В отчаянии старая дама даже топнула ногой. На шум прибежала Октавия.
— Боже, что с вами сегодня, мадемуазель?
— Я похожа на кукловода, который не имеет ни права, ни возможности дергать за те или иные веревочки, — призналась Жерсанда. — Я хочу умереть со спокойной совестью. А спокойствие я обрету только тогда, когда Анжелина сочетается браком с доктором Костом.
Служанка понимающе покачала головой. Сейчас было не время спорить с хозяйкой.
— Но вы еще пока не на смертном одре. Однако я буду молить Господа и всех святых, чтобы ваше желание сбылось, — тихо сказала Октавия.
— О! Ты и твои святые [44] ! Никак к этому не привыкну! Тебе давно следовало перейти в католическую веру, Октавия. Но где Анри? Не надо оставлять его одного на кухне. Он может обжечься или пораниться.
— Не беспокойтесь. Я посадила его на высокий стульчик и пристегнула. Сейчас я его буду кормить.
— Я пойду с тобой и прочитаю ему стихотворение Виктора Гюго. Наш маленький принц хорошо чувствует музыку слов. Я сделаю из него образованного человека.
— Разумеется, мадемуазель! Но в данный момент ему нужна каша.
— Ну ты и брюзга! К тому же ханжа, — упрекнула служанку старая дама.
— Гугенотка! — осмелилась возразить та.
Они обменялись заговорщическими улыбками. Несмотря на разное положение в обществе и диаметрально противоположные взгляды на жизнь, они оставались теми молодыми женщинами, которые крепко подружились тридцать лет назад и с тех пор расставались друг с другом лишь на несколько часов. Они чувствовали потребность быть вместе с утра до вечера круглый год. А теперь они с материнской любовью воспитывали маленького Анри де Беснака.
Сидевшие на зеленой траве девушки в светлых платьях напоминали очаровательный букет цветов, оживших по мановению волшебной палочки. Привлеченные звонким смехом и нежными голосами зеваки на другом берегу канала не могли не смотреть на них.
Четыре ученицы мадам Бертен решили скрасить воскресенье и устроили пикник в тени плакучей ивы. Это были Анжелина, Дезире, Одетта и Люсьена. Они радовались свободному времени и нежились под солнцем, лучи которого проникали сквозь листву росших по соседству платанов и искрились на спокойной глади воды.
— Мне так жаль тех, кто сейчас дежурит, — сказала Дезире Леблан.
— Пациентки просто счастливы, что оказались в руках мадам вдовы, толстухи Марии и воображалы Софи! — насмешливо воскликнула Одетта. — К счастью, там есть Жанина. Уж она-то подарит им несколько улыбок.
— Я проголодалась, — вмешалась Люсьена, чье слишком смелое декольте вызывало беспокойство у ее спутниц.
— Люлю, мужчины посматривают на тебя с вожделением, — упрекнула ее Одетта. — Накинь на плечи шелковый платок, а то видна половина твоих грудей.
— Они тоже дышат воздухом, — отрезала Люсьена.
Анжелина молчала. Она вынула из корзины белый хлеб, яйца, сваренные вкрутую, и кусок сыра.
— А где колбаса, паштет, который я купила сегодня утром? — спросила Люсьена. — Я люблю вкусно поесть.
— Вот они, — ответила Дезире. — Кто хочет лимонада?
На продукты, разложенные на белой салфетке, тут же налетели мухи. Одетта с раздражением принялась размахивать веером в надежде прогнать их.
— Противные насекомые! — воскликнула она. — Конечно, этого и следовало ожидать на берегу канала. Здесь же грязная вода. Я видела, как плыла крыса.
— Магали была бы рада поехать на пикник с нами, — заметила Дезире. Взгляд ее бирюзовых глаз затуманился.
— Давайте сегодня не будем говорить о грустных вещах, — остановила ее Одетта. — Мы приехали развлекаться, наслаждаться хорошей погодой.
— Да, поговорим о зарождающейся идиллии! — предложила Люсьена. — Безупречная Анжелина, первая ученица, и доктор Кост! Я не ревную, боже упаси! Этот косоглазый…
Дезире и Одетта прикрикнули на нее. Им нравился Филипп Кост, и обе они очень хотели бы оказаться на месте Анжелины.
В последнем письме к Жерсанде де Беснак, написанном десять дней назад, она умолчала о своих отношениях с врачом. Ею двигали скромность и целомудрие. Анжелине пока не хотелось раскрывать свои мысли. Более того, настойчивость старой дамы, изо всех сил желавшей этого брака, начинала немного раздражать Анжелину. «О том, что происходит между мной и доктором Костом, не обязательно знать всем, — думала она, очищая яйцо, скорлупа которого плохо отделялась. — Мы оба довольствуемся часами, проведенными у постели пациенток, встречами в парке, разговорами. Но теперь я его лучше знаю и не боюсь ему улыбаться, отвечать на знаки внимания маленькими записочками, которые подсовываю под дверь его кабинета. Однажды он сказал, что мы впадаем в детство и что это очаровательно. Он полная противоположность Гильему. Один блондин — другой брюнет; Филипп любит поэзию, цветы, животных, а у моего прежнего возлюбленного был культ плоти и наслаждений. Он никогда не говорил о своих увлечениях или о прочитанных книгах. Он, как и его отец, любил охоту, а мой дорогой доктор ненавидит таких и называет «бесплатными убийцами».
— Посмотрите, еще одна баржа! — вдруг закричала Одетта. — Уже третья после того, как мы расположились здесь. На этот раз ее тянут быки.
— Бедные животные! — пожалела быков Дезире.
— Первую тянула одна ломовая лошадь, — заметила Анжелина. — Но баржа была маленькая. Полагаю, она перевозила пассажиров, а не груз.
— А где ты видишь груз на этой барже? — спросила Люсьена.
— Глупышка! Водники не выставляют напоказ то, что перевозят, — смеясь, объяснила Одетта. — Один из моих дядьев работал матросом на барже. Его хозяин проходил путь от Тулузы до Сета за три дня, поскольку менял лошадей на каждой станции. Дядюшка привозил нам марсельское мыло. Ему удавалось незаметно стащить несколько кусков. Он рассказывал, что жилые помещения на барже были очень маленькими. Жена водника не утруждала себя хозяйством, однако на каждом шлюзе ей приходилось попотеть, разгружая и загружая ящики.
Анжелина рассеянно смотрела на баржу. Вдруг за шлюпкой она заметила мужчину, облик которого показался ей знакомым. «Но где я его видела?»
Лицо незнакомца было смуглым, обветренным, словно он весь год жил под открытым небом. Его довольно длинные черные волосы, перехваченные лентой на затылке, блестели под лучами солнца. И тут Анжелина его узнала. Сердце бешено забилось в ее груди.
— О! — испуганно воскликнула она.
— Что случилось? — спросила Дезире, подходя к ней.
— Мужчина на барже! Я уже встречалась с ним. Это произошло в долине Масса. Он музыкант… Словом, он называл себя бродячим артистом. Луиджи. Его зовут Луиджи!