я с удовольствием отнеслась к возможности поздней встречи и скорее всего учитывала то, что эта встреча перерастет в нечто большее, чего я, не признаваясь самой себе, ждала не без радости.