Эмманюэль предложил Клеберу свои услуги: если есть лекарство, он может сделать укол. Но Клебер, мысленно проклиная все на свете, подошел к Умнику и взял его за рукав:
— Пошли, я забыл принести тебе торт.
Потом обратился к гостям — прежде всего к Захре:
— Это мой брат. Он умственно отсталый.
— И-ди-от! — отчеканил Умник.
Немая сцена затянулась — все пришли в замешательство. Выходила не «Золушка», а «Спящая красавица».
— Мы что, до утра будем играть в «замри»? — громко сказал наконец Энцо. — Умник — славный малый. Сегодня он у нас прекрасный принц. И что? Лично я не возражаю.
Он налил Умнику полный бокал коктейля и шепнул Клеберу:
— Все нормально. Положись на меня.
Энцо повел Умника в уголок, а по дороге перехватил взгляд Арьи — она смотрела на него с изумлением. «Ты меня еще не знаешь, Арья», — подумал он.
Впрочем, ничего удивительного — он и сам-то себя, похоже, не очень знал.
Умник уселся на пуф, положил Крокроля на пол и выпил залпом красивый коктейль:
— Ликолепно!
Энцо принес ему кусок именинного пирога.
— Яблочный? — спросил Умник, разглядывая тарелку. Энцо тоже пригляделся: бисквит и клубника с взбитыми сливками.
— На первый взгляд, не похоже, — сказал он. — Но, может, и яблочный — только так нарядился.
— Ты веселый, — сказал Умник и засмеялся.
Потом опасливо ткнул пальцем в Эмманюэля:
— А вот он дурак.
Энцо присел рядом с ним на корточки:
— А ты не такой уж идиот.
— Я твой друг.
Они чокнулись и выпили за дружбу.
После третьего коктейля Умник пробормотал:
— Лико… лепа…
Клебер не знал, куда деваться. Он чувствовал на себе любопытные взгляды, которые должны были бы достаться Умнику. Первой решилась задать вопрос Беатрис:
— Он всегда был таким?
— Да, с рождения.
— Наследственное?
Уточнение по существу — ведь наследственные аномалии могут передаваться потомству.
— Нет, несчастный случай. Говорили, из-за лекарства, которое мама принимала, чтобы не было выкидыша.
Клеберу ужасно не хотелось обсуждать эту тему, и он замолчал.
И тут Захра шепнула ему на ухо:
— У меня младшая сестренка тоже с проблемами.
Клебер благодарно кивнул. Но все его романтические планы скукожились.
Мало-помалу все опять развеселились, стали пить и танцевать. Корантен прибавил звук. Настолько, что соседу снизу пришлось звонить трижды, пока его услышали.
— Сколько же их тут теперь набралось? — взревел месье Видибог, едва заглянув в гостиную. — Я буду жаловаться в правление!
Клебер подошел к разъяренному старику:
— Мы отмечаем день рождения Корантена. Надо было, конечно, предупредить вас, что будет шумно.
Месье Видибог смягчился.
— А ваш идиотик тоже празднует? Ничего себе! Тот беленький парнишка его спаивает!
— Добрый вечер, месье Видибог. Хотите коктейль? — Арья предложила ему бокал.
У месье Видибога заблестели под густыми бровями глазки.
— И сколько вам таких нужно на один вечер? — спросил он игривым тоном.
— Пять-шесть, не больше, — ответила Арья, имея в виду бокалы коктейля.
— Пять-шесть? — повторил старый господин и по очереди обозрел всех находившихся в комнате цветущих юношей.
Корантен убавил свет. Клебер, которому спиртное придало отваги, пригласил на танец Захру. В полумраке погладил ее обнаженное плечо и даже задумал прикоснуться к нему губами: «На счет пять. Раз, два, три, четыре…»
— Полегче! — охладила его Захра.
«Получается! У меня получается!» — ликовал Клебер.
Беатрис пренебрежительно посмотрела на танцующую парочку. Подумаешь! Клебер — молокосос! Она, Беатрис, нацелилась на Энцо. Подошла к нему и завела разговор:
— Ты что, сторожем при психе заделался?
Она ткнула пальцем в Умника.
Энцо промолчал.
— А это что такое? Кролик? — Беатрис подняла Крокроля за кончик уха и брезгливо бросила: — Фу, какая грязная тряпка!
— А ты не хочешь показать свой танец живота где-нибудь еще? — поинтересовался Энцо, грубовато намекнув на ее пирсинг.
Беатрис обиделась и отошла.
— Некрасивая тетя, — сказал Умник.
Он взял Крокроля и попытался встать. Но зашатался.
— Ой, почему я падаю?
Энцо помог ему удержаться на ногах:
— Ничего страшного, перебрал чуток, и все дела.
Он отвел Умника в его комнату и сам пошел к себе. Открыл толстую тетрадь в клеточку и принялся писать.
Ну, а Умник взял и вытряхнул свой пенал — он искал ножницы.
— Мне надоели эти грязные тряпки, — сказал месье Крокроль. — Отрежь их!
Его чувствительную натуру задели слова Беатрис. Он хотел отрезать себе уши. А пьяненький Умник счел его желание вполне законным.
— Сделать покороче или отрезать совсем? — спросил он.
— Совсем!
Умник зажал месье Крокроля между колен. Поморгал — ему все чудилось, что плюшевых ушей не два, а четыре, — и принялся кромсать их ножницами.
— Не больно?
— Немножечко щекотно.
Раз так, Умник смело отрезал одно ухо.
— Кровь есть? — спросил месье Крокроль.
— Нет.
— А надо, чтоб была.
Умник взял красный фломастер, вымазал себе пальцы и место отреза на голове месье Крокроля.
— Что ты делаешь? — раздался вдруг голос Клебера.
Он устыдился, что бросил брата, пришел его проведать и теперь стоял ошеломленный.
— Месье Крокроль попросил отрезать ему грязные тряпки, — ответил Умник.
— Твой кролик! Это же ужасно!
Клебер взял Крокроля из окровавленных рук Умника.
— А где ухо? — спросил он, поднял отрезанное ухо с пола и повторил: — Ужасно!
Умник разревелся:
— Не хочу, чтобы без уха!
Только сейчас он понял, что натворил.
— Что тут у вас? — спросила, заглянув к ним, Арья. Клебер повернулся к ней. В одной руке он держал Крокроля, в другой — ухо:
— Ты только посмотри, Арья, что он наделал!
— Бедный месье Крокроль…