— Доченька, а ты думаешь, деньги добываются, только сидя за ломберным столом, где-нибудь в лондонском аристократическом клубе, где льётся изысканная, ласкающая слух речь бывших выпускников Оксфорда и Кембриджа? — с улыбкой отреагировал Герцог на эскападу дочери. Что же касается там твоего присутствия, то я уже объяснял тебе несколько раз, что сами милиционеры без присутствия медицинского работника не могут поместить гроб с покойником в пассажирский вагон. Для этого существует вагон грузовой. Так, во всяком случае, предписывает инструкция. А ты своей эмоциональностью и наличием белого халата на плечах смогла решить дело в нашу пользу, возникни вдруг у проводницы какие-то претензии… Ладно, котик, давай закроем эту тему и поговорим о чем-нибудь другом… Скажи, урки очень были недовольны тем, что в гробу нашли только банкноты самого низшего номинала — рубли и трояки?
— Папа, да они из-за этого бесновались, как тысяча чертей, они меня чуть было не растерзали! Их бригадир, или как вы его называете, «бугор», тот вообще заявил, что «ему век воли не видать», если он ещё раз в жизни согласится на предложение Махмуда…
— Он забыл, что этого больше никогда не будет! — откликнулся Махмуд, оторвавшись от руля. — Извините, Ирма, за сравнение, эти урки нужны были мне как тампаксы разового пользования… Прикасаясь к гробу и разрывая банковские обёртки, они наоставляют там очень много своих пальчиков… То есть отпечатков. А их дактилоскопические формулы давно уже известны органам внутренних дел. Таким образом мы направляем милицейских ищеек по ложному следу… Милиция будет искать Жигана, Крюка и Бесноватого, а мы за это время сумеем выиграть время и замести следы, ясно? А им на воле долго не пробыть. Много ли мало, но в гробу было более тридцати тысяч мелкими купюрами. Они начнут их сразу же просаживать, вот и попадут в поле зрения милиции… То ли по пьяной драке, то ли вообще, потому что располагают такими крупными для них деньгами… Да, кстати, Ирма, разве вы не заметили, что за спиной у вас всё время был Аслан?
— Нет, не заметила… Да мне даже и в голову такое не могло прийти!
Мужчины в машине дружно рассмеялись.
— А между тем Аслан тенью следовал за вами, — пояснил Махмуд. — Так что ничего плохого с вами случиться не могло, уж поверьте мне. Мне, кто за вашу голову отвечает собственной жизнью! Ну, а переживания… Так куда ж от них денешься? Вон, посмотрите, как за это время от переживаний поседел ваш отец!
Герцог молча приподнял шляпу и показал напяленный на голову седой парик.
Все снова дружно рассмеялись.
Засмеялась и Ирма, вспомнив, в каком обличим ей пришлось выступать десятью минутами ранее…
Присмотревшись, девушка заметила, что и у отца, и у Махмуда отсутствовали усы, бороды и дымчатые очки… Черт возьми, не ограбление сберкассы, а какой-то спектакль с ряжеными!
— А где Руслан и Аскер? — с беспокойством спросила Ирма, только сейчас заметив, что их в машине вместе с Асланом только четверо.
— Эти ребята, в отличие от нас, давно уже в безопасном месте — их поезд, по моим рассчётам, должен уже приближаться к Воронежу. Мы же, доченька, полетим самолётом Анапа — Москва…
— А почему мы все вместе не отправились поездом?
Вместо Махмуда ответил Герцог:
— Девочка моя, вот как только мы доберёмся до Москвы, я устрою тебе показательный разбор проведенной операции и всё-всё объясню, а пока делай то, что тебе говорим я и дядя Махмуд, договорились?
— Ну, папа! Ну ты и конспиратор!
— Потому-то и жив до сих пор, доченька… Да, кстати, твой псевдожених сделал нам билеты и визы в Австрию?
