Фура валится набок. С искрами и скрежетом она врезается в столб. Мы несёмся прямо на неё, и таксист заходится безумным смехом:
– Какой сегодня день! Отличный день, чтобы умереть!
Вот ведь псих.
Я снимаю катану с педали газа и бью по тормозам. Водитель крутит руль и чудом уходит от столкновения. Но я перелетаю через фуру и врезаюсь прямо в железную балку.
Ай, ай, ай! Поддай, ещё поддай!
Нет боли, кроме боли!
И я пою ей… ай!
Я сказал бы, что оставил в балке вмятину в форме Дэдпула, но скорее у меня в черепе осталась вмятина в форме балки. А проклятому щенку хоть бы хны. Он спокойно взбегает по ступенькам на платформу.
Я сую таксисту пару купюр из конверта, который мне дала Джейн – в общей сложности, кажется, десять тысяч, – треплю его по щеке и бегу на остановку. Общественный транспорт, что ни говори, дешевле такси, особенно если перепрыгнуть турникет. Конечно же, на платформе стоит поезд. Само собой, щенок в него запрыгивает. И да, двери закрываются перед самым моим носом. Я колочу в окно – само собой, без толку. Колли смотрит на меня, переводя дух, а потом отворачивается и притворяется, будто читает газету.
Поезд издаёт громкий звук – как будто слон пердит – и медленно трогается с места.
Я обгоняю его, прыгаю на рельсы и бегу навстречу поезду, остервенело размахивая рукой. Машинист, похоже, тоже читает газету. Стальная махина на колёсах набирает скорость. Вскоре мне уже приходится развернуться и бежать в другую сторону, чтобы поезд меня не задавил.
Нет. Стоп, стоп, стоп. К чёрту! Я не позволю какой-то собачонке сделать из меня осла. Я использую катану как рычаг и сгибаю рельс – не сильно, но этого хватит, чтобы навести шороху.
Видели бы вы лицо машиниста!
– Ага, теперь ты меня заметил?
Поезд резко тормозит. Он не срывается с рельсов со страшным скрежетом, как в фильме «Беглец», – к тому моменту, как он доезжает до погнутого рельса, он уже сбавил скорость и просто скрипит, как будто устал и хочет прилечь.
Поезд всё ещё ползёт вперед, но я уже забираюсь на него и открываю дверь.
Колли смотрит на меня сквозь мигающие огни.
– Ничего личного, но мне надо унести тебя подальше на случай, если ты превратишься в монстра.
Она склоняет голову – мол, почему сразу не сказал? – и прыгает прямо ко мне в руки.
Уф.
Зажав её под мышкой, я вылезаю наружу и оглядываюсь, оценивая масштаб разрушений. Пару раз скрипнув и выпустив сноп искр из-под колёс, поезд наконец останавливается. Пострадавших нет. Таксист уже умчался, подхватив следующего клиента, – наши совместные приключения остались лишь воспоминанием. Возле горящей фуры бегает туда-сюда юный шофёр.
На востоке виднеется дым, поднимающийся от разбитых машин.
И доносится звук, который я слышу так часто, что пора включить его в плейлист: вой сирен.
Ну, зато с щеночком всё в порядке.
– Да, девочка моя? Кто устроил весь этот бардак? Ты устроила! Ты! Но ты такая милашка, что я, пожалуй, посажу тебя в ящик, перевяжу его ленточкой и подарю Престон. Если я забуду проделать дырки, ты только скажи! Один взгляд на тебя, малышка, – и меня примут обратно в Щ.И.Т., правда?
Правда.
А как же!
Я ТИСКАЮ собачку – ерошу ей мех, треплю по загривку, чешу за ушами – и думаю, скоро ли Щ.И.Т. узнает о погроме, который мы учинили. Сейчас на каждом углу торчат камеры, а люди радостно постят в интернет всё, что выковыряли из носа (#заценимоюкозявку), и вряд ли удастся сделать вид, что поезд сам сошёл с рельсов и без причины столкнулись десять машин. Не нравится тотальная слежка? Выкинь свой мобильник и отключи интернет. Разве Большой Брат виноват, что ты спускаешь перед ним штаны, когда он пытается спокойно почитать?
Могу себе представить, что сейчас происходит в Щ.И.Т.е. Какой-нибудь прыщавый выпускник Массачусетского технологического института, топоча чёрными ботинками по полу, идёт по безумно длинному коридору, плохо освещённому и полному гула старой электропроводки. Доходит до последней двери и, крепко сжимая папку, кричит шефу своей закрытой секции:
– Кажется, у меня есть кое-что для вас, сэр!
Они могут прибыть в любой момент.
В любой.
О-хо-хо. Я понимаю, с таким массивом информации быстро не справишься. Но я ведь не могу ждать тут всю ночь с колли под мышкой! У меня есть свои дела.
Так что я телепортируюсь в нью-йоркский офис Престон. Здесь так темно и прохладно по сравнению со станцией, что щенок клюёт носом. Обставлен кабинет в спартанском духе. Оживляют атмосферу только семейная фотография Эми с муженьком и сыном и стильный двухцветный принт с надписью «Дыши».
В этом есть ирония, учитывая, что живые модели вряд ли дышат.
Эми сидит за столом в офисном кресле и сосредоточенно всматривается в экраны, спроецированные её карими электронными глазами. В одной руке она держит чашку с кофе, другой потирает щёку и, видимо, не замечает меня. Я подкрадываюсь к ней на цыпочках и тычу ей мокрым щенячьим носом прямо в ухо.
– Ай!
Как же мне нравится это её «Ай!».
Прежде чем горячий кофе успевает пролиться Эми на коленку, я успеваю запечатлеть на камеру бесценное выражение её лица и запостить в соцсети.
Когда кофе проливается, она, к моему удовольствию, снова взвизгивает:
– Ай!
– Советую посыпать содой, чтобы пятна не осталось. Но смотри, смотри, что я тебе принёс!
Я приподнимаю щенка. Мы с колли выжидающе смотрим на Эмили.
– Я снова принят на работу, так?
Не успевает она ответить, как вокруг начинают мигать огни, выть сирены, и механический голос предупреждает, что злоумышленник каким-то образом взломал безупречную охранную систему Щ.И.Т.а. Помещения изолированы. Стальные защитные экраны со стуком смыкаются. Протоколы инициированы.
Престон, отдышавшись, жмёт на большую зелёную кнопку – сигнал отбоя. Интересно, а синяя что делает? Через пару секунд из рации раздаётся голос, явно принадлежащий какому-то начальнику. Может, это Фил Колсон, а может, и сам Ник Фьюри. Я не слежу за переменами в верхушке. Кто бы это ни был, он произносит всего одно слово:
– Дэдпул?
Престон устало закрывает глаза.
– Дэдпул.
Свет гаснет, сирены замолкают, защитные экраны возвращаются на место. И тут поднимается ор.
– Ты!!! – взрывается Престон. – Я даже не знаю, как тебя назвать! «Опасный» – это преуменьшение, «безалаберный» – комплимент, а «сумасшедший» – это уже банально!
– Я знаю, знаю, я просто конченный псих! – пытаюсь я успокоить Эмили. – Даже не старайся. Ты говоришь как самый что ни на есть стереотипный шериф, который устраивает разнос своему лучшему копу за то, что он пошёл на крайние меры, чтобы поймать преступника. Но смотри, смотри! Вот щенок!