Вторник, 29-е. Часть из нас вновь принялась за постройку лодки, а я с мистером Брэкетом отправился на самое высокое место на северной стороне острова. Здесь мы вырыли могилу Уоррену и оградили ее поддонами, думая, что это будет самым подходящим местом для всех нас. Чья очередь будет следующей, мы не знали. Часов в десять утра мы перенесли тело юноши к могиле. За нами шли наши товарищи – сцена, горечь которой невозможно описать. Мы встали вокруг могилы, и я зачитал погребальную молитву из «Семейного молитвенника» преподобного мистера Брукса. Тело было предано земле, а могила накрыта куском доски и песком. Похоронив Уоррена, мы вернулись к работе. Один из испанцев, старик по имени Мануэль, с теплотой относившейся ко мне, как и я к нему, изготовил крест и установил его в головах могилы со словами: «Прими его душу, Христос». И хотя я не верю в какое-либо мистическое влияние креста, я все-таки хочу, чтобы он стоял там всегда. День был очень жарким, наши рты запеклись от жажды, и мы настолько упали духом, что за оставшееся до вечера время мало продвинулись в своей работе. Тем не менее к вечеру нам удалось выковырять паклю из шкаторины старого паруса.
Среда, 30-е. Мы вернулись к работе с той энергией, которая еще оставалась в наших истощенных телах. Этот день стал для нас самым настоящим испытанием, поскольку испанцы и американцы не могли понять намерения друг друга. Будучи по природе вспыльчивыми, испанцы никак не хотели выполнять распоряжения Джозефа, нашего английского товарища по несчастью, который старался разъяснить им наши планы. Они иногда ломали сделанное, а потом тут же все заново переделывали. Тем не менее еще до наступления ночи мы начали конопатить швы кусками твердого мангрового дерева, которым придали форму конопатки, и испытали удовлетворение, увидев уже что-то похожее на лодку.
Четверг, 31-е. Мы продолжили работу: одни конопатили, другие – забивали швы полосками парусины и закрывали их сверху планками, чтобы пакля не вылезала наружу. Найдя подходящий шест для мачты, оставшиеся товарищи принялись делать парус из покрывала и вырезать из досок весла в форме лопаток, которые они при помощи рыболовной лески, нашедшейся у одного из моряков, привязывали к шестам. К трем часам дня лодка была готова, и мы спустили ее на воду. Мы искренне надеялись, что она будет достаточно большой и прочной, чтобы вместить всех нас. Мы сели в нее и поплыли, но были жестоко разочарованы! Неудача стала суровым испытанием для нас, и нам нелегко было сдержать свои эмоции. Оказалось, что лодка протекает, поскольку у нас не было необходимого плотницкого и кузнечного инструмента. Но тут возник еще один вопрос: «Сколько человек отправится на ней и кто именно?» Я определил, что команда должна состоять из шести человек: четверо сядут на весла, один будет при руле и еще один займется вычерпыванием воды. Вызвались трое испанцев и француз, мотивируя это тем, что они лучше всех знают обитателей этого региона. Кроме того, прежде чем попасть к нам, они оставили две лодки на острове Святой Марии и были уверены, что найдут их. Они обещали вернуться за остальными через два-три дня. Я решил, что надо с этим согласиться. Мы договорились, что вместо меня отправится мистер Брэкет, а я останусь вместе с бумагами, которые защитят меня и моих спутников в случае какой-нибудь угрозы. В команду включили и Джозефа Бакстера (так, кажется, его звали), поскольку он мог изъясняться на двух языках; на берегу остались четверо: Мануэль, Джордж, Томас и я. Решив этот вопрос, мы погрузили на лодку бочонок с наименее соленой водой, несколько пирожков с соленой рыбой, и незадолго до заката смельчаки отправились в путь, сопровождаемые нашими пожеланиями вернуться в целости и сохранности и спасти нас. Вы скажете, что выходить в открытое море в таком истощенном состоянии и на такой хлипкой лодке чрезвычайно опасно, но что нам оставалось делать? Отплывшие намеревались достичь островка, где стояло наше судно «Усилие» и, если там не найдется лодок, пройти к острову Святой Марии, а если и там ничего не будет, то идти к Тринидаду и выслать нам помощь.
Но увы! Больше мы их не видели! В тот день мы испытали особенно острую тоску.
Вторник, 5-е. Около десяти часов утра мы обнаружили лодку, которая дрейфовала вдоль юго-восточного берега острова, примерно в миле от нас. Я решил, что это промысел Провидения, и уговорил Томаса и Джорджа попробовать добраться до нее на плоту. Они с неохотой согласились и отправились за ней, но им удалось догнать ее только к трем часам дня. Это оказалась та самая лодка, которую мы построили! Куда же тогда подевались мой друг Брэкет и те матросы, которые ушли с ним? Все это было крайне загадочно. И все-таки я надеялся, что Провидение спасет моего друга. Те двое, что отправились к лодке, обнаружили ее полную воды, без весел, руля и паруса. Увидев это и приняв во внимание тот факт, что она находится с подветренной стороны, матросы решили, что отбуксировать ее не удастся, и бросили ее. Вернулись они только около одиннадцати ночи. Они были настолько измотаны, что, не будь море таким спокойным, им бы просто не удалось вернуться живыми.
Среда, 6-е. Это утро было, пожалуй, самым мрачным в моей жизни. Не было ни малейшей надежды, что мой друг Брэкет вернется, раз уж лодка была утрачена. Продукты были на исходе; глотки иссушила жажда; силы нас покинули; воля была сломлена, а наши надежды на спасение угасли. Мы поняли, что нам суждено умереть на этом одиноком острове, затерянном в той части океана, которая крайне редко посещается кораблями. Мы уже принялись готовиться к смерти, но тут, когда мы уже совсем упали духом, вдали показался парусник с белым флагом! Сначала мы воспрянули духом, но потом снова приуныли, услышав выстрел из орудия. Значит, это еще одна пиратская банда. Однако вскоре судно подошло и встало на якорь. С него к нам отправили лодку с тремя матросами. Решив, что погибать от сабли ничуть не хуже, чем от голода, я вышел навстречу. Я не знал, кто это. Но не успела шлюпка причалить к берегу, как из нее выскочил человек и бросился ко мне с объятиями! Это был Никола! Он воскликнул: «Ну, теперь вы верите, что Никола ваш друг? Джемиесон сам докажет это». Какими словами описать мои чувства в этот момент! Никола оказался настоящим другом. Я не сразу узнал моряков, потому что они сбрили бороды и усы. Повернувшись к моим товарищам по несчастью, Никола произнес: «Это все, что от вас осталось? А где же остальные?» В этот момент он увидел могилу Дэвида: «Так они умерли? О, я ожидал этого. Я знаю, зачем пираты вас здесь оставили». Придя в себя, я тут же рассказал ему о мистере Брэкете и других. «Какое несчастье, – воскликнул он, – они могли погибнуть или попасть в руки пиратов. Но, – продолжил он, – нам нельзя терять ни минуты, садитесь в нашу лодку, и мы доставим вас туда, куда вы пожелаете. Мы к вашим услугам». Те двое, что оставались в лодке, были французами, одного звали Лион, а другого – Паррикет. Мы крепко обнялись. Затем они поднесли к моему рту носик чайника, наполненного вином, и сказали: «Пейте побольше, это вам не повредит». Я выпил столько, сколько посчитал уместным. Напоив меня, они передали чайник моим товарищам. Я почти сразу же испытал облегчение, вино даже не ударило мне в голову. Они привезли нам соленую говядину и картофель, и мы немного подкрепились. Затем они послали лодку на корабль за двумя другими. Вскоре на берегу были все пятеро, среди которых я, к своей радости, увидел и Томаса Янга, моего матроса, которого пираты удержали на борту «Мексиканца». С помощью Никола ему удалось бежать. Вторым был француз по имени Жан Кадет. Я вновь и вновь возвращался мыслями к судьбе моего друга Брэкета. Я взял последний из оставшихся у меня клочков бумаги и написал карандашом несколько слов для него (на тот случай, если он здесь появится), сообщив, что «я и все остальные спасены, и что я не ошибся в своем друге, которому доверился, и он оправдал мои самые заветные надежды, и что я немедленно отправляюсь в Тринидад и прошу его тоже прибыть туда и обратиться