Люди приходили, уходили, касались ее плеча, склонялись над ее вещами, протягивали ей воду, носовой платок, один раз – коробку конфет, темный шоколад в блестящих обертках. Рут содрогнулась, словно ей предложили яд.
За столом напротив нее сидел полицейский и листал блокнот.
– У тебя есть еще родные? – спросил он. – Кто-то, кому мы могли бы позвонить?
– Что? – переспросила Рут. Она словно лишилась слуха.
– Мне кажется, вы могли ошибиться, – высказала она свою догадку.
Один из полицейских в комнате расстроенно потер подбородок.
– Нет, малыш, боюсь, мы не ошиблись. Никакой ошибки.
Он снова спросил про деньги, где они могут быть и куда отец мог их прятать.
Она переводила взгляд с одного полицейского на другого – три человека в рубашках, у двоих через плечо ремень и кобура.
– Я никогда не видела никаких денег, – ответила она.
Один из них, стоявший у стены, скрестив руки, покачал головой и отвернулся к окну.
– Боже мой, – выдохнул он. – Боже мой. Бедный ребенок.
Полицейский, который подвел ее к крыльцу, держа за руку, не успел позвонить. Дверь им открыл высокий стройный человек с аккуратной каштановой бородкой клинышком и большими спокойными голубыми глазами. На нем была белая туго накрахмаленная рубашка и серые брюки со стрелками. От плеча к локтю – рукава были закатаны – бежали тоненькие скрипучие морщинки.
Позади него тянулся мягко освещенный коридор, пол ярко блестел. На столике у высокого зеркала стояла бело-голубая ваза с цветами. Дальше начиналась лестница, покрытая вишневым ковром, стеклянная лампа освещала столик на площадке.
Откуда-то сбоку в коридор вышла женщина, вытирая руки кухонным полотенцем. Она была заметно ниже своего мужа, круглолицая, светлые волосы аккуратно поделены на пробор и убраны в плотный узелок. Кожа вокруг глаз бледная, почти прозрачная. Вокруг носа и губ – маленькие красные пятнышки, выдававшие ее чувствительность. На ней была белая блузка и передник поверх цветастой юбки.
– Меня зовут доктор Ван Дузен, – представился мужчина. – Ну, здравствуй, Рут!
Голос его был мягким. Он повернулся и положил руку женщине на плечо.
– А это моя жена, миссис Ван Дузен.
– Спасибо вам, док, – поблагодарил полицейский, легонько взъерошив Рут волосы.
Рут отпрянула – жест показался ей чересчур фамильярным.
– Все, малышка, теперь с тобой все будет хорошо, – явно смущенный, проговорил полицейский. Он неловко попятился, спустился с крыльца, снял шляпу и сунул ее под мышку.
– Мы не знали, как с ней быть, – добавил он вдогонку через голову Рут. – Наверное, несколько дней ей у вас пожить придется, пока кто-нибудь за ней приедет.
– Ничего страшного, мы справимся, – ответил доктор Ван Дузен и распахнул дверь пошире. – Входи, Рут. Ты, должно быть, страшно устала. Миссис Ван Дузен проводит тебя наверх.
Рут не могла заставить себя посмотреть на них. Она и так-то чувствовала, что от остального мира ее отделяет целая пропасть, но теперь пропасть стала бесконечной, никакого воображения не хватит представить ее. Поэтому Рут просто молча пошла вперед. В голове бродила смутная мысль – сбегу, когда-нибудь сбегу, но не сейчас, позже, сейчас слишком много глаз вокруг.
Миссис Ван Дузен проводила Рут наверх. На лестничной площадке она на секунду обернулась и вошла в просторную спальню с большим бледно-зеленым ковром. У стены стояла большая кровать с темным резным изголовьем.
Миссис Ван Дузен отогнула покрывало с подушек, открыв их безупречную белизну.
И тут она словно растерялась. Наконец показала Рут на кровать, и Рут поняла, что миссис Ван Дузен предлагает ей сесть. Надо раздеться? Забраться под одеяло? Но у нее же нет ночной рубашки. Как же спать без ночной рубашки?
Нелепость этих размышлений резко встряхнула ее – чего вдруг она забеспокоилась из-за какой-то ночной рубашки? И Рут почувствовала, что ноги под ней подгибаются.
Она присела на краешек кровати, мягкий матрас упруго прогнулся. Ей никогда прежде не доводилось бывать в такой большой и чистой комнате. На столе, покрытом скатертью – желто-алый плетеный геометрический узор, – стояли фотографии в серебристых рамках под стеклом. Темно-синие шторы на окнах перехвачены тяжелыми витыми золотистыми шнурами. Рут молча глазела на все это.
Поколебавшись с минуту, миссис Ван Дузен опустилась на колени возле кровати и принялась расшнуровывать ботинки Рут, словно та была ребенком.
– Тебе обязательно надо поспать, – сказала она.
Рут смотрела сверху на склоненную голову миссис Ван Дузен, на четко разделявший ее прическу пробор.
Ей совсем не хотелось, чтобы миссис Ван Дузен снимала с нее обувь, но не знала, как ее остановить.
Наконец башмаки скользнули на пол. Миссис Ван Дузен нерешительно остановилась, а потом подтянула ноги Рут на покрывало.
Рут послушно улеглась.
В комнату вошел доктор Ван Дузен со стаканом воды в руках. Он пододвинул к кровати табуреточку. Миссис Ван Дузен встала и остановилась в дверях, лицо ее выражало тревогу.
Доктор Ван Дузен достал из кармана темный пузырек. Вытряхнул две маленькие белые пилюли и на раскрытой ладони протянул их Рут вместе со стаканом воды.
Рут не знала, что это за таблетки и как они должны подействовать на нее. Может, теперь ее – дочь убийцы – тоже хотят убить?
Она посмотрела на потолок – белый и гладкий, как бледный лоб миссис Ван Дузен.
– Как ты себя чувствуешь, Рут? – спросил доктор Ван Дузен.
Она хотела спросить: «Мой отец умер?», но не могла.
Вместо этого спросила:
– Где мой отец? – В полиции ей никого не хотелось спрашивать об этом.
Доктор Ван Дузен потянулся к столику у кровати, поправил абажур лампы так, чтобы свет не бил Рут в лицо.
Красивый мужчина, машинально отметила про себя Рут. Густые золотисто-каштановые волосы зачесаны назад, высокий лоб открыт. Узкая бородка придает ему благородный вид. Он несколько отличался от всех мужчин, которых она встречала прежде. Видимо, в книге такую внешность описали бы словом «интеллигентный».
– Может быть, ты хочешь умыться? Ты не замерзла? – спросил он.
Рут покачала головой, но тут вдруг услышала, что зубы ее стучат.
Она неловко лежала поверх покрывала. Доктор Ван Дузен вытащил одеяло, лежавшее свернутым в ногах кровати, накрыл ее и уютно подоткнул вокруг. От его прикосновений дрожь улеглась, придавленная его тяжелыми теплыми ладонями. Рут попыталась успокоиться.
– Тебе скоро станет лучше, – проговорил Ван Дузен. – Это шок.
Он посмотрел на часы и перевел взгляд опять на ее лицо.