Вот и понимай как знаешь: то ли с 8 по 10 июля 17-я тд, «Викинг» или 16-я мд переброшены для усиления белгородской группировки и действуют в полосе 2-го ткСС, то ли они еще находятся в резерве в Харьковской области. Тоже самое происходило и с непонятной и никогда не вводившейся в бой в полосе 4-й ТА 385-й пд.
Тем не менее данные разведки Н.Ф. Ватутин не мог не учитывать и использовал их в своей повседневной работе. Они оказали существенное влияние на формирование точки зрения руководства фронта и на ситуацию, сложившуюся к утру 13 июля. Кроме того, о наличии штаба 17-й тд и 16-й мд 12 июля в районе Яковлево подтвердила и радиоразведка 1-й ТА. Возможно, разведчики спутали радиосеть штаба 48-го тк, который работал в этом районе, с радиостанцией дивизий 24-го тк. Хотя не исключено, что уже к вечеру могли прибыть их передовые оперативные группы с радиоузлами.
Пока по имеющимся данным уточнить это не удалось. Тем не менее, повторюсь, командующий фронтом данные о переброске неприятелем столь существенных сил игнорировать не мог. Поэтому посчитал нужным уже в середине дня 13 июля доложить об этом И.В. Сталину. Его поддержал и А.М. Василевский:
«Всеми данными разведки к исходу дня 12.07.43 г. установлено, что перед Воронежским фронтом противник ввел в бой одиннадцать танковых и одну мотодивизию, из них десять дивизий действуют в первой линии и две во второй…
В числе последних двух дивизий имеется 16-я мд, которая, по данным радио и авиаразведки, в течение нескольких дней стояла в районе Липцы, 30 км севернее Харькова.
К вечеру 12.07.43 г. авиаразведкой установлено выдвижение колонны этой дивизии в сев. направлении на Белгород, а радиоразведкой к вечеру 12.7 установлена работа одной рации 16-й мд и одной рации невыявленной танковой дивизии в районе Яковлево (30 км сев. – зап. Белгород).
Из этого можно предположить, что уже 13.07.43 г. эти дивизии могут быть введены в бой либо на обоянском направлении, либо восточнее Обоянь на ржавском направлении.
Противник после того, как все его попытки прорвать наш фронт на обоянском направлении оказались безуспешными, перенес главный удар несколько восточнее – на прохоровское направление, а вспомогательный удар продолжает наносить со стороны Мелехово на Ржавец и далее на Прохоровку, где имеет намерение объединить свои удары.
Кроме того, установлено, что противник сгруппировал не менее 300 танков в районе Покровка, Яковлево. Не исключено, что противник попытается нанести удар танками в направлении Лучки, Шахово и далее на север.
Мероприятия по отражению этого удара намечены.
Таким образом, противник сосредоточил против Воронежского фронта основную массу своих подвижных соединений. Разгром этих подвижных войск означал бы крупное поражение противника.
Однако для разгрома противника нужно срочно создать еще большее превосходство сил, так как имеющихся, как показал опыт боев, для решительного окружения и разгрома противника недостаточно. Войска фронта на основных направлениях 13.07.43 г. продолжают наносить контрудары.
Просим: срочно усилить фронт и передать в наше подчинение 4-й гв. танковый корпус Полубоярова и мехкорпус Соломатина.
Дать на усиление авиации фронта один штурмовой авиакорпус.
Александров (псевдоним A.M. Василевского. – В.З.), Ватутин, Хрущев» [541] .
К сожалению, сегодня еще недоступны для изучения стенограммы переговоров командования фронта с И.В. Сталиным, но, судя по принятым решениям, Верховный Главнокомандующий ожидал более весомых результатов от контрудара 12 июля и был крайне недоволен ситуацией, сложившейся на Воронежском фронте. В течение операции Ставка резервы в основном выделяла именно Н.Ф. Ватутину. К началу немецкого наступления фронт имел одну танковую и пять общевойсковых армий, 8 июля ему дополнительно были переданы два отдельных танковых корпуса, перенацелены значительные силы 17-й ВА для действий в его полосе. Только три дня назад под Прохоровку вышли и вступили в бой две свежие гвардейские армии. И вновь просьба о резервах, а войска Манштейна хотя и медленно, но продолжают двигаться вперед.
