— Нет, лучше ты. Внутри могут быть пауки. — Аврора сморщила нос.
Грания тоже не спешила притрагиваться к нему.
— Хорошо, дамы. Мне кажется, это должен сделать мужчина. — Мэтт осторожно потянул крышку. Захрустела старая кожа, и чемодан распахнулся.
Все трое заглянули внутрь.
— Фу, какой затхлый запах, — сказала Аврора. — И здесь, похоже, совсем мало вещей.
— Да уж! — Грания была явно разочарована. В чемодане лежало что-то завернутое в шелковую ткань.
Мэтт протянул руку и, вынув сверток, положил его на стол.
— Хотите, чтобы я развернул его?
Грания и Аврора кивнули.
Мэтт осторожно достал из тонкого выцветшего шелка то, что находилось внутри.
Аврора и Грания опустили глаза и посмотрели на стол.
— Это же пуанты... — с благоговением прошептала девочка и взяла один, чтобы рассмотреть лучше. И тут на пол упал ветхий конверт.
Грания наклонилась, чтобы поднять его.
— Это письмо, которое адресовано... — Она попыталась разобрать надпись выцветшими чернилами.
— Мне кажется, здесь написано «Анастасии», — произнес Мэтт, заглядывая Грания через плечо.
— Анна... Мою бабушку звали Анна! — воскликнула Аврора.
— Да, именно так. Возможно, Лоуренс Лайл решил укоротить имя, — предположила Грания.
— Это ведь русское имя? — поинтересовалась девочка.
— Да. И Мэри, которая нянчила Анну в раннем детстве, всегда предполагала, что Лоуренс Лайл привез ее из России.
— Можно, я вскрою конверт? — спросила Аврора.
— Да, только будь осторожна. Бумага стала очень тонкой, — предостерег ее Мэтт.
Достав листок, Аврора взглянула на текст и нахмурилась:
— Я не понимаю, что здесь написано.
— Потому что письмо на русском, — сказал Мэтт из-за спины девочки. — Я три года учил этот язык в старших классах, но это было давно, и многое забылось. И все же, думаю, с помощью словаря я мог бы разобрать текст.
— Дорогой, у тебя столько скрытых талантов, — заметила Грания и, обернувшись, поцеловала Мэтта в щеку. — Давайте заглянем в книжный магазин по дороге домой.
Они вернулись в симпатичный таунхаус в Кенсингтоне, прежде принадлежавший Александру, где планировали жить, пока в Кэдоган-Хаусе шел ремонт. У двери лежало еще одно письмо, адресованное Авроре.
— Это из школы Королевского балета! — Девочка подняла конверт и взглянула на Гранию. В ее глазах светились одновременно надежда и испуг. — Держи. — Она протянула ей письмо. — Мамочка, открой его вместо меня. Я слишком волнуюсь.
— Хорошо, конечно. — Грания разорвала конверт, достала лист бумаги и принялась читать.
— Мама, что там написано? — Аврора оперлась подбородком на сжатые от напряжения кулаки.
— Здесь написано, — Грания посмотрела на Аврору и улыбнулась, — что тебе нужно как можно скорее начать паковать вещи. Потому что тебя зачислили и занятия начинаются в сентябре.
— О, мамочка! — Аврора бросилась на шею Грании. — Я так счастлива!
— Ты молодец, дорогая! — похвалил Аврору Мэтт, обнимая их обеих.
Когда все трое немного успокоились, Мэтт поднялся наверх с новым словарем, чтобы попробовать перевести письмо.
Возбужденная Аврора сидела на кухонном столе, по-прежнему сжимая в руках пуанты, и строила планы на будущее, а Грания готовила для всех ужин.
— Скорее бы Мэтт уже перевел это письмо. Мне не терпится узнать, кем была моя прабабушка. Особенно сегодня, когда я знаю, что пойду по ее стопам, — говорила девочка.
— Аврора, ты многого не знаешь о прошлом своей семьи. Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе. Самое странное, что на протяжении почти ста лет твоя семья была связана с моей. Моя прабабушка Мэри удочерила Анну, твою бабушку.
— Вот это да! — Глаза Авроры округлились. — Ничего себе совпадение! Ведь то же самое сделала и ты, мама!
— Да, так и есть. — Грания нежно поцеловала дочь в макушку.
Два часа спустя Мэтт спустился вниз и, объявив, что ему удалось расшифровать большую часть письма, протянул Авроре распечатанный текст перевода.
— Держи, дорогая. Конечно, это не идеальный вариант, но я старался.
— Спасибо, Мэтт. Мне читать вслух? — спросила Аврора.
— Если хочешь, — ответила Грания.
— Хорошо. — Аврора откашлялась. — Итак...
Париж, 17 сентября 1918 года
Моя драгоценная Анастасия!
Если ты читаешь эти строки, значит, ты знаешь, что меня больше нет на этом свете. Я попросила моего дорогого друга Лоуренса передать тебе это письмо, если не вернусь за ним сама, когда ты достаточно повзрослеешь, чтобы все понять. Я не знаю, что он рассказал тебе о твоей маме, но ты должна знать самое важное: я люблю тебя больше, чем все матери, вместе взятые. И именно поэтому, пока наша любимая Россия в беде, я хочу быть уверенной, что ты в безопасности. Моя девочка, я могла бы последовать за Лоуренсом в Англию и избежать опасности, как сделали многие мои соотечественники. Но есть причина, почему я должна вернуться из Парижа на родину. Человеку, который приходится тебе отцом, грозит большая опасность. Честно говоря, я даже не знаю, жив ли он еще, поэтому должна поехать к нему. Я знаю, что рискую: меня могут сразу арестовать и, возможно, убить, но я могу только молиться, чтобы ты, моя дорогая Анастасия, когда подрастешь, тоже имела счастье и боль испытать настоящую любовь к мужчине.
Твой отец происходит из величайшей семьи в России, но мы вынуждены были скрывать нашу любовь. Мне стыдно говорить об этом, но он уже был женат.
А ты стала результатом нашей великой любви.
По пуантам, который я передала вместе с этим письмом, ты, наверное, догадалась, что я балерина. Я танцевала в Мариинском театре, и мое имя в России хорошо известно. Твой отец пришел посмотреть «Лебединое озеро» — я танцевала ведущую партию — и вскоре начал оказывать мне знаки внимания.
Сейчас я в Париже, потому что понимаю: из-за моей связи с императорским домом мы с тобой можем оказаться в смертельной опасности. Потому я подписала контракт с Дягилевым, чтобы получить возможность уехать из России и вывезти в безопасное место тебя.
Мой друг Лоуренс, добрый английский джентльмен (я думаю, что и он тоже немного влюблен в меня!), выступил в роли спасителя и пообещал увезти тебя в Лондон и заботиться о тебе.
Моя драгоценная девочка, я очень надеюсь, что это сумасшествие в России скоро закончится, и я смогу свободно приехать в Лондон, забрать тебя в нашу любимую страну и познакомить с отцом. Но пока Россия пребывает в хаосе, я понимаю, что должна пожертвовать чувствами и отправить тебя в чужую страну.