— Идите сюда, — торжественно произнес он, возвращаясь к скамеечке. — Это ваше открытие, ваш дар, профессор Кон-клин. Вам следует присоединиться.
Руис снова встал на колени, молитвенно склонив голову. Вместе с Джоан Генри остановился рядом с аббатом. Крепко держа оружие, Карлос с суровым лицом застыл возле двери.
Аббат Руис молился, прикрыв лицо ладонями; его слов было не разобрать.
Генри внимательно разглядывал фигуру, само помещение, не зная, что ожидать, и находясь под сильным впечатлением от всего увиденного. Профессору пришлось несколько раз закрыть и открыть глаза, чтобы убедиться в том, что перед ним не обман зрения.
Составленная из вещества Z пирамида растаяла и растеклась по скульптуре. Сложенные руки слегка разъединились, пропуская металл. Когда золотистые пальцы приняли прежнее положение, вещество Z образовало четко очерченную лилию — с благоухающим цветком и тонким стебельком, зажатым в руках Христа.
Аббат вздохнул и опустил руки. На его лице появилась блаженная улыбка. Он поднялся на ноги.
— Что сейчас произошло? — пробормотала Джоан.
— Ваш образец был добавлен к нашему... и продвинул нас на шаг ближе к цели.
Аббат попятился от алтаря, увлекая за собой остальных.
— Как это у вас получилось? — спросил Генри, кивая на статую.
— Вы видели, почему Ватикан счел металл демоническим. Это самое уникальное свойство el Sangre del Diablo. — Руис обратился к Джоан: — Мы прочитали ваши записи. Как и вы, мы узнали, что металл отвечает на любые внешние источники энергии: электричество, рентгеновские лучи, радиацию, тепло. С полной эффективностью он использует всякие виды энергии, изменяя состояние от твердого до жидкого. Но свойство, продемонстрированное инками впервые появившемуся доминиканскому монаху, вам еще предстоит узнать.
— И что это за свойство? — поинтересовался Генри.
Взгляд аббата Руиса метнулся к профессору.
— Металл откликается на человеческие мысли.
— Что? — вырвалось у Джоан.
Хотя и потрясенный, Генри промолчал, вспоминая о том, как образец принял форму доминиканского распятия.
Аббат продолжал:
— При направленной концентрации он реагирует на альфа-волны мозга так же, как на рентгеновские лучи или микроволны. Металл тает и растекается в ту форму, которая отображена в уме просителя.
— Это невозможно... — только и сумела выдавить Джоан.
— Нет, возможно. Мозг вырабатывает значительное излучение, вполне измеримое. Еще в семидесятых годах эксперименты в России и в ЦРУ показали, что определенные личности способны манипулировать предметами или влиять на фотопленку одной лишь силой разума. — Руис оглянулся на фигуру Христа. — Но в данном случае уникален не человек, а вещество. Оно настраивается на излучение человеческого мозга, на сами мысли человека.
Генри наконец обрел голос.
— Но ведь это величайшее открытие. Почему такая секретность?
— Чтобы сохранить надежду человечества на спасение, — величественно изрек аббат Руис. — По Священному указу Папы Павла Третьего в тысяча пятьсот сорок втором году нам поручили любыми средствами скрыть демонический металл от человечества. Держать его существование в тайне и освящать его.
Генри прищурился.
— Вы сказали «нам». Что это значит? Кто вы все-таки?
Аббат бросил на Генри испытующий взгляд, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Тихо и не без угрозы он произнес:
— Кто мы? Наш орден — один из старейших доминиканских орденов, основанный в тринадцатом столетии. Когда-то нас называли «хранителями тайны». Именно наш орден впервые сопровождал конкистадоров в Новый Свет, землю язычников. Нам как первооткрывателям el Sangre поручили изъять каждую крупицу демонического металла и представить всех связанных с его открытием инквизиции, чтобы знание об el Sangre скрылось в недрах церкви.
До Генри медленно дошел смысл услышанного. Профессор вспомнил скрещенные шпаги на кольце отца де Альмагро.
— О господи, — прошептал Генри.
Нисколько не смутившись, аббат Руис выпрямился.
— Мы — последние из инквизиторов.
Генри недоуменно покачал головой.
— Но ведь вас распустили. В конце девятнадцатого века Рим отрекся от испанской инквизиции.
— Лишь формально. Священный указ Папы Павла Третьего никто не отменял.
— Поэтому вы сбежали сюда? — спросил Генри.
— Да, подальше от любопытных глаз и поближе к источнику el Sangre del Diablo. Наш орден счел свою миссию слишком важной, чтобы ее перечеркнуть.
— Какую миссию? — поинтересовалась Джоан. — Со всеми вашими здешними исследованиями вы, конечно, больше не верите, будто металл испорчен дьяволом?
Ее слова вызвали у аббата снисходительную улыбку.
— Нет. Напротив, теперь мы верим в благословенность el Sangre. — Увидев на лицах гостей оцепенение, аббат улыбнулся. — Для того чтобы металл мог угадывать человеческие мысли и превращать их в реальность, нужна рука Божья. В лабораториях наша секта веками трудилась, чтобы усовершенствовать материал и расширить восприимчивость металла к мысли.
Генри нахмурился.
— Но зачем?
— Так мы в конце концов достигнем божественного разума, — заявил аббат.
Генри не мог скрыть изумления. Джоан вцепилась в его руку.
Руис продолжал:
— Мы верим, что, имея достаточное количество технологически очищенного металла, сможем соорудить сосуд, чувствительный к мыслям нашего Господа.
— Должно быть, вы шутите, — проговорила Джоан.
Аббат не изменил торжественного выражения лица.
— И что потом? — спросил Генри, чувствуя какую-то недосказанность.
Аббат склонил голову набок.
— Профессор Конклин, в этом наш самый главный секрет. Но если мы добьемся вашего сотрудничества, пожалуй, я вам кое-что покажу. Последнее откровение. — Руис шагнул к алтарю. — Подойдите. Вы должны понять.
Генри ощущал, что аббату, несмотря на все разговоры о тайне, нравится устроенное перед гостями представление. Это несколько настораживало. Такая откровенность могла означать лишь одно: орден не боится, что Джоан или Генри когда-либо поделятся этой тайной с миром. Доверие и разговорчивость аббата угнетали Генри больше всего.
Возле алтаря Руис помахал рукой над золотистой фигурой.
— Вот наша цель.
— Не понимаю, — призналась Джоан.
Генри вполне разделял ее растерянность.
Аббат дотронулся до скульптуры дрожащим пальцем.
— Перед вами пустой сосуд, откликающийся лишь на наши мысли. Но с нужным количеством сырья мы надеемся достичь самого Бога. Облечь Его волю в физическую форму.