Грейс отодвинул завтрак и раскрыл папку. В следующую секунду его как будто ударило током.

Это была копия одного из нескольких созданных с помощью САПР – системы автоматизированного проектирования – изображений неизвестной женщины, останки которой нашли в Лагуне. Компьютер сгенерировал изображение на основе костной структуры черепа. Прически на изображениях варьировались. На листе, что лежал сверху, Грейс видел привлекательную молодую женщину, лет двадцати с небольшим, с длинными каштановыми волосами, которые «подрисовал» ей художник.

– Вот же дерьмо, – выругался он вслух.

– Да, я тоже так сказал.

Грейс поднял голову – Гленн Брэнсон. Принарядившийся, свеженький и благоухающий даже сильнее обычного каким-то густым и терпким ароматом. И ведь вошел бесшумно, подумал суперинтендент.

– Прическу по нескольким прядям не воссоздашь, поэтому, наверное, художник и показал несколько вариантов.

– Даже не беря в расчет волосы, сходство очень сильное. – Грейс еще раз посмотрел на пустое, невыразительное лицо, лишенное характерных черт той личности, которой была когда-то умершая. – Эмма Джонсон, Логан Сомервиль, Эшли Стэнфорд, Кэти Уэстерэм. И теперь вот неизвестная женщина. Из них две умерли тридцать лет назад, а три исчезли в течение последнего месяца.

Пригодятся эти изображения, будут они полезны или нет, покажет время. Сейчас они по крайней мере помогали визуально сосредоточиться на жертве.

Брэнсон развернул один из стоящих перед столом стульев, оседлал его и, положив руки на спинку, задумчиво уставился на коллегу и наставника.

– Как прошла твоя встреча группы «Голд»?

– Хорошо. Утвердили структуру, согласовали три главные цели. Безопасность жителей Брайтона и Хоува, направление и ход расследования и общая стратегия взаимодействия с прессой и средствами массовой информации.

– Я нужен тебе на брифинге?

– Я бы хотел, но мистер Надутый Павлин пожелал присутствовать самолично – если результат будет, вся слава достанется ему, а если нет, то виноват буду я один.

Грейс еще раз посмотрел на фотографии. Голова шла кругом. Он уже обращался за советом к самым разным, имеющим соответствующий опыт людям, но снова и снова спрашивал себя, все ли возможное сделал, всю ли информацию собрал.

– Есть кое-что свеженькое, может, пригодится. Из архивов городского совета получен список с фамилиями трех человек из бригады, прокладывавшей ту дорожку в Лагуне, которые еще живы. У двоих, которых нашли, уже взяли показания. Всего в бригаде было семь человек. Трое умерли, один эмигрировал в Австралию.

– Его нужно найти, если, конечно, еще жив. Может быть, убийца, один из этих троих, воспользовался удобной возможностью перезахоронить останки с таким расчетом, что дорожка скроет их навсегда.

– У Нормана Поттинга есть контакт в полиции Мельбурна, и он с ним уже разговаривал. Но тот парень эмигрировал двадцать пять лет назад. На его поиски может уйти несколько дней.

– Гленн, у нас нет нескольких дней.

– Готов отправиться сам!

– Ты мне здесь нужен. Если надо будет кого-то послать, то лучше отправить Нормана, отослать его ненадолго. Кстати, как у тебя с той репортершей из «Аргуса»? Подвижки есть?

Брэнсон поднял обе руки и покрутил ими из стороны в сторону.

– И как это понимать?

– Я очень с ней осторожен.

– В каком смысле?

Брэнсон провел указательным пальцем по губам, как будто застегнул молнию.

– Вот так и дальше держи.

– Она понимает.

– Она журналистка, а журналисты едят своих детей. Понял?

– Журналисты и дорожные полицейские.

– Да, только есть одна большая разница – дорожному полицейскому я бы доверился. Даже если бы он – или она – меня оштрафовал.

– Шивон – клевая, это я тебе говорю. А я теперь хорошо ее знаю.

Грейс искоса взглянул на друга и вдруг подумал, что в данный момент иметь ручного журналиста совсем даже неплохо.

Он перевел глаза на фотографию с выжженным клеймом.

– Ты поручал кому-нибудь пройти по всем местным кузнецам, поспрашивать, может быть, кто-то выковал такое тавро? Если мастер еще здесь, он наверняка вспомнит. Не думаю, что заказ на изготовление тавра с такими словами могли получить несколько кузнецов.

– Их сейчас вообще немного. Да, задание дано, работа идет, но результата пока нет. И конечно, нельзя исключать вариант со «сделай сам».

Грейс молча кивнул. Вопросов было много. Что может навести человека на мысль клеймить своих жертв? Что символизирует клеймо? Власть? Право собственности? Скот часто клеймят именно для того, чтобы указать владельца. То же относилось и к рабам. Клеймили и евреев в концентрационных лагерях – правда, идентификационный номер им не выжигали, а татуировали. Так или иначе, клеймо в конечном счете ставили, чтобы показать власть. «Теперь я владею тобой и могу делать с тобой все, что захочу. Ты – не более чем скот».

Зародившаяся идея насчет репортерши из «Аргуса» обретала все более ясные очертания.

– Послушай, – обратился он к Брэнсону, – мне нужно, чтобы ты попросил Шивон кое о чем. По принципу услуга за услугу. Хорошо?

Брэнсон недоуменно кивнул:

– Да, без проблем.

– Но только не выходя за рамки рабочих отношений, о’кей?

Инспектор усмехнулся и ничего не сказал.

59

Вторник, 16 декабря

Адриане Маклин нравилась ее работа – во фронт-офисе автостоянки для туристических фургонов «Раундстоун-караван-парк», на окраине Хоршэма, процветающего городка с современным торговым центром в двадцати пяти милях к северу от Брайтона и в окружении восхитительного суссекского пейзажа. Бизнес компании заключался отчасти в продаже фургонов, и потенциальному покупателю предлагался впечатляющий ассортимент от подержанных туристических автомобилей до роскошных, дорогих мобильных домов. Управление двумя сотнями таких домов и составляло вторую часть бизнеса.

Большинство владельцев были здесь постоянными резидентами, но некоторые приезжали только на время, по выходным и в отпуска, причем не только со всего Суссекса, но и из многих других районов Соединенного Королевства. А еще был джентльмен в блоке R-73.

Пребывая в статусе вдовы, Адриана никогда не пропускала ни одного перспективного нового партнера, и этот отвечал всем ее требованиям. Приятной наружности, обходительный, неизменно веселый, но пока все ее попытки вовлечь его в разговор вежливо, но твердо отвергались. Она не знала о нем буквально ничего.

Мобильным домиком джентльмен владел уже несколько лет и содержал его в образцовом состоянии. Приезжал он нерегулярно, иногда посреди недели, иногда в выходные, порой оставался на несколько дней, но чаще – лишь на несколько часов. Бывал всегда один, с кипой газет и журналов под мышкой и пакетом из «Уэйтроуз», из которого выглядывало обычно горлышко бутылки.