– А ты знаешь, что представляет собой Марко?
– Прокурорский вопрос. Ха-ха! Нет, не знаю. Но знаю цену его работам. С ним мы сразу продвинемся на одно из первых мест в рейтинге художественных галерей.
– Я слышала, как ты упоминала в разговоре с Пенни Адлер расширение вашего помещения.
– Да. Для показа работ Марко.
– И кто будет за это платить?
– Деньги потекут рекой. Марко выдвинет нас на первое место.
– А до этого спонсором будет наш папа, – уточнила Фрэнсис.
– Он всегда нас поддерживал.
– А после смерти Клио он что-нибудь подписал? Какой-нибудь документ?
– А тебе какое до этого дело, сестрица? – Взгляд Блэр вдруг стал стальным.
– Мне просто любопытно.
Блэр прикусила губу и сморщила лоб, размышляя над ответом.
– Джейк настоял на том, чтобы я переговорила с Клио примерно месяц назад. Она сослалась на папу… что якобы он принимает все решения, а в данном случае последовал его отказ. Так она, по крайней мере, передала его слова, чему я, конечно, не удивилась. Мы с ней побеседовали за ленчем. Более ужасных минут я не претерпела за всю свою жизнь. Она вынудила меня просить у нее милостыню, хотя заранее знала, что не даст мне ни цента.
Не знаю, зачем я вообще обратилась к ней без всякой надежды на успех. Сама себе удивляюсь. И до самого дня ее смерти я не могла простить ей ни расчетливого издевательства, ни холодной жестокости, с какой она обошлась со мной. Если б мы по-прежнему зависели от нее, то наша галерея и все, чего мы как-то добились в жизни, было бы развеяно, как пепел на ветру. А она бы с удовольствием потирала руки.
Фрэнсис еще больше расслабилась, поменяла позу в шезлонге, отхлебнула еще вина, но мозг ее заработал с еще большей интенсивностью.
– А как дела обстоят сейчас? – спросила она, стараясь завуалировать свой интерес.
– В смысле?
– В смысле папиных денег. Он расщедрился?
– В каком-то смысле нам с Джейком повезло, что Клио вовремя сошла со сцены. – Блэр невинно улыбнулась. – Я пошла ва-банк, и без гроша в кармане мы начали расширяться. Я наняла архитекторов, они сделали чертежи, составила договор об аренде помещения… насадила на крючок Марко, – добавила она опять с улыбкой. – Платить по счетам мы будем потом, теперь банки нам уже верят. Джейк немного воспрял духом, а в умении брать взаймы ему не откажешь.
– А кстати, где он был четвертого июля?
– Не шути с этим, – серьезно одернула старшую сестру Блэр. – Ты что, и правда подозреваешь Джейка в убийстве Клио? Не сходи с ума, дорогая! У Джейка не те яйца, чтобы даже цыпленку открутить голову.
Блэр расхохоталась вроде бы искренне.
– Поверь, я бы очень хотела, чтобы он мог прикончить Клио. У меня бы хоть появился повод гордиться им. – Она осушила свой стакан до дна и налила себе еще из бутылки, запасливо прихваченной из кухни. – Нет, старина Джейк вовсе не герой. Он мотался куда-то в Огайо, чтобы все-таки всучить пару литографий какой-то чете Бреннер, которые сначала оформили покупку у нас в галерее, а потом передумали. Вся-то сделка на десять тысяч долларов. Могу дать тебе их телефон и адрес для подтверждения алиби Джейка.
– Да нет, не надо, – успокоила Фрэнсис сестру. – Просто, начиная с четвертого июля, «Фейр-Лаун» ходит ходуном.
– Вряд ли, – усмехнулась Блэр. – Тамошняя публика не распускает нервы на длительный срок и быстренько сама себя успокаивает. А вот у меня этот кошмар не выходит из головы. Мы еще с тобой и не говорили по-настоящему о том дне… Да и особо не с кем мне было поделиться… Кроме разве полицейского инспектора.
– Ну и не надо. Не возвращайся в прошлое, – посоветовала Фрэнсис. – Впрочем, если ты хочешь…
– Мне вообще не стоило туда ехать, – начала Блэр, – но все, кто хоть что-нибудь собой представляет, вертелись на турнире. А я не должна изображать парию, раз живу тем, что продаю богатым людям картины. Прослыть среди них отщепенкой – значит поставить на этом бизнесе крест. Меня записали как гостью Дейдры Грейнжер. Я собиралась попросить Клио записать меня на папино имя, но потом подумала, что доставлю ей большое удовольствие отказать мне, а такого унижения я бы просто не вынесла.
– Но ты с ней повстречалась?
– Видела издали на корте, но не разговаривала.
– А с мамой виделась?
– Мельком. Кажется, видела, как она уезжала. Точно не помню. Нет, подожди… Мы вроде бы перекинулись парой слов. Этого ей хватило для обычных упреков в том, что я совсем ее не навещаю. Я обещала заскочить и захватить с собой Марко. Но пока не собралась, да и большого желания не испытываю.
– А ты знала, что мама снова стала играть в теннис?
– На ней была спортивная форма, а в руках ракетка. У меня дедукция в порядке, такая же, как у вас, миссис Шерлок Холмс. Но хватит, пожалуй. Перейдем к более увлекательной теме, конкретно к твоей личной жизни.
Блэр потянулась и ущипнула сестру за руку. Фрэнсис скорчила недовольную гримасу. Допрос мог быть тягостным, потому что сказать ей было нечего. Ее выручил Марко, доложив, что ужин готов.
Фрэнсис вернулась домой только после полуночи. Войдя в темное помещение, она ощутила вдруг, что какой-то тяжелый груз спал с ее плеч. Больше суток она провела вне этих стен, общаясь с разными людьми, и теперь жаждала уединения. Она опустилась на диван, и собаки, обеспокоенные ее долгим отсутствием, тут же принялись лизать ей руки.
Телефон взорвал блаженную тишину. Фрэнсис не сдвинулась с места, предоставив возможность ответить автоответчику.
– Что за черт, Фрэнсис! Я звоню тебе весь день! Я знаю, что ты сейчас дома, так что, будь добра, подними трубку и выслушай меня. Я тебя жалел, оберегал, как мог, но ты зашла слишком далеко. Генри Льюис – главный спонсор моей избирательной кампании, и не смей тронуть его даже пальцем… И не прячься от меня…
Фрэнсис подняла трубку.
– Я знал, что ты прячешься, черт бы тебя побрал! – Голос Малкольма гремел в трубке. – Ты что, хочешь уничтожить меня?
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Как ты могла себе позволить допрашивать Генри Льюиса? Как ты осмелилась лезть к нему в дом, даже не посоветовавшись со мной? Ты что, и не поняла, что он тебя раскусил с первой же секунды? Не знаю, каким таким расследованием ты занялась по собственной инициативе, но твой длинный нос я прищемлю. И не посмотрю, чья ты дочка!
– Я позвонила Луизе Льюис, жене Генри, которую знаю с детства. Она согласилась ответить на некоторые, вполне нейтральный вопросы. Моя вина лишь в том, что я попыталась прозондировать одну версию, выдвинутую Умником.
Фрэнсис тотчас пожалела, что упомянула Умника, но было уже поздно.