«Пандора была неизбежна».
«Сделайте нас всех Титанами – или никого».
«Титаны нас предали».
«Мы это заслужили».
«Боже, благослови Титанов!»
«Человечество умерло много лет назад. А это самая обычная зачистка».
«Мы победим в войне Титанов».
Когда мы, наконец, дошли до нужного места, я обнаружила, что дверь, которая вела в таунхаус, давным-давно превращенный в восемь квартир, распахнута. Мы поднялись по узкой лестнице на третий этаж, где находилась моя крошечная квартирка.
Когда мы поднимались, я вдруг начала волноваться, почувствовав смущение от того, что мне придется показать свое жилище другим людям… особенно одному из них. Впрочем, я тут же отругала себя за глупость. Сейчас это была уже не моя квартира. В том смысле, что если мы попали в 2147 год, то в это время я определенно тут не жила, причем уже давно, лет сто. И все равно я нервничала, представляя, как Ник туда войдет.
Оказавшись на площадке, я обнаружила, что дверь в квартиру слегка приоткрыта. Я толкнула ее и с изумлением увидела, что она стала больше – хозяин из будущего соединил мое жилье с соседней квартирой. Моя мебель исчезла, но обстановка, стиль, прежнее ощущение… все это осталось. Видимо, я сама тут все обставляла. Или… это делала моя дочь. Кто-то с таким же, как у меня, вкусом. Я застыла в дверях, и Стоун заглянул внутрь через мое плечо.
– Всё в порядке?
– Да, отлично, – кивнула я и медленно вошла в квартиру.
И в следующий миг голоса и движение моих спутников, да и вообще все, что находилось у меня за спиной, перестало существовать для меня. Первым делом я остановилась возле книжного шкафа: в верхнем ряду стояло около дюжины покрывшихся пылью книг, написанных Харпер Лейн. Все они были совершенно одинаковыми: твердые обложки с печатными буквами над черно-белыми фотографиями. Биографии. Первая называлась: «Оливер Нортон Шоу. Возвышение Титана». Дальше стояла биография некоего Дэвида Джексона, имя которого было мне не знакомо.
Я быстро просмотрела предыдущий ряд в поисках другой книги, оформленной в другом стиле – книги про Алису Картер, которая была мне очень дорога, – но не нашла ее. Только толстые биографии, все в одном стиле… Я снова окинула их взглядом, пробежав глазами по сливающимся в одну строку названиям. В общей сложности их оказалось двадцать или тридцать, и все они были написанные мною, Харпер Лейн. И ни одного романа. Фотоальбомы тоже пропали. Рамки для фотографий лежали на столах и на маленьких полочках и висели на стенах – все пустые. Видимо, снимки были цифровыми и устройства разрядились, когда здесь произошла катастрофа и отключилось электричество.
Я принялась рыться на полках, надеясь отыскать что-нибудь печатное – пожелтевшую фотографию, изображавшую меня и улыбающегося джентльмена, или ребенка, играющего на берегу океана на закате, – но нашла только справочники, разные иностранные словари, один толковый словарь и несколько потрепанных романов, которые я любила в юности.
Я услышала голос Ника, который назвал мое имя, а потом произнес слово «Титаны», но, не обращая на него внимания, словно в трансе, пошла в сторону спальни.
И снова там все выглядело так, будто я сама занималась обстановкой.
В спальне было светлее, чем в гостиной: лунный свет попадал внутрь через два окна и слегка отражался от голубых стен с желтоватым оттенком. Я плюхнулась на кровать, и в воздух поднялись тучи пыли. Пылинки танцевали, сияя в свете луны, и у меня возникло ощущение, будто я оказалась внутри огромного снежного шара.
Я медленно опустила руку в темноту, не освещенную лунной дымкой, и провела по краю кровати, к тому месту, где я их спрятала и где гости, любые, даже самые близкие мои друзья, заходившие ко мне после трудного рабочего дня, не могли их найти. Я пришла бы в ужас, если б это произошло.
Это могло решить все…
Я засунула пальцы в щель между двумя матрасами…
Да, я здесь жила.
Я легла на кровать, которая когда-то была моею, в своей бывшей спальне, достала из-под матраса два блокнота и целую минуту решала, какой из них открыть первым. В левой руке я держала наброски романа, того самого, что начала еще в университете. Из-под обложки с трех сторон торчали желтые, потрепанные страницы. А в правой руке я сжимала дневник, черную кожаную тетрадку, одну из множества, заполненных за всю жизнь.
Так, сначала ответы…
Я открыла дневник и посмотрела на первую запись. 3 августа 2015 года. Невероятно. Я держала в руке тот самый дневник, в котором писала перед тем, как сесть в самолет на рейс 305… Я пыталась понять, как такое могло произойти. Обычно мне хватало одной тетради на год. Видимо, я стала заметно медленнее делать записи. Или… последние заметки сделаны сразу после 2015 года. Об этом я не подумала, но решила, что, возможно, дневник поможет мне узнать, что здесь произошло.
Я собралась было отнести его в гостиную, где оставались мои спутники, но решила, что должна прочитать свои записи первой. А еще, если честно, я отчаянно боялась того, что могло там оказаться.
Наконец я решилась и перелистала страницы к тому месту, где рассчитывала обнаружить следующую запись – день после предположительного приземления самолета.
15 ноября 2015 года
Уверенность. Главное слово дня. Видишь, что я сделала? Да, конечно, видишь, потому что я бы увидела – и вижу. И это не вызывает сомнений. А также моя судьба, потому что я выбрала уверенность.
Ну ладно. У меня кружится голова. От облегчения, что страшный груз свалился с моих плеч. Я решила трудную, лишавшую меня воли дилемму: я напишу биографию Оливера Нортона Шоу, полную восхвалений и восхищения книгу, которая ничего не изменит – разве что мою судьбу. Я знаю, что мне хорошо за нее заплатят. И я смогу использовать гонорар, чтобы отдаться своей истинной страсти: «Алиса Картер и тайны вечности» (до вчерашнего дня мой роман назывался «Алиса Картер и рыцари вечности», но лучше его изменить – ведь все любят тайны, а когда речь идет о рыцарях, сразу становится ясно, с чем мы имеем дело).
На то, чтобы написать биографию, мне потребуется год, возможно, даже меньше – девять месяцев, если я буду работать быстро. Потом, после того как злобные критики разберут ее на составные части, а печатники уничтожат достаточное количество деревьев, чтобы обеспечить магазины стопорами для дверей, она выйдет в свет. Все вместе займет года два. Я должна получить аванс в размере одной трети гонорара после подписания договора, еще треть – после утверждения рукописи и оставшуюся треть – когда книга будет напечатана. И авторские отчисления каждые полгода, за вычетом пятнадцати процентов агенту. (Я продолжаю считать, что оно того стоит.)
Уверенность. Я решила написать биографию Оливера Нортона Шоу, и через два года я стану настоящим автором, займусь своим романом и полностью посвящу все свое время молодой англичанке по имени Алиса Картер, неожиданно обнаружившей, что она в состоянии делать вещи, о которых даже не подозревала, а ее решения и способности могут изменить течение истории и спасти ее мир. Мне ужасно нравится все, что я придумала. Это то, о чем можно мечтать, то, к чему можно стремиться. Осталось двадцать четыре месяца.