И если вы все же желаете получить остаток суммы, то должны окончательно решить вопрос в течение месяца. Я искренне надеюсь, что предоставленные вами рекомендации есть не пустая похвальба, и вы именно тот человек, который мне надобен.
Это письмо Амалия отослала с мальчишкой, не сомневаясь, что доставлено оно будет по адресу. И все-таки ее терзали некоторые сомнения…
А если горе сплотит их?
Если Давид решит остаться в поместье? Там воспоминания… там он был счастлив… и супруга его, кажется, поумнела. Случаем воспользуется. А там и вторая беременность… и новые осложнения… Нет уж, этого допустить никак нельзя.
Амалия слишком долго ждала, чтобы отступить теперь.
Однако страхам ее не суждено было сбыться. Бестужевы, не способные оставаться в доме, где все-то им напоминало о прошлом, ныне казавшемся безоблачно-счастливым, вернулись в Петербург.
Человек наблюдал за Верой издали.
Что она могла знать? И вообще, догадывалась ли о том, что знала?
У Веры были с Генкой дела… У него со всеми дела были. И Ленька опять же… Он говорил про Веру… Значит, она в курсе того, где прячут картину. И если пока молчит, то лишь из-за убийств… Если бы человек сам не отправил Генку в мир иной, он бы решил, что это Веркиных рук дело.
Ради картины.
И полиция так же подумает. Поэтому о находке своей… Не своей, но находке, Вера никому и словом не обмолвилась. Это хорошо.
Заяви она, было бы сложно объяснить, почему картина сменила хозяина.
А она сменит.
Немного попозже…
Сейчас Верка шла по бордюру, будто бы ей было пятнадцать лет, а не под сорок… и выглядела она до отвращения довольной жизнью. Вот покачнулась, но не упала – Ильюшка своевременно подхватил под руку.
Говорит.
О чем? Жаль, не выйдет подслушать… вдруг о картине?
Почему нет? У Ильи есть возможности и деньги, которых не хватает Вере… А подготовка картины к аукциону – это недешевое удовольствие. Экспертизы. Оценка… Выход на нужных людей… Никто не станет связываться с заштатной библиотекаршей. А вот успешный бизнесмен – другое дело.
У него и за границей связи есть.
Мысль заставила замереть.
Конечно.
Он собирается вывезти картину из России…
Нужно действовать. Но с умом. Спешить, но не торопиться… именно… Он успеет. И не позволит совершиться преступлению.
Человек хмыкнул и отступил в темноту.
Кому рассказать… Нет, убийство – это, конечно, плохо. Но если подумать, то все, кого он вынужден был убить, заслужили свою смерть.
А эта парочка – тем более.
– Что? – От вопроса Вера покачнулась и едва не слетела с бордюра.
– Зачем, – ласково повторил Илья, – ты меня убить пыталась. На проспекте. Толкнула под колеса…
– Чушь какая…
– Сегодня днем… У меня есть твое фото…
– Ну да. – Вера соступила с бордюра на плитку. – Я была днем на проспекте. Я там работаю. В городской библиотеке… Женька туда заявился. Начал ныть, что я семью разрушила, что никто другой ему не нужен… достал неимоверно. Я даже наорала на него…
Она поправила волосы.
Волнуется.
Врет?
Или действительно случайно оказалась на том снимке? Фото – еще не доказательство.
– Послушай… во сколько это было?
– Около четырех…
– Около четырех… Я с обеда спешила… задержалась… а наша заведующая терпеть не может опозданий… и я действительно пробегала, но… Зачем мне тебя убивать?
– Не знаю, – искренне ответил Илья.
– Незачем… Господи, да все как с ума посходили! – Верино возмущение было искренним. Или казалось таковым. – Я никого… Я, может, когда назад летела, то толкнула кого-нибудь… Однако если бы хотела убивать, я бы запомнила!
Надо полагать, что запомнила бы.
– Что ты знаешь о картине?
– То же, что и все… Генка как-то позвонил, предложил поучаствовать… Сказал, что, кто прошлое помянет, тому и… типа он молодой был, глупый и беспринципный. А теперь повзрослел вот и настоящее дело предлагает. Разбогатеем оба…
– И ты…
– Не поверила, конечно. Попросила больше меня не беспокоить… Так он эту картину в библиотеку приволок.
Вера фыркнула и плечом дернула.
– Чтобы я смогла убедиться, что она существует на самом деле… Только я ведь не эксперт. У меня вон в квартире висят репродукции, которые с виду как настоящие.
– Значит, картину ты видела?
– Какую-то видела, – не стала отрицать Вера. – Он ее попросил придержать… в библиотеке. Сказал, что я слишком честная, чтобы утащить, а ему надежное место нужно.
– И ты…
– Послала его.
– Куда?
– В банк. – Вера ответила резко, не скрывая своего раздражения. – Я с ним никаких дел иметь не хотела! И не собиралась! Боже, да он всегда был гнилым, и в то, что исправился… Я верю, что человек способен исправиться, если, конечно, у него есть желание и стимул. Но вот про Генку… У него не было ни желания, ни стимула… Другого стимула, кроме как бабла срубить… Мне же Люда звонила… жаловалась… Она почему-то решила, что и я тоже в Генкином борделе участвовала.
Вера сунула руки под мышки. Теперь она шла быстро и под ноги не смотрела. Илья, в свою очередь, тоже под ноги не глядел, а глядел исключительно на Веру, длинную, нескладную и взволнованную, но при всем этом – невероятно привлекательную. Во всяком случае, ему она казалась невероятно привлекательной.
Даже смешно стало.
Нашел красавицу.
– И она пить начала… из-за него… Он не просто деньги с нее требовал, он нервы ее тянул. День за днем. Иногда звякнет, просто чтобы напомнить о своем существовании. И на домашний… А там муж и дети, и вопросы начинаются, кто это да почему звонил, чего хотел… Он ее доводил… а я… Я ей посоветовала мужу все рассказать, потому что невозможно же так жить дальше!
Вера воскликнула это громко. И была искренна в своем гневе. Она и вправду не смогла бы так жить, не после того, что с ней произошло.
Она до сих пор ценит свою свободу.
И в квартиру старается никого не пускать… Тогда почему пустила Илью? Тогда, ночью, после вечера встречи? И сегодня бывшего мужа?.. Неужели она не знала, чем закончится этот визит?
– А Людка все боялась… Она сама уже не знала, кого боится и почему… и пила. А напившись, звонила мне и жаловалась… и что Генка про тебя статью написать велел…
– Когда?