— О, мама... — Грания покачала головой. — Какая ужасная история. Вы с Лили потом обсуждали ее? Она вспомнила, что случилось?
— После того дня в больнице я больше никогда не разговаривала с Лили Лайл, — сказала Кэтлин. — Тетя Анна увезла ее в Лондон, как только она вышла из больницы, и больше мы ее не видели. Много лет спустя она вернулась в Дануорли, притащив за собой мужа.
— А как же Джеральд? — спросила Грания. — Из твоего рассказа следует, что именно он совершил тогда это преступление.
— Я до самой смерти буду так считать, — решительно произнесла Кэтлин. — Это был точно не наш добрый Джо, а член их семьи. Хотя бы в этом есть некоторое утешение. Я слышала от кого-то работавшего в доме Себастьяна Лайла, — Кэтлин практически выплюнула ненавистное имя, — что Джеральд погиб где-то за границей. Не могу не добавить, что он расстался с жизнью не в бою, служа своей стране, а в пьяной драке около какого-то бара на Кипре. Джеральд умер раньше Джо, ему было всего двадцать четыре года. Поэтому Лили и унаследовала Дануорли-Хаус.
— Как ты думаешь, случившееся той ночью не могло повлиять на Лили? Я имею в виду... — Грания осторожно подбирала слова, понимая, что может причинить матери боль. — Александр упоминал, что у Лили было тяжелое психическое заболевание.
— Я не могу сказать точно, ведь Лили сначала была странным ребенком, а потом эксцентричным подростком, — вслух размышляла Кэтлин. — И невозможно сказать, вспомнила ли события той ночи. Но ты, наверное, считаешь, что это могло повлиять на нее?
— Да, конечно, — кивнула Грания. — Теперь я поняла, почему ты так переживала из-за моего общения с Лайлами. — Грания взяла мать за руку. — И мне очень жаль, если это расстроило тебя и вызвало воспоминания о прошлом.
— Ну, как твой отец постоянно твердит, прошлое с тобой никак не связано. И все-таки не нужно забывать, что они разрушили мою семью. Мать и отец уже никогда не стали прежними. Конечно, причина не только в Лили, но и в тете Анне — маминой сводной сестре, отказавшейся защитить племянника. Как мама ни умоляла ее сказать полицейским, что Джо совершенно безобиден, она отказалась. Если бы она это сделала, Грания, к ней бы прислушались. Ведь она была женой сквайра, ее слова имели вес.
— Но, мама, — вздохнула Грания, — разве можно было ждать от нее другого? Джеральд был ее приемным сыном. Боже, как все ужасно запутано.
— Да, — согласилась Кэтлин. — Конечно, ты права. Но тетя Анна всегда искала выгоду. Себастьян обеспечил ей комфортную жизнь и не ограничивал ее свободу. После этого случая она редко приезжала в Ирландию, проводя почти все время в Лондоне, в том доме, где выросла. И больше она никогда не разговаривала с сестрой.
Грания помолчала некоторое время. Ей нужно было разобраться в услышанном.
— Я понимаю, что ты должна ненавидеть Лили зато, как она поступила с Джо, но, мама, разве это была ее вина? Она пережила изнасилование, кто бы его ни совершил. Возможно, она действительно ничего не помнила, но даже если это не так, разве она могла обвинить сводного брата? — Грания размышляла вслух. — И кто знает, если Джеральд угрожал тебе, он мог так же поступить с Лили, чтобы заставить молчать. Я не пытаюсь ее оправдать, — быстро добавила она, — но я не вижу, как она могла помочь вам.
— Да, ты права, — кивнула Кэтлин, — именно это твой отец твердит мне многие годы. И нужно отдать Лили должное: когда вскоре после гибели Джеральда скончался Себастьян Лайл и она унаследовала поместье Дануорли, мой отец написал ей в Лондон, спрашивая, может ли он, наконец, выкупить ферму, она согласилась и назначила очень низкую цену.
— Возможно, это прозвучит цинично, но не сделала ли она это, чтобы свести к минимуму общение с вами?
— Да, возможно, это так, — согласилась Кэтлин. — Это и еще чувство вины, может быть.
— Судя по всему, Александр не в курсе этой истории, — заметила Грания.
— Не думаю, что жена стала бы рассказывать ему все.
— Нет, хотя, возможно, эта информация могла бы оказаться нелишней. Он всегда говорил, что испытывал дискомфорт в Дануорли. И мне кажется, хотя один супруг и не несет ответственности за давние проблемы в жизни другого супруга, все равно подспудно ощущаем вину за то, что не сумели помочь. А по рассказам Александра я знаю, что он изо всех сил старался поддержать Лили.
— Я в этом не сомневаюсь. И если тебе это важно, Грания, я перестала винить Лили в том, что произошло. Но боль в моем сердце из-за Джо никогда не утихнет.
— Понимаю. Похоже, Лили тоже расплатилась за все. Бедняжка. Ты не будешь возражать, если я расскажу об этом Александру в подходящий момент?
— Нет. Мне почему-то показалось, что ты должна узнать об этом до отъезда. Самое печальное, — вздохнула Кэтлин, — что я единственная, кто еще жив, из нас четырех. Кажется, что той ночью весь мир ополчился против нас.
— Мама! Но ведь рядом с тобой я, и Шейн, и папа, — возразила Грания. — Так что все не так уж плохо.
— Да, дорогая. — Кэтлин протянула руку и погладила дочь по щеке. — Конечно. А что касается твоего отца... Если бы его не было рядом со мной после тех событий, я сошла бы с ума. Он просто чудо, был таким и остается до сих пор, хотя некоторые его привычки сводят меня с ума, — усмехнулась она. — А сейчас, думаю, тебе нужно немного поспать до отъезда. Обещай, что будешь осторожна.
— Конечно, мама, я ведь уже большая девочка.
— Мать всегда волнуется за свое дитя, — устало улыбнулась Кэтлин.
— Знаю, — сказала Грания, глядя, как ее мать тяжело спускается с кровати и направляется к двери. — Спокойной ночи. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Грания.
Кэтлин вышла из комнаты дочери и открыла соседнюю дверь в спальню. Свет все еще горел, но Джон крепко спал. Она нежно поцеловала мужа в лоб и, подойдя к туалетному столику, взяла в руки небольшого ангела, искусно вырезанного из дерева, в которого Джо вложил тогда всю любовь к Лили. Она нашла его в песке рядом с входом в ту пещеру, где обнаружили Лили, через несколько недель после вынесения приговора. Прижав ангела к груди, Кэтлин посмотрела вверх.
— Покойся с миром, Джо, — прошептала она.
О, читатель! Бедная Кэтлин! Удивительно, что в этих обстоятельствах, учитывая прошлое семьи, с которым и я в какой-то степени была связана, она позволила мне осквернить порог ее дома.
И бедный Джо... Один из самых беззащитных людей на свете, неспособный оправдаться, он стал жертвой по воле судьбы, хотя ни в чем не был виноват. Я могу только надеяться, что его добрая душа воплотилась в образе домашнего любимца всей семьи, например, кота, а противный Джеральд вновь родился мышью, которого кот Джо выследил, вдоволь с ним наигрался и в итоге убил просто так, ради развлечения.
Самое неприятное состоит в том, что, узнавая все новые подробности о прошлом своей семьи, я начинаю переживать за гены, которые унаследовала. Отвратительный Джеральд был моим дядей! А что можно сказать об Анне, моей бабушке? Это из-за ее врожденного эгоизма Лили росла без материнской любви — пожалуй, самой важной составляющей в жизни каждого человека. Потом так же росла и я, пока не появилась Грания и не спасла меня.