— Надо организовать охрану в больнице.
— Катышев уже распорядился.
— Где, кстати, он?
— Ошивается вокруг Ритки Тростинкиной. — На фамилии девушки, с которой он провёл ночь, голос Волгина дрогнул. — Помогает писать протокол осмотра школы снаружи. В зале они ещё не начинали работать, ждут судебного медика.
Акулов не обратил на это внимание, отметил совсем другой факт:
— Она же вчера дежурила!
— Снова запрягли. У прокурорских кто-то заболел, приходится выручать.
— Молодая она. — Андрей покачал головой. — Неопытная.
— Зато энергии — хоть отбавляй. Иногда рядом с ней я начинаю себя чувствовать слишком старым для такой работы.
Акулов, видимо, вспомнив, что ночью Волгин оставался с Тростинкиной и намеревался отвезти её домой, когда закончится работа с Софроном, посмотрел на напарника с интересом.
Впрочем, дальше взгляда дело не пошло. Интерес к личной жизни Сергея сменился актуальными проблемами:
— Ты вещи девчонок смотрел?
— Поверхностно. И времени не было, и экспертов раздражать не хотелось. Не знаю, какие следы они надеются там найти, но пусть попробуют… У всех трёх есть записные книжки, я бегло пролистал — сотни телефонов и адресов.
— Меня интересуют ключи сестры.
— Хочешь…
— Да. Я хочу побывать в её квартире первым. Мне хватит часа, чтобы обернуться. За это время Ритка их не хватится, а потом я их подброшу обратно.
Предлагаемое Андреем было прямым нарушением закона и могло повлечь за собой не только дисциплинарную, но и уголовную ответственность, но отказать ему Волгин не мог.
— Пошли.
Тренерская комната представляла собой прямоугольник размерами три на пять метров, дальняя часть которого была отгорожена книжным шкафом. Образовавшийся позади него закуток использовали для переодевания. На прибитых к стенке крючках висели четыре спортивных костюма и кимоно — очевидно, школьных преподавателей. В коробке из-под телевизора пылилась старая спортивная обувь, на двух жёстких банкетках, составленных буквой «Г», располагались вещи танцовщиц «Сюрприза». Сумки, куртки и свитера, джинсы и две пары брюк, бельё и колготки.
Вещи отражали различия в характерах их владелиц. Одна уложила их в аккуратную стопку, напомнив Андрею казарменный быт, а внизу поставила сапожки, блестящие даже при тусклом свете лампочки под потолком. Пятки вместе, носки — на ширине ружейного приклада, голенища прямые, словно растянутые на проволочном каркасе. Вторая как будто пыталась ей подражать, но у неё не хватило терпения, и один ботиночек валялся, разбросав шнурки, а с банкетки, трёх сантиметров не доставая до пола, свешивалась чёрная лямка бюстгальтера, которой никогда больше не доведётся обвить женскую спину.
Третья девушка не стремилась к порядку. Одежду разбросала как попало, при меньшем количестве вещей заняв гораздо больше места, чем обе её подруги. Вместительный рюкзачок был раскрыт, из него торчали полиэтиленовые пакеты и упаковка гигиенических средств, угол чёрной обложки томика «Семидесятый оргазм», виденного Андреем в субботу.
Связка Викиных ключей нашлась быстро. Андрей положил её во внутренний карман своей куртки, застегнул «молнию». Волгин, наблюдая за его действиями, сказал:
— С Маргаритой я объяснюсь, насчёт этого можешь не волноваться. Но одному, тем более без оружия, тебе в квартиру соваться нельзя. Мне отсюда не отлучиться; можно позвонить Мишке Родионову или тому же Денису Ермакову, никто из них не откажется помочь.
Акулов прищурился:
— По-твоему, там сидит убийца и меня дожидается?
— Всякое может случиться.
— Может. Может, но не случится. Максимум через полтора часа я вернусь. И у меня к тебе ещё одна просьба: проследи, чтобы никто не позвонил моей матери. Я сам ей все расскажу.
— Думаешь, ещё не пора?
— Нет.
Обогнув Волгина, который частично загораживал проход, Акулов вышел из раздевалки, остановился, разглядывая основную часть тренерской комнаты, на которую несколько минут назад, когда шли за ключами, не обратил внимания.
На полках лишённого дверей книжного шкафа стояли кубки и почётные грамоты, электрочайник, кружки с обколотыми краями, лежали мешочки с печеньем «курабье» и сахарным песком, спортивные пособия и газеты. Рядом с ним, вдоль батареи под окном, пристроилась банкетка, на дерматиновом сиденье которой кто-то вырезал, а потом заклеил скотчем зигзагообразный знак Зорро. Напротив неё, у стены, был установлен жёлтый канцелярский стол на облупленных ножках из металлических трубок, накрытый стеклом, под которым лежали ведомости и фотографии. Сверху, дисплеем вниз, лежал сотовый телефон, а в десяти сантиметрах правее него была Викина кровь — в виде засохших мазков, подсыхающих капель и лужи в форме запятой, ещё не начавшей сворачиваться. Кровь была и на полу, рядом с опрокинутым стулом. Цепочка капель протянулась от стола по направлению к двери и обрывалась в том месте, где Вику положили на носилки.
Ничего не говоря, Акулов вышел из тренерской комнаты и замедлил шаг, чтобы его догнал Волгин.
Сергей нёс на ладони ключи от автомашины.
— Видел во дворе «десятку»? — спросил он, поравнявшись с Андреем. — Это тачка Мартыновой. Пойду осмотрю.
Акулова информация оставила равнодушным:
— Дело нужное, но бесполезное.
Дальше, вплоть до выхода из зала, шли молча.
Там Волгин сказал, стараясь придать голосу шутливую интонацию, чтобы скрыть истинное волнение:
— Береги себя. Позвони мне, когда будешь в квартире.
Акулов, машинально кивнув, спросил о том, что занимало сейчас его мысли:
— Как ты думаешь, хотели убить всех троих, или преступнику была нужна только одна, а остальные подвернулись под горячую руку?
* * *
С левого бока машина Анжелы смотрелась как новенькая, можно было подумать, что ещё совсем недавно она красовалась в витрине автосалона, а теперь проходит период обкатки. Визуальное впечатление подтверждалось и документами, из техпаспорта следовало, что белоснежную «десятку» произвели в августе текущего года, а на учёт в ГИБДД поставили месяцем позже.
Взгляд, обращённый на другую сторону транспортного средства, мог вызвать лишь сочувствие к её хозяйке, — хотя сочувствовать теперь было некому. Искорёженное крыло, вмятая дверь, оголившийся металл. Сильный удар пришёлся в переднюю треть кузова, и было не очень понятно, каким образом машину с такими повреждениями продолжали эксплуатировать. То ли Мартынова давно отвыкла ходить пешком и готова была, не заморачиваясь с ремонтом, гонять тачку до тех пор, пока та не рассыплется на ходу, то ли именно сегодня какая-то необходимость вынудила девушку плюнуть на осторожность и воспользоваться аварийными «колёсами».