– Проскурина… И моих в том числе. Обещаю, что завтра же займусь этим делом.
– Но чем ты сможешь помочь отцу? Виталик с тобой даже разговаривать не станет.
– Со мной не станет, это верно. Но есть другие люди и другие варианты.
– Я надеюсь, не криминальные разборки?
– Ну что ты! Нет, конечно. Успокойся, – улыбнувшись, он крепче прижал ее к себе. – Что-то я снова оголодал. Там еще остался салат оливье?
– Полно! Я вчера спрятала незаправленную часть в холодильник.
– Замечательно! Только, чур, мою порцию заправить обыкновенным майонезом! А то взяли моду йогуртом поливать… – проворчал он. – Поужинаем – и домой! Спать люблю в своей кровати.
– А здесь разве не твоя?
– Моя. Но я на ней сто лет не спал. Да и тесновато будет двоим. К тому же я предпочитаю свой халат, свои шлепанцы, свою душевую кабину.
– Везет же некоторым! А у меня из своего только машина и осталась, – с грустью заметила она. – Да еще ноутбук.
– Зато у тебя теперь есть я. Поэтому сегодня мы будем спать в нашей кровати, ходить в наших халатах. Хочешь, я тебе свои шлепанцы подарю?
– Не-а, – замотала головой Катя. – Во-первых, они дареные. Во-вторых, не носить же мне потом тебя на руках в ванную? – она перешла на шутливый тон. – Ладно, уговорил, поедем к тебе. Только заскочим на Чкалова, надо прихватить кое-что из вещей.
– Согласен забрать все сразу! – рассмеялся Вадим. – Но сначала – поужинаем. Ну правда, очень есть захотелось, – жалобно заканючил он…
– …Пока, Кельвин! До свидания, Нина Георгиевна! – пожав псу лапу, тепло обнялась с хозяйкой Катя. – Спасибо вам!
– Это вам спасибо, дорогая! – Нина Георгиевна прижала к себе гостью и с улыбкой взглянула на сына: – Наконец-то порадовал меня, оболтус!
– Ну что вы? Какой он оболтус? У вас самый лучший в мире сын! – не согласилась Катя. – Самый умный, добрый, заботливый и нежный! Я бы от такого не отказалась!
– Вот и не отказывайтесь! – и, взяв на руки скачущего под ногами пса, напомнила: – Ждем в гости. Обещали!
– Обязательно! У нас редакция недалеко, так что я еще успею вам надоесть!
– Это мне надоесть? Катенька, вы, видно, не знаете, что самые надоедливые в мире – это одинокие пожилые женщины! Правда, Вадик?
– Не знаю. Кроме тебя и Галины Петровны, ни с кем из данной категории не общаюсь, – отшутился он.
– Ой! Забыла Галю поздравить с Новым годом! – опустив пса, всплеснула руками Нина Георгиевна. – У нее там в России уже десять вечера… Может, еще не спит?
– Может, и не спит. Все, мама, нам пора. Спасибо тебе! – поцеловал ее на прощание сын и, открыв замки, строго добавил: – Давление на ночь измерь и позвони!
– Да нормальное у меня давление! – отмахнулась Нина Георгиевна. – Позвоню, куда ж я денусь.
Заперев дверь, она присела на банкетку, достала из футляра очки, подтянула к себе записную книжку с телефонными номерами и сняла трубку:
– Надо обязательно с Галей радостью поделиться… Скорее бы уж возвращалась!
2
…В развевающихся прозрачных одеждах Катя медленно шла, а скорее, плыла по цветущему лугу и любовалась пейзажем, уже залитым первыми лучами солнца. Кругом расстилались покрытые туманной дымкой поля, вдали темнела полоска леса.
Яркое, теплое солнышко высоко поднялось над горизонтом и все норовило нежно коснуться Катиных волос, ветерок игриво забавлялся легкой тканью ее наряда – то пеленал тело, то забрасывал на лицо, то запутывал ноги. Но вот он шаловливо растрепал волосы и улетел вперед. Однако ненадолго. Появившись снова, он принес с собой звуки – величественные, праздничные. Они, радостно переливаясь, заполнили собой всю округу, добавив света, торжественности, увлекли ввысь, вселили в душу покой и умиротворение.
«А ведь это колокольный звон! – внезапно поняла Катя. – Пасхальный!..»
Катя проснулась, открыла глаза, посмотрела на зашторенное окно, прислушалась: тишина. Полная. Оглянулась на соседнюю подушку – пусто. Нащупав очки, она опустила ноги на пол и чего-то коснулась. Шлепанцы. Но где же их обладатель?
В полумраке она добралась до ванной, растворила дверь и была тут же ослеплена яркими лучами зимнего солнца, что били сквозь раскрытые жалюзи. Судя по всему, утро давно закончилось и день приближался к своей середине.
Набросив халат, Катя вернулась в спальню, раздвинула шторы и выглянула в окно. Давно проснувшийся двор жил послепраздничными хлопотами: мамы и няни выгуливали детей, туда-сюда курсировали машины, у подъездов жильцы переговаривались с консьержами.
Вздохнув, Катя потянулась, улыбнулась, подошла к комоду, посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы и лишь тогда заметила приклеенную записку: «Доброе утро!!! Проснешься – позвони! Целую!»
Телефон, насколько она помнила, лежал на подзарядке в прихожей. В гостиной и на кухне никого, в гостевой, кабинете и гардеробе – тоже. Это слегка озадачило: куда же подевался Вадим?
– Доброе утро! Ты куда пропал?
– Доброе! – засмеялись в трубке. – Ты на часы смотрела?
– Нет… Сейчас гляну, – Катя приподняла очки и посмотрела на дисплей на панели плиты.
Часы показывали 11:25.
– Так ведь уснули непонятно когда, – пробормотала она в оправдание. – Ты не ответил: ты где?
– На работе, где же еще, – продолжал смеяться Вадим. – Я ведь не в отпуске, как некоторые. Еще раз убедился, что твой крепкий здоровый сон имеет только двух врагов: будильник и кофе. Именно поэтому я его не сварил тебе утром. Выспалась? Что снилось, рассказывай.
– Так выспалась, что до сих пор не понимаю, где я и что со мной. А снился мне колокольный звон, вот!
– Надо же… Церковь рядом, но в такое время вроде не должны колокола звонить. А может, это будильник в телефоне? – решил пошутить он.
– Нет! Звон! Такой настоящий-настоящий, звонкий-звонкий, как на Пасху!
– Ладно, верю! – все так же весело согласился Вадим. – Теперь пора пить кофе. Подойди к машине, нажми три кнопочки. Я вчера показывал. Помнишь, какие? Давай, нажимай, я подожду.
Катя прошла на кухню, включила кофе-машину, дождалась запроса промывки, затем нажала кнопку «кофе».
– Слышу, гудит, – довольно прокомментировал Вадим. – А ты способная!
– А то! Если захочу кофе, способна не только на три кнопочки нажать, – игриво подтвердила она. – Еще ЦУ будут?
– Будут. Открываешь холодильник и выбираешь, чем позавтракать. Но лучше свари кашу.
– Овсяную? Нет уж, уволь, – Катя открыла холодильник. – Знаю, чего хочу: яичницу! Сто лет не ела яичницу!
– Слава тебе, Господи! Дождался! А то уж боялся, что теперь вместе с тобой придется одними йогуртами питаться! К яичнице рекомендую бекон, – подзадорил он.