И.В. Сталин уже 12 июля знал о провале контрудара и, вероятно, решил, что командование фронта не в полной мере контролирует ситуацию, неумело использует переданные резервы и возможности, а растраченные силы фронта пытается восстановить путем нагнетания обстановки. После катастрофы под Харьковом весной 1942 г. он не мог полностью доверять и докладам члена Военного совета фронта Н.С. Хрущева. Поэтому, чтобы разобраться в ситуации, во второй половине дня 12 июля он связывается с Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым, находившимся в штабе Брянского фронта, и направляет его представителем Ставки ВГК на Воронежский фронт. Одновременно начальнику Генштаба было приказано отбыть на Южный фронт.
Утром 13 июля Г.К. Жуков прибыл к Н.Ф. Ватутину. На КП фронта было проведено совещание, в котором вместе с
А.М. Василевским и Н.Ф. Ватутиным присутствовал командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. На нем были всесторонне рассмотрены сложившаяся обстановка и итоги контрудара.
«Было решено, – вспоминает Г.К. Жуков, – чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, еще энергичнее продолжать начатый контрудар, чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимавшиеся им рубежи в районе Белгорода» [542] . Но до этого было еще далеко.
Анализ хода боевых действий показал, что никакого продолжения контрудара под Прохоровкой, напоминающего по масштабам или замыслу события 12 июля, не было, да и быть не могло. Однако Георгий Константинович со свойственной ему решительностью потребовал продолжить энергичные контратаки, чтобы не дать возможности противнику сосредоточить на отдельном участке значительные силы. Похоже, существенное влияние на решения, принятые 13 июля в штабе фронта, оказали данные разведки.
Командующий фронтом на основе оценки того, как неприятель действовал 12 июля, еще допускал возможность активных действий гвардейских армий под Прохоровкой и считал их контрудары основной формой срыва плана врага по окружению наших войск в этом районе. Вот лишь две цитаты из переговоров Н.Ф. Ватутина с командармами, которые свидетельствуют о его замысле:
«Ротмистров. На 6.00 11-я мехбригада атаковала поселок Рындинка и овладела им. 12-я мехбригада совместно с отрядом Труфанова овладела Выползовкой, где уничтожила 6 танков противника, в том числе 2 «тигра». Эти танки остались на нашей территории и их лично видел тов. Александров. Сейчас идет упорный бой за Ржавец. Захваченными документами и пленными установлено, что в этом районе противник сосредоточил 19-ю тд. Всего 70 танков, 107-ю пехотную дивизию и 6.00 сюда прибыла танковая дивизия СС в количестве более 200 танков. По имеющимся данным, противник имеет в Верхнем Ольшанце – 200 танков, Раевке – 30 танков, Ухозцево(?) – 50 танков, Шляховое – 50 танков, Мелехово – 60 танков, Дальней Игуменке – 50 танков. В Щолоково пехота не установлена численностью. В этом районе установлено большое число автомашин. Поселок Щолоково противник занял еще до выхода моих частей. Я в 12 часов отдал приказ Бурдейному и генералу Лебедь атаковать Щолоково силами 26-й гв. тбр и мехбригады и выбросить противника на восточный берег Сев. Донца, после чего 26-ю гв. тбр отведу в Шахово, а мехбригада перейдет к обороне на рубеже Щолоково, Рындинка. Я считаю, что противник сегодня здесь готовит большое наступление и, очевидно, завтра с утра, а может, и сегодня во второй половине дня перейдет в наступление в северном направлении или в северо-восточном направлении.