Мэгги прислонилась к серебряной пластине входа.
— Теперь мы в безопасности.
Пол под ними неожиданно загрохотал. Все подобрались.
— В самую точку, — прохныкал Норман, уставившись вниз.
Под ногами нарастал рокот. Казалось, под полом шумит могучая река. Ее рев внутри полой статуи оглушал.
— Это еще что такое? — встревожилась Мэгги.
— Очередная ловушка! — крикнул Сэм.
* * *
— Сюда, пожалуйста, — проговорил аббат Руис, поворачиваясь и шагая по длинному блестящему коридору дальше.
Генри немного отстал от Руиса, продолжавшего экскурсию по исследовательскому комплексу аббатства Санто-Доминго. Джоан, одежду которой прикрывал белый халат, шла рядом с великаном, а за Генри следовал отец Карлос с непроницаемым выражением лица, наблюдая за группой из-под полуопущенных век. Если бы не «глок» тридцать второго калибра в кулаке Карлоса, одетая в белые халаты четверка походила бы на ученых из лаборатории.
Почти до вечера аббат Руис переходил от одной лаборатории к другой, демонстрируя достижения в различных научных областях, от ботаники до ядерной медицины. Взорам гостей предстала даже просторная компьютерная лаборатория, посвященная проекту генома человека. Генри заключил, что в недрах лабиринтов инков катакомбы лабораторий должны были окружать самое сердце аббатства. Он не мог поверить в то, что этот комплекс так долго хранился в тайне.
Джоан задала аббату Руису вопрос, который терзал и Генри:
— Для чего вы нам все это показываете?
Тот кивнул, очевидно, ожидая услышать подобное.
— Как я уже говорил, для того, чтобы добиться сотрудничества с вами. Но еще для того, чтобы подчеркнуть здешний уровень, чтобы вы правильно оценили то, что я вам покажу после. — Аббат обратил потное лицо к Генри и Джоан. — В то время как мне достаточно одной веры, подозреваю, что вам понадобится больше конкретных фактов. Мне кажется, что, как и апостолу Фоме, вам захочется вложить персты в раны Христовы, прежде чем поверить в то чудо, которое вам предстоит узреть.
Генри придвинулся ближе к Джоан, впервые заговорив после более чем часового молчания:
— Чудеса? В первый раз за все время пребывания здесь я слышу от вас о религии. Чем вы на самом деле тут занимаетесь? — Продолжая идти по коридору, Генри обвел рукой комплекс. — Сбрасывая со счетов убийства и похищения людей, каким образом все это увязывается с католической церковью?
Аббат понимающе кивнул.
— Пойдемте. Ответ — впереди.
Хотя в его поясницу был нацелен «глок», Генри сгорал от любопытства. Ученого вовсе не требовалось подгонять к тайне оружием. С чем же он все-таки столкнулся?
Приближаясь к концу коридора, Джоан взяла Генри за руку. В ее глазах тоже светилось любопытство, однако Генри понимал, что она нервничает. Ее ладонь была горячей. Он легонько привлек подругу к себе.
Им преградила путь огромная стена из нержавеющей стали. В середине имелась внушительная дверь, через которую мог бы пройти слон. С одной стороны виднелся дактилоскопический замок и клавишная панель. Не оставалось никаких сомнений в том, что гостей привели в святая святых.
Не оборачиваясь, Руис сказал:
— Этот порог переступали лишь самые преданные. За этой дверью — надежда человечества на искупление и спасение.
Интерес Генри был так велик, что он не решился задавать вопросов, чтобы аббат, чего доброго, не передумал открывать дверь. Ради сохранения этого секрета совершилось убийство, и Генри настроился во что бы то ни стало раскрыть тайну.
Джоан подобным терпением не обладала.
— Зачем вам понадобилось показывать это нам? — спросила она.
Руис так и не оглянулся. Его глаза были устремлены на дверь, а голос охрип от волнения.
— Все ответы — внутри.
Аббат прижал к углублению перстень. Панель загорелась, и он приложил к поверхности левую ладонь, а правой рукой, которую заслонял своим могучим телом, набрал код.
Где-то внутри завращались тяжелые шестеренки, и массивные замки отомкнулись. Аббат Руис посторонился, и перед посетителями распахнулась внушительная, не менее двух футов толщиной, дверь. Наружу выплыл аромат ладана, после стерильных лабораторий показавшийся гостям слишком приторным. Его разносил легкий ветерок, словно в помещении работал кондиционер.
Однако создавалось впечатление, что аббата Руиса не занимают ни этот аромат, ни прохлада. Когда дверь начала медленно раскрываться, дородный монах молитвенно воздел руки.
Затем он перекрестился и торжественно повел всех внутрь. Аббат не проронил ни слова. Генри чувствовал, что заговорить в эту минуту равносильно богохульству, поэтому лишь с интересом осматривался по сторонам.
Когда аббат Руис почтительно переступил порог, сенсоры в помещении включили галогенные лампы. Стало так светло и ярко, словно под землей взошло солнце.
Заметив что-то впереди, Джоан онемела от изумления. Генри, чтобы увидеть тайну этой комнаты, предстояло сначала обойти тучного аббата. В дверном проеме профессор выпустил руку Джоан.
Прохладное помещение занимало не больше двадцати квадратных метров. С жаровен в каждом углу струился фимиам. На всех титановых стенах висели гигантские серебряные кресты в человеческий рост. А с потолка, располагающегося на высоте трехэтажного здания, свисало еще более огромное распятие.
Однако сильнее всего их потрясло то, что находилось под ним. В середине комнаты на резном серебряном алтаре лежала скульптура человека в натуральную величину. Генри подошел ближе. Длинноволосая, в свободном одеянии фигура со скрещенными на животе руками производила впечатление мирно спящего человека. От всей скульптуры веяло спокойствием. Генри приблизился, чтобы лучше разглядеть лицо.
На челе виднелся терновый венец.
Не может быть!
Это была фигура Христа... отлитая из чистого золота!
Впрочем, нет, не из золота. Даже стоя поодаль, Генри сразу распознал свою ошибку. Освещенный металл, казалось, растекался. Нет, это совсем не золото, a el Sangre del Diablo, «кровь дьявола».
Генри почувствовал, что у него ослабли колени. Он лишился дара речи. Холод пробирал его до костей. Неудивительно, что комнату оснастили кондиционерами. При комнатной температуре мягкий металл, как и распятие в лаборатории Джоан, утратил бы четкие очертания.
Аббат Руис подошел к стоявшей перед алтарем простой деревянной скамеечке для молитв и опустился на нее на колени. Губы аббата беззвучно задвигались. Помолившись, он поднялся на ноги, расстегнул халат и достал лабораторный стакан с золотистым образцом из лаборатории Джоан. Вещество еще сохраняло форму пирамиды. Поцеловав кончики пальцев, аббат открыл сосуд и осторожно извлек из него металл. Затем почтительно склонился и возложил пирамиду на скульптуру возле сомкнутых рук.