В толпе пробежал торопливый говор. Заржали кони. Кто-то не расслышал и переспрашивал, кто-то зло сплюнул сквозь зубы, крепче сжав в руках копья. Наркаб выдержал паузу и выкрикнул имя одного из вождей:
– Зизану! Ты пришел первым, ты и войдешь первым!
Толпа расступилась. Невысокий, плечистый воин в коротком плаще, подпоясанном широким кожаным ремнем, за которым виднелась рукоять кинжала, вышел вперед. Не в пример Шарр-Аму, голову вождя украшали длинные волнистые волосы, прихваченные бронзовым ободом. Под усами, ниже сплетающимися с курчавой бородой, Зизану прятал ухмылку, в прищуре глаз едва различался колкий взгляд. Но Наркаб выдержал тот взгляд и миролюбиво попросил Зизану разоружиться.
– Что, наш царь боится своих подданных? – съязвил Зизану, оглядываясь и ища поддержки у толпы за ним.
– Верховный жрец получил благословение богов! Ему незачем бояться тех, кто не ведает их покровительства, – витиевато ответил Наркаб и тут же спросил, нарочито возвысив голос, чтобы слышали все: – А ты не пугать ли царя пришел? А, Зизану? Зачем тебе оружие?
Зизану растерялся от такого откровенного вопроса.
– Так кто ж без оружия ходит?.. Мало ли… кочевники нападут… да вот овцу чем резать?..
– Овцу, говоришь, – медленно, тягуче проговорил Наркаб. Лучники взяли на прицел воинов Зизану. Те, стоя близко к треугольным амбразурам, заметили за ними движение, напряглись, сжав крепче свои копья. А Наркаб с напускным весельем крикнул: – У нас есть слуги, которые вмиг освежат жертвы и отправят их в печи. И богам, и людям на радость! Уже давно приготовлены дрова. Жрецы с раннего утра поют гимны богам, пора бы и дары поднести!
Предвкушая сытное застолье, толпа загудела, требуя, чтобы вождь Зизану уходил вместе со своими воинами, если не хочет подчиняться. Другие вожди подошли и без слов разоружились. В озере, которое к празднику успели заполнить водой на две трети, омыли лицо и руки и вернулись к воротам во дворец. Зизану тоже присоединился к ним, шепнув своему старшему воину, чтобы были наготове.
Вождь племени Белого Верблюда не торопился. Он наблюдал за происходящим издали, тревожно поглядывая на небо. Оно уже не голубело, как ранним утром, а затягивалось серой дымкой. «Права Цураам, быть буре! – подумал он. – Надо бы моим перебраться поближе к стенам. Хорошо бы укрыться за ними… Буря с севера придет, оттуда пелена движется».
– Ахи, – позвал он своего младшего брата, – я во дворец пойду, а ты веди людей и скот туда, к южной стене, только тихо, не привлекай много внимания и не высовывайтесь оттуда, пока не вернусь!
Ахи не стал расспрашивать вождя ни о чем, кивнул согласно и поднял белого верблюда.
Персаух последним вошел в ворота. За ними оказался внутренний двор. Другие вожди уже входили во дворец, а Персаух задержался, осматриваясь. По обе стороны от него стояли прямоугольники похожих друг на друга домов, ничем не отличающиеся от домов его соплеменников, да и от его собственного.
«Ничего особенного, – подумал он, – дома как дома, да и дворец из той же глины сделали. Стены разве что побелили. Чем только?.. Надо и мне стены выбелить».
– Алик Пани, – окрикнул его жрец, вид которого показался Персауху знакомым: худой, лысый, с колким взглядом. «Он вынюхивал все в моем городе! – вспомнил вождь, и еще вдруг подумал: – Не о нем ли рассказывали, когда уговаривали присоединиться к мятежникам?..» – поспеши, Верховный жрец ожидает!