за помощью к мистеру Исааку В. Лорду, моему грузополучателю». Я положил записку в старую бутылку, найденную на берегу, заткнул ее пробкой и оставил на острове вместе с мукой и небольшим бочонком воды с корабля Никола, а также некоторыми вещами, которые могли ему пригодиться. Потом мы принялись восстанавливать силы вместе с нашими друзьями на корабле, где нас так тепло приняли. Это был шлюп с Ямайки водоизмещением около двенадцати тонн, который вез в Тринидад ром и вино. Я спросил, куда они направляются, и получил ответ: «На Ямайку, если это вас устроит». Я сказал им, что меня бы больше устроил Тринидад, и если они отдадут мне лодку с «Усилия», которая шла рядом, снабдят водой и провизией, то мы попробуем добраться до него сами. Еще я сказал, «это потому, что вам удобнее сначала идти на Ямайку, а уж потом на Тринидад». Немного посовещавшись, они сказали: «Вы слишком измотаны, чтобы пройти на веслах целую сотню миль, поэтому мы сами вас туда доставим, поскольку считаем, что должны вам помочь». Я выразил желание взглянуть на «Усилие», надеясь найти там весточку от мистера Брэкета. Никола ответил: «Хорошо», и мы отправились в путь, подгоняемые легким западным ветром. По дороге он поведал мне, как им удалось удрать от пиратов. Насколько я помню его рассказ, это было так: «Несколько дней тому назад пираты захватили четыре небольших судна; я думаю, это были испанцы. На первые два они поставили двух офицеров, на третьем назначили капитаном меня. По взаимному согласию в мою команду попали три француза и Томас. Нас отправили на борт приза с указанием следовать за «Мексиканцем», чему мы подчинились. На четвертом оставили одного человека и приказали ему тоже следовать за их судном. Однако наша шхуна дала такую течь, что мы ее покинули, и вместо нее нам отдали вот этот шлюп, на котором мы сейчас находимся. Это тот самый шлюп, который пираты отдали одиночке. Ночь была очень темной, и мы решили бежать. Мы изменили курс и направились на остров Святой Марии, где высадились на берег. Никаких лодок в море мы не видели. От вас не было никаких вестей, поэтому мы решили идти к вам на помощь, надеясь, что вы еще живы, хотя мы знали, что вас высадили на этот островок умирать. По пути мы посетили «Усилие», думая, что вы уже там. На его борту мы нашли парус и весла. Мы прихватили с собой оставленную пиратами лодку, которая была пришвартована к «Усилию», и это объясняет, почему у нас теперь две лодки. Друг мой, то, что я сейчас расскажу, удивит вас. Когда 19 января пираты послали на ваш остров лодку с Болидаром, они собирались оставить вас там, где нет ничего, кроме соленой воды и мангровых деревьев, и ни единого шанса убежать. Это был план Балтизара, их несостоявшегося лоцмана. Но Болидар испугался и выступил против этого плана. Тогда, посовещавшись, капитан Хонния приказал высадить вас на островок, с которого мы вас и забрали. Но потом, уже ночью, французы и португальцы из команды «Мексиканца» воспротивились этому. Тогда капитан Хонния, чтобы успокоить их, послал за вами большую лодку, отобрав для этого верных ему испанцев. И поверьте мне, они отправились в путь, но, покружив среди отмелей необходимое время, вернулись ни с чем и доложили, что высаживались на островке, но вас уже не застали. При этом они добавили, что, видимо, вас уже кто-то забрал! Мои товарищи этому свидетели. Но я знал, что вас никто не мог снять, и мы решили между собой, что при первой же возможности отправимся туда, чтобы спасти ваши жизни, что мы и сделали». Затем он выразил (и я искренне верю ему) свое возмущение поступками тех, с кем плавал до этого, и свое страстное желание вернуться на родину. Я посоветовал ему, при любой возможности, попасть на борт американского судна и добраться до Соединенных Штатов, а по прибытии написать мне письмо, чтобы я смог отплатить ему за ту бескорыстную дружбу, которую он проявил ко мне. С французом я поговорил совсем немного, поскольку плохо знал язык.