– Ты хочешь есть? – спросил он жену.
– Давай я буду беспокоиться по поводу еды. Иди поспи!
Джек оставил свою мокрую одежду лежать кучей у входа в палатку и забрался в спальный мешок. Он лежал, слушая, как снаружи ходит Ди и падает снег, и никак не мог согреться. Дети спали. Мужчина протянул руку и положил ее на грудь Коула. Она поднималась и опускалась. Поднималась и опускалась. Наоми устроилась по другую сторону от него у стены палатки, Джек потянулся к ней, пытаясь нащупать в темноте ее спальный мешок, и наконец коснулся спины дочери. Она тоже поднималась и опускалась.
Джек проснулся в кромешной темноте и в первый момент решил, что лежит в кровати в гостевой комнате в Альбукерке. Он сел, прислушался и не услышал дыхания своих детей. Он вообще ничего не слышал, кроме пульсации в левом ухе. Тогда Джек принялся шарить руками в темноте и обнаружил, что в спальных мешках никого нет. Мужчина чуть было не принялся звать своих родных, но вовремя одумался. Быстро надев холодную мокрую одежду, он расстегнул молнию и выбрался наружу. Снегопад прекратился, и на земле лежало снежное «одеяло» около полуфута толщиной, заскрипевшее у Джека под ногами. Сквозь заделанные пластиком окна «Ровера» он увидел внутри машины мерцающий свет, после чего открыл водительскую дверцу и забрался внутрь. Ди и дети сидели на своих местах и ели из бумажных тарелок. На центральной консоли стояла свеча.
– Пахнет вкусно, – сказал Джек.
Жена взяла с приборной доски тарелку и передала ему:
– Наверное, все уже остыло. Я не хотела тратить зря топливо.
В тарелке лежал рис с помидорами, щедро приправленный специями, и кусочки вяленого мяса. Мужчина перемешал все это и съел ложку. Он услышал звуки из наушников айпода Наоми и собрался сказать ей, чтобы она его выключила, так как надо было экономить заряд на тот момент, когда ей действительно потребуется отвлечься. Девочка забыла взять зарядку, и когда аккумулятор умрет, с музыкой будет покончено. Но Джек промолчал, решив не устраивать разборок по пустякам.
Взглянув на часы и обнаружив, что уже гораздо больше времени, чем ему казалось, он сказал:
– Вкусно. Правда, очень вкусно.
– А мне не понравилось, – заявил Коул.
– Извини, дружище. Нищим выбирать не приходится, – вздохнул Джек.
– Это в каком смысле?
– В том смысле, что сейчас у нас мало еды и мы должны быть благодарны за то, что есть.
– Мне все равно не нравится.
– Когда ты спал, мимо проехал еще один пикап, – сказала Ди мужу.
– Здесь горел свет? – насторожился тот.
– Нет, я услышала шум двигателя и успела его выключить.
Джек доел свой рис с помидорами, подумав, что вполне мог бы попросить добавки, и зная, что остальные тоже не отказались бы от второй порции. Голова у него отчаянно болела от нехватки кофеина.
– А где вода? – спросил он у Ди.
Та протянула ему бутылку, стоявшую на полу у ее ног.
Супруги уложили Наоми и Коула спать, а сами вместе перешли на другой берег речушки и зашагали по лугу. Небо расчистилось от туч, и на нем сияли похожие на кусочки льда звезды. Зазубренные пики далекой горной гряды заливал свет встающей за ними луны.
– Я бы хотела знать, что у тебя есть какой-то план, Джек, – сказала Ди.
– Мы ведь живы, – отозвался ее муж.
– Но куда мы едем? Как мы сумеем и дальше оставаться в живых?
Они вышли на дорогу, оставляя за собой на снегу следы, и Джек неожиданно сообразил, что они натворили.
– Проклятье, что у нас с мозгами?!
Он показал на луг и следы, ведущие к лагерю за деревьями.
Ди с силой толкнула его, и он споткнулся.
– Расскажи мне, как мы сумеем все это пережить, – потребовала она. – Прямо сейчас, потому что я не вижу выхода. Нам просто повезло, что сегодня нас не убили.
– Без понятия, Ди, – признался мужчина. – Сегодня днем я не мог развести огонь с помощью спичек и проклятого обрывка бумаги.
– Мне нужно знать, что у тебя есть план. Какие-нибудь идеи насчет…
– У меня нет плана. Я знаю только, что утром мы должны отсюда уехать. И больше ничего.
– Из-за еды.
– Из-за еды и холода.
– Этого мало, Джек.
– Чего еще ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты вел себя как мужчина, будь ты проклят! Делал то, чего не делал дома. Заботился о своей семье. Находился здесь, с нами. Присутствовал физически и эмоционально…
– Я пытаюсь.
– Я знаю, что пытаешься, знаю. – В голос женщины закрались слезы. – Просто я не могу поверить, что это происходит с нами!
Коул расплакался во сне и проснулся посреди ночи. Джек расстегнул молнию своего мешка, чтобы мальчик забрался внутрь и лег рядом с ним.
– Что случилось, малыш? – прошептал он.
– Мне такое приснилось! – всхлипнул ребенок.
– Все хорошо, это всего лишь сон.
– Он казался таким настоящим!..
– Расскажешь, про что он был? Иногда, если поделиться с кем-нибудь кошмаром, он перестает быть страшным…
– Ты на меня рассердишься.
– С какой стати я должен на тебя сердиться?
– Ты говорил мне, чтобы я не смотрел!
– Тебе приснились те люди, которых мы видели на улице?
Коул кивнул, и Джек крепко его обнял:
– Чувствуешь?
– Да, – снова всхлипнул его сын.
– Я не должен был этого говорить, прости меня, пожалуйста. Я всегда буду тебя утешать, Коул.
– Можно я останусь в твоем спальнике?
– А ты обещаешь, что сразу уснешь?
– Обещаю.
– Постарайся не думать о плохих вещах, договорились? Иначе к тебе придут новые кошмары. Вспоминай хорошее.
– Какое?
– Ну, я не знаю… Когда ты был по-настоящему счастлив?
Мальчик на мгновение затих.
– Когда мы ездили в гости к дедушке, – вспомнил он, и его голос стал звучать спокойнее.
– Прошлым летом?
– Да, и он разрешил мне бегать под поливалкой.
– Вот и думай об этом, ладно?
– Ладно.
Джек обнимал сына, чувствуя, как его окутывает приятная сонливость. Он начал засыпать, когда Коул опять что-то прошептал.
– Что ты сказал, дружок? – стряхнул с себя дрему отец.
Мальчик повернулся на бок и прижал губы к его уху:
– Я должен тебе еще что-то сказать.
– Что?
– Я знаю, почему плохие люди так поступают.