Персаух прошел в одну из открытых створок входных дверей, широко перешагнув высокий порог. Вошел и обомлел. Не ожидал старый вождь увидеть такое! Все – и стены, и пол, и потолок – сияло безупречной белизной. Четыре колонны поддерживали потолок. Поддерживали ли?.. Персаух пригляделся. Откуда-то сверху лился рассеянный свет, обтекая каждую колонну, украшенную понизу резьбой. Задрав голову, любознательный вождь пытался понять, как это устроено. К колонне от потолка подходили балки, они опирались на зарубки и вместе составляли крест. Сама же колонна уходила дальше, и казалось, что она поддерживает еще один, такой же белый потолок. Из-под него сочился дневной свет, стекая по периметру квадратного отверстия, словно невидимые светильники были установлены с четырех сторон.
Оценив задумку зодчего, старый вождь потоптался, не осмеливаясь ступить на белый пол запыленной в дальней дороге обуви. Чуть впереди шептались двое других вождей. Персаух как бы невзначай взглянул на их ноги – босы! Крякнув, будто поперхнулся, он постучал ногой об ногу, стряхивая пыль, заложил руки за спину и, выпрямившись, с вызовом посмотрел вокруг. Тут же к нему подбежал слуга и помог разуться. Затем Персаух, рассматривая золотые изящные сосуды в узких нишах на правой стене, пошел за всеми, отметив при этом, что его обувь унесли.
Шагов через десять дорогу представителям всех племен Маргуша преградил ряд охранников. Они стояли на возвышении по обе стороны от массивной колонны, которая действительно упиралась в потолок. За спинами охранников виднелся другой зал – такой же белый, но еще более светлый. Персаух вытянул шею, заглядывая за обнаженный торс охранника, и увидел высокие ниши, наподобие таких, какие были и в его доме. По углам ниш, выполненных в форме изогнутых крыльев ласточек, из-под узких припотолочных отверстий скользил свет.
«А этим нас не удивишь! Сами так строим!» – про себя отметил Персаух. Но все же загадка света вокруг столбов, всплывала в нем досадой. И гордый вождь решил, что не уедет отсюда, пока не узнает, как там все устроено.
Пока Алик Пани размышлял об архитектуре дворца, другие вожди сплотились в два круга. Справа стояли те, кто задумал мятеж, влево отошли те, кто, как и Персаух, не желал принимать в этом участия. Вождь племени Белого Верблюда не успел примкнуть ни к кому. Дворецкий, шагнув к ним из-за колонны, назвал его имя. Довольный таким вниманием, он гордо поднял голову и прошел в следующий зал мимо расступившихся воинов. У самого выхода из зала его ждал Силлум.
– Верховный жрец желает говорить с тобой! – негромко, но торжественно сообщил он и жестом пригласил следовать за ним.
Они вышли в узкий коридор, освещаемый лампами, установленными на пол. В стенах коридора Персаух разглядел несколько дверей. Углы дверных проемов напоминали направленный внутрь наконечник стрелы. «Словно указывает, куда идти», – отметил про себя Персаух, сравнив углы этих дверей и световых ниш. Те же крылья ласточки, но как бы перевернутые. В конце коридора, освещаемый двумя лампами, угадывался выход, но двери были наглухо закрыты. По ярким световым ручейкам между створками дверей Персаух догадался, что этот выход ведет наружу. Но обдумать, куда именно, он не успел. Силлум, идя слева от вождя, остановился у открытой двери, по обе стороны которой стояли охранники с пиками. Пятно света облизывало порог и звало последовать туда, откуда оно выползло. Сердце Персауха вдруг зачастило. Волнение, которое охватило свободного вождя, испугало его.
«Что это я, будто нашкодивший пес… ни в чем я не виноват перед Шарр-Амом, нечего мне бояться!» – мысленно урезонил он себя, но тут же в ушах будто зашуршал тростник и раздался голос жены: «…иди к царю, скажи, что заговор готовят, иди к царю…» Персаух скрипнул зубами.