Он собрал все фотографии и раздраженно бросил их в бак мусорного ящика, включил уничтожение. Ящик мелодично зажужжал.
– Вас арестуют не позднее завтрашнего утра. Вы не можете скрыться. Вас обложили. Я инсценирую ваше самоубийство. Скажу, что вы безответно любили женатого человека. К вашему имиджу очень подходит такая причина – неспроста же вы отвергли Энрике. И я отвезу вас на космодром. Через три часа уходит корабль. Завтра он пересадит вас на пиратский борт. Я немного знаю ваши трудности с переправой. Вас довезут до перевалочной базы в третьем округе. Вашу безопасность до перевалочной базы я гарантирую. Дальше вы справитесь сами. Думаю, с такой квалификацией вам и ваш дурноголовый командующий не страшен.
Он поднял голову, и я спокойно посмотрела ему в глаза.
– Молчите? – Взгляд его был полон такой боли, что мне сделалось жаль старика. – Что ж, молчите. Пойдемте, нельзя терять ни минуты.
– У меня одна просьба.
– О как?
– Я понимаю, чего вам стоил этот шаг. И не хочу нарушать ваши планы. Но в моей квартире остался котенок. Я могу забрать его?
– Нет. Понимаю, но времени не осталось.
– Хорошо. Тогда я прошу вас позаботиться о нем. Его документы лежат на кухне, в среднем шкафчике, на нижней полке. Все, пачкой. Пожалуйста, отдайте котенка… – Я на миг задумалась. – Амелии. Даже если она уйдет в монастырь, она сможет взять котенка с собой, ведь кошек пускают в любую церковь.
– Не беспокойтесь. Что-нибудь опасное в квартире есть?
– Нет.
– Пойдемте.
Мы спустились в гараж, сели в большую черную машину. Оба – на заднее сиденье. За рулем устроился капитан Лопес. Я с некоторым сожалением проводила взглядом мое оранжевое такси.
– Машину отгонят в Лощину, на берег реки. Там лучшее место, чтобы молодая девушка могла утопиться. Течение быстрое, глубина большая, и река вскоре уходит под землю. Труп искать бесполезно. Позвольте вашу обувь – ведь девушки не топятся обутыми, вы знаете?
Я разулась. Взамен кед мне выдали эластичные тапочки.
Мы выехали на пустынную трассу А1. Генерал поднял перегородку между сиденьями.
– Я проверил всю документацию, хранящуюся в доме. Вы не притронулись к ней. Вас она не интересовала?
– Нет.
Генерала мало волновал ответ на этот вопрос. И документы его тоже мало волновали. Ему нужна была фраза-переход, чтобы начать разговор.
– Значит, вам нужен был мой сын. Долорес, оставьте его в покое. Не вы конкретно. Я имею в виду разведку. Постарайтесь втолковать вашим командирам, что это дурная затея. Работайте с Арриньо, с ним получится.
– Мне нужны какие-то аргументы.
– Он не мой сын.
Я промолчала.
– Вижу, вы не удивились. Знали?
– И на вашем месте давно бы придумала, как избавиться от шантажиста.
– Я не наркобарон, чтобы убивать людей без суда и следствия. А суд может навредить моей жене и Энрике. – Генерал достал сигареты, предложил мне, закурил сам. – У меня не может быть детей. Я сделал вазэктомию в возрасте двадцати четырех лет. Наследственное заболевание. На моих глазах мой отец превратился в живой труп. Но решился я после того, как узнал, что болен мой младший брат и больны оба ребенка моей старшей сестры, которая сама не заболела. Как и я. Врачи говорили, что шанс родить здорового ребенка у меня есть, хоть и небольшой. Я отказался рисковать. Сейчас из всей семьи остались только я и сестра. Сестра в психиатрической клинике. Моя первая жена считала мое бесплодие достоинством. Я очень сильно любил ее. И люблю по-прежнему, хотя ее давно уже не стало. И я никогда не изменял ей даже в мыслях.
Я покосилась на него. Он кивнул:
– Пилар мне как дочь. Она знала, что будет так. Я понимал, что у нее будут любовники, но предупредил, что никаких слухов поползти не должно. По молодости она иногда ошибалась, но быстро приучилась соблюдать конспирацию. Мы старые, проверенные друзья. И Энрике. Я привязался к нему. Он и в самом деле в определенном смысле мой сын. Ни капельки не жалею, что дал ему свое имя. Он оправдал все мои надежды. Но именно мне прекрасно видны его недостатки. Он еще не сформировался до конца, но будет прекрасным лидером. Только вождем, а не менеджером. Я-то вижу. Это не та фигура, на которую следует делать ставки. На вашем месте я вообще постарался бы держать его от политики подальше.
– Зачем вы это говорите мне?
– Затем, что я сам желаю ему другой карьеры. Долорес, будь он в самом деле мой сын… Он очень похож на своего биологического отца. Только тот был бездарностью, а Энрике – талантлив. И получил все, что необходимо для развития. Тем не менее его отец не выдерживал ни малейшего испытания трудностями. Энрике покрепче. Но тоже сломается.
– Я сообщу командованию.
– Даете слово?
– Я обязана это сделать.
Я позволила себе слабую улыбку. И генерал ответил мне.
Разговаривать было, в сущности, больше не о чем. Я не ожидала такого благородства от генерала Вальдеса. И не хотела расстраивать старика какими-то словами. Ему сейчас любое слово отзовется болью.
На космодроме машина подъехала к стартовому столу. Генерал пошел к кораблю, не оглядываясь. Капитан Лопес выпустил меня из машины. И я едва ли не впервые заметила в его рыбьих глазах какие-то эмоции.
– Не ожидал от вас, Долорес Кастро.
– Что поделать, капитан Лопес.
– Раз уж вас вскрыли… Я знаю, вы ездили на Заячий плес.
Я бросила один косой взгляд на генерала. Тот был достаточно далеко. Что ж, его можно понять. Не уследил, мол, как земной разведчик сболтнул кое-что начальнику охраны.
– Тони Карбон. Живет напротив лавки зеленщика, она там одна. Жена и двое детей, старая прислуга в доме. Не работает. Ему когда-то сказали, что на том берегу видели выход жилы с зелеными камнями, и в гальке тоже попадались ярко-зеленые камни. С тех пор он каждое утро ходит в руины. У него лодка, сам не гребет, нанимает пацанят. К сиесте возвращается и больше из дома не выходит. До полусмерти боится пауков. В чужую машину больше ни под каким предлогом не сядет.
– Спасибо, Долорес. А что за зеленые камни?
– Ювелира в деревне нет, а местные считают, что это галька. Мол, не бывает таких изумрудов. Хотите обеспечить свою старость?
– Все-то вам надо знать. И что такого? Не грех, между прочим. Земля-то там ничейная.
– Совсем не грех, капитан Лопес. Но все-таки сначала гляньте на них. У зеленщика есть горсть такой гальки. Показывали ее какому-то заезжему знатоку, тот сказал, что это не изумруды. Через неделю он утонул на реке, его лодку разбило на порогах.
– Переправлялся на тот берег?
– Местные сказали, что он брал лодку порыбачить. Я бы советовала вам, если заинтересуетесь, не обращать внимания на руины. Вся цветная галька в действительности найдена на тех самых порогах.