Кому не хочется прийти домой, где тебя ждет самая красивая женщина в мире, готовая каждый раз по-новому доказывать свою любовь к тебе? Это была то ванна со свежими лепестками роз, то дегустация вина при свечах на заднем дворике, который она собственными руками превратила в сад.

Но постепенно ее бесконечная преданность начала его тяготить. Он видел, как мир Джессики сжимался все сильнее и сильнее. Картины сменились выбором краски для стен в комнатах. Она постоянно изобретала новые блюда. Научившись делать покупки через Интернет, все время находила разные бесполезные вещицы, которыми Кейду полагалось восторгаться вместе с ней.

Даже его колоссальный эгоцентризм не мог скрыть, что Джессика превратилась в тень той бесконечно живой девушки, какой была когда-то. Ее одержимость желанием завести ребенка только усилила ощущение, что он не понимает, кто рядом с ним.

Джессика начала покупать вещи для ребенка, которого у них не было: маленькие ботиночки, настолько очаровательные, что она не могла пройти мимо, образцы расписанных вручную обоев для детской, которой у них не было. Все газетницы и подставки для журналов наполнились изданиями, посвященными уходу за детьми.

Она постоянно совала Кейду статьи о том, как выбрать самые лучшие детские бутылочки, прогулочные коляски и детские сиденья для авто. Ей хотелось, чтобы он вместе с ней смотрел образцы тканей, поскольку она нашла белошвейку, шившую на заказ белье для колыбели. Но то, что он выбирал, не имело никакого значения, потому что уже на следующий день Джессика отыскивала что-то еще, и ему стоило взглянуть на это. Она собрала коллекцию мягких зверюшек, грозившую заполонить комнату, не говоря уже о том, что им потребовался еще один кредит, чтобы заплатить за все это.

– Джессика, – кричал он, – никто не покупает плюшевых мишек за триста долларов.

Она выглядела подавленной, но не раскаявшейся.

В отличие от того, что казалось тогда, теперь Кейд понимал, что его злость не имела никакого отношения к злополучному плюшевому мишке. Причина в том, что он чувствовал свою ответственность за ужасную метаморфозу, которая произошла с ней. По глазам Джессики он видел, что теперь ей уже мало его одного.

Ее слова вернули его к реальности.

– Можешь ничего не говорить насчет платья. Я по твоему лицу вижу, что ты думаешь.

Кейд был совершенно уверен, что на его лице отразилось воспоминание о ссоре из-за трехсотдолларового плюшевого мишки, поэтому он поспешил отбросить его и обратиться к сегодняшнему дню:

– Я не понимаю, зачем надевать что-то настолько… э-э-э… неприглядное.

– Затем, что мне безразлично твое мнение, вот зачем!

«Или затем, что ты очень, очень стараешься сделать вид, что тебе это безразлично», – подумал он.

Глава 8

– А вот гипс мне нравится, – одобрил Кейд.

Он говорил правду. Ему нравилось, что Джессика снова вышла в большой мир. Надписи на гипсе подтверждали наличие друзей, коллег и вообще жизни за пределами дома. Немного жаль, что она смогла вернуться в большой мир без него, и этот мир по-прежнему каким-то образом связан с детьми.

– Это единственное платье, которое я могу надеть сама. Видишь? Спереди пуговицы сверху донизу.

– А эти платья, – невозмутимо произнес Кейд, – они все такого цвета? Как бы ты его назвала?

– Пожалуй, розовый? – предположила Джессика.

– «Тошнота, изжога, несварение». – Это был рекламный слоган популярных розовых таблеток, улучшающих пищеварение.

– Другие еще хуже.

– Нет-нет, это невозможно.

– Цвет пряной тыквы или камуфляжный.

– Камуфляжное платье для беременных? Полагаю, мой следующий вопрос должен быть: «А их покупают?»

– Они пользуются очень большой популярностью.

– Не может быть, – простонал Кейд.

– Они являются частью коллекции экстра оверсайз.

– Господи, ты пугаешь меня своим видом.

– Ну, знаешь ли, твой вид меня тоже немного пугает, – парировала Джессика, отходя от двери, давая ему пройти. – Что это за пояс с инструментами? И на чем это ты приехал?

– Я взял напрокат грузовик.

– Грузовик стоит беременной женщины в камуфляжном платье.

– Мне нужно было привезти вибрационную циклевальную машину, которую я взял в аренду, чтобы закончить с полами.

– Циклевальная машина? – Испуг усилился. – Ты же всегда считал, что полы надо просто заменить.

– А ты всегда говорила, что мы просто должны их отшлифовать.

– Но сейчас это не важно! – сказала она, хотя весь ее вид говорил об обратном. Этот пол был частью того, что они не закончили. И в доме, и в своих отношениях. Хотя об этом он умолчал.

– Разве ты умеешь циклевать полы?

– О да, можешь мне поверить. Я все посмотрел в Интернете. Это проще, чем ты думаешь.

На лице Джессики отразилось обидное сомнение.

– Я подумал, что отциклевать быстрее, чем снять старый и настелить новый, – пояснил Кейд. Он не стал добавлять, что с его навыками это будет еще и надежней.

– Почему ты решил взяться за это сам? Почему не нанял кого-нибудь? Тот парень, которого ты нашел, чтобы отремонтировать дверь в магазине, справился просто прекрасно. Кстати, я буду должна тебе денег за это.

– Да, как скажешь.

Судя по виду, Джессика собралась спорить, но вспомнила, что у них уже есть один предмет для спора, и решила остановиться на нем.

– Я имею в виду, эта работа не вполне соответствует твоей квалификации. Впрочем, я не в курсе твоего нынешнего образа жизни.

– Что еще за образ жизни?

– Ты знаешь.

– Не знаю.

– Генеральный директор престижной компании, проживающий в «Риверз Эдж».

– Я уже говорил, все мое время занято работой.

– Вот и я о том же. Ты все время занят работой, а вовсе не ремонтом домов. У тебя весьма специфический образ жизни. Ты вращаешься в самых влиятельных кругах. Я не понимаю, почему ты вдруг решил заняться этим сам.

– Я это начал и намерен закончить.

Джессика посмотрела на него, он почувствовал, что она поняла смысл, который он вкладывал в свои слова.

– Ладно, я бы хотела остаться и помочь.

Наверное, хотела, чтобы это прозвучало саркастически, но вместо этого оба услышали тоску и сожаление. Джессика покраснела.

– Но мне надо на работу. Я и так собиралась на сорок пять минут дольше, чем рассчитывала, а моя помощница сегодня только до полудня.

– Ты проспала, – догадался Кейд.

Джессика посмотрела на него так, словно хотела возразить, но промолчала и, вздохнув, призналась: