Утро выдалось скверным. Во-первых, шел дождь, а во‑вторых, я подумала о Левандовском, и тут же появилась уверенность: я о нем думать и не переставала. По-моему, он мне даже снился, что вовсе никуда не годилось. Скверное настроение теперь вполне понятно. Я поднялась и пошлепала в кухню пить кофе. Смотрела в окно на залитый потоками воды двор и пыталась вспомнить вчерашние планы.
В дверь позвонили, я шмыгнула в прихожую, убедилась, что с той стороны стоит Стася, и решила симулировать свое отсутствие. В следующий раз пусть хорошо подумает, прежде чем принимать сторону Левандовского. Стася скрылась в своей квартире, а я села у окна пережидать дождь. Он закончился довольно быстро, поставив меня перед неразрешимым вопросом: что делать дальше?
С легким вздохом я взяла мобильный и набрала номер Дохлого. Телефон отключен. Да что же за напасть такая! Придется опять к нему ехать. Я выпила вторую чашку кофе в надежде на озарение. Его не последовало, и через полчаса я уже с опаской входила в знакомый переулок. «Мерседес» Дохлого стоял на прежнем месте, подозрительных машин не наблюдалось. Как заправский шпион, минут двадцать я торчала в подворотне, изучая все подъезжающие машины, и лишь после этого вошла во двор, но все равно с опаской. Набрала номер квартиры и стала ждать. Похоже, Арни либо дома нет, либо он задумал отрешиться от мира.
Вздохнув, я прошла к детской площадке и устроилась на скамье. Проникну в дом с кем-нибудь из жильцов и буду барабанить в дверь Арни. Если он у себя, должен открыть: моя настойчивость против его нежелания. Посмотрим, кто кого.
Тут к дому подъехала машина, то самое розовое чудо, со своего места я ее отлично видела, а потом появилась Наталья. В меховом жилете, на высоченных каблуках и в брючках в обтяжку. Жилет выглядел дешево, а ноги у девицы кривые – это несколько примирило с тем, что я сижу во вчерашнем прикиде, то ли в образе монахини, то ли девицы без средств с дурным вкусом. Наталья, как и я, потыкала пальцем в домофон, послушала сигнал, глядя на машину Арни, а потом, немного подумав, достала из сумочки ключи. Открыла дверь и скрылась с моих глаз. Входить в подъезд вместе с ней желания не возникло. Милые бранятся – только тешатся, и делать это лучше без посторонних. Но минут через пять Наталья вновь появилась во дворе, при этом выглядела даже хуже, чем накануне. Правда, сейчас не рыдала, но неслась как угорелая, точно за ней черти гонятся. Похоже, несмотря на внушения брата, Дохлый жениться не спешит. Однако за пять минут полноценно не поскандалишь – видно, невесту он выставил за дверь без объяснений, вот ее и разбирает. Это, в принципе, обидно, но если тебе при этом еще и высказаться не дали…
В общем, я ей посочувствовала. Только собралась еще раз попытать счастья по домофону, как на месте «Лексуса» Натальи, умчавшейся минуту назад, появилась машина Германа, а вслед за этим и он сам: в костюме, темно-серой рубашке и стального цвета галстуке. Выглядел весьма неплохо, что я отметила с легкой обидой. Непохоже, что страдает из-за моего отъезда. С какой стати ему страдать? Вот-вот, оттого и обидно.
Герман подошел к домофону и позвонил. Постоял, подождал, взглянул на машину Дохлого и позвонил еще раз. С тем же успехом. Достал мобильный и опять позвонил, теперь уже по телефону. Но и на этот звонок Арни не ответил. Старший братец принялся шарить по карманам, должно быть, в поисках ключей. Он довольно громко чертыхнулся и еще немного постоял, разглядывая машину Дохлого. С невестой брата он разминулся буквально в минуту. По идее, она должна сейчас звонить старшему Купченко с жалобой на младшего. Или жаловаться ей надоело, и она решила послать обоих?
Герман, между тем, продолжал осматриваться и уперся взглядом в меня, после чего начал приближаться, а я гадать: узнал или нет? И что теперь делать мне? Дохлый на контакт не идет, а предупредить его надо. Вывод: пусть старший сам с проблемами разбирается. Герман хотел что-то спросить, но замер в трех шагах от меня, постоял в недоумении, однако вопрос все-таки задал:
– Софья? Ты что ж, не уехала?
– Приятно, что ты заметил, – ответила я. Он сел рядом.
– Что ты здесь делаешь? И почему в очках? У тебя что, зрение плохое?
– Спроси еще, почему я так по-дурацки одета.
– Вот именно, почему?
– Это долгая история, которую я тебе непременно расскажу, но позже. Сейчас хотелось бы Дохлого увидеть.
– Мне бы тоже хотелось.
– У тебя нет ключей?
– Нет.
– А вчера были.
Он посмотрел настороженно, однако с вопросами не спешил.
– Вчера мне ключи дала Наташка. Потом я их вернул.
– Они что, поссорились с Дохлым?
– Моего брата зовут Арни.
– Извини. Меня зовут Софья, но многим на это наплевать. Они поссорились?
– Разумеется, – язвительно ответил он. – Ты очень постаралась.
– Я?
– Конечно.
– Глупость, но допустим. Арни на мои звонки не отвечает.
– Ты на мобильный звонила?
– Другого номера у меня нет.
– Мобильный он вчера по дороге выбросил. В большой досаде, что ты уехала. Хотел тебе звонить, я пригрозил, что телефон опять отберу, и он вышвырнул его в окно.
– Какие страсти…
– Из дома Арни позвонил Наташке, сказал, что свадьба отменяется. Та прискакала сюда, и этот придурок наплел ей про свою неуверенность и необходимость проверить чувства. Притом что приглашения на свадьбу уже разосланы. Наташка позвонила мне, я приехал и убедил его не делать глупостей. Он поклялся быть молодцом. И что? Сегодня я звоню ему, он не берет трубку, а ты сидишь в дурацком прикиде под его дверью. Сонька, зачем тебе все это? Ты ж его не любишь.
– Если хочешь, я его за руку в загс отведу, вместе с Натальей, разумеется, но сейчас мне надо поговорить с твоим братом совершенно по другому поводу. Это касается наших друзей.
– Даже спрашивать не хочу, что они натворили.
– И правильно. А я не хочу отвечать. И прикид мой как раз по этой причине. Потому что есть люди, которые хотели бы вопросы задать.
Герман, выслушав все это, присвистнул:
– Все в духе доброго старого времени, – сказал со смешком. – Горе взял бабло взаймы, а теперь трясут Ирку и тебя в придачу. Никто из вас умнее не стал.
– Я что, спорю? Ключи можешь найти?
– Ключи есть у матери. И у Наташки.
– Она только что была здесь, выскочила из подъезда с таким видом, точно от возмездия уходила. Найди ключи.
Герман вновь присвистнул, а я начала злиться.
– Тебя не беспокоит, что ты не можешь до него дозвониться?
– Что я, младшего не знаю? Он терпеть не может проблем, он от них прячется. Помнишь, в школе прятался в спортзале за матами и лежал, пока вам в кабинете директора втык давали. Один раз четыре часа лежал. Это я называю выдержкой.