— Конечно, папа. Послезавтра мы вылетаем в Вену… Только вот я одного не пойму: кому мы там нужны и кто нас там ждёт?
— Дорогая моя, это уже не твои заботы… Тебе нужно через твоего жениха-дипломата как можно быстрее конвертировать «деревянные», изъятые тобой из краснодарского Сбербанка, оформить кредитные карточки и… И всё! А ждёт нас в Вене очень ловкий человек, виртуоз афер, некто Густав Зильберман… Меня на него Марик вывел… Черт возьми, и где только у Хенкина нет нужных связей, просто удивительно! Так что не беспокойся — скучать нам за границей не придётся: у этого Зильбермана есть несколько гениальных проектов… Н-да… Так что — позабавимся!
— А зачем этому Зильберману нужен ты, папа?
— Ну, знаешь ли, доченька… Во-первых, одна голова хорошо, но две — много лучше. Тем более такие, как у нас с ним.
Во-вторых, как пел Володя Высоцкий: «Но работать без подручных то ли трудно, то ли скучно…»
И, наконец, в-третьих. Пора нам с Махмудом выходить на международный простор — что-то тесновато становится здесь, в России. Бывшая коммунистическая империя как-то вдруг превратилась в страну хамов и жуликов… Конечно, все они — не моего калибра, и всё-таки начинают мешать мне работать. Н-да… Всё, решено: «карету мне, карету», чтоб довезла до Вены!
— А на каком языке ты собираешься общаться с Зильберманом, папа?
— На идише… Ты же знаешь, доченька, что я им прекрасно владею, как, впрочем, и он. Да ты не переживай, Ирма, всё уже просчитано, оговорено и обусловленно. Пора заняться настоящими делами!
Перед вылетом в Вену Герцог прилетел в Питер к Марику, чтобы попрощаться и ещё раз уточнить, будет ли Зильберман, или кто-то другой встречать его, Ирму и Махмуда в аэропорту.
— Не волнуйся, искать тебе его не придётся — он сам выйдет на тебя! Не сам, так кого-нибудь пришлёт…
— Спасибо, успокоил…
Затем друзья ещё долго говорили о том, о сём. Все темы, казалось, уже были исчерпаны, как вдруг Хенкин хлопнул себя по лбу и воскликнул:
— Юлик, я же совсем забыл показать тебе одну любопытнейшую вещицу… Характеристику на моего родственника, составленную Интерполом… Густав по неизвестным мне причинам попросил её спрятать именно у меня… Может быть, он просто бравировал и хотел показать мне, как оценивают его «достоинства» сыщики всего мира. Хотя я не исключаю и другого варианта — таким образом он хотел подчеркнуть свою значимость в преступном мире. В общем, не знаю! Но факт остается фактом: характеристика у меня в сейфе… Анкетные данные можешь не читать, ознакомься лишь вот с этим абзацем — и тебе сразу станет ясно, с кем я хочу тебя свести…
«…Густав Зильберман никогда не теряет азарта и нахальства. Даже в критических ситуациях он предпочитает жертвовать благоразумием, потому что постоянно нацелен на успех и извлечение максимальной прибыли.
Образ его жизни — это бешеная работа, которой предшествует глубокий анализ для создания многослойной комбинации.
Ему присущи темперамент авантюриста и дерзость провинциала, покорившего столицы Западной Европы и Латинской Америки. Его непоколебимое сознание собственного превосходства гипнотически действует на окружающих.
Жульничество за ломберным столом, махинации с недвижимостью, подлоги и лжесвидетельства, наконец продажа несовершеннолетних латиноамериканок в публичные дома Западной Европы — вот неполный перечень афер, реализованных Зильберманом и приносивших ему огромные барыши. Это — его паруса, в них дует ветер его образа жизни, которую он ведёт и без чего он не мыслит своего существования. Его по праву можно назвать человеком, который даже на собственных похоронах мог бы сделать деньги.