— А мы тут при чем?
— В милиции разберутся!
Вот так и получилось, что утро подруги встретили совсем не так, как намеревались. Не в собственных уютных кроватках, а на тюремных нарах. Собственно до нар дело не дошло. Менты проявили редкостную сознательность и порядочность. И не стали довольствоваться первыми попавшимися подозреваемыми, чтобы сделать из них преступников и отправить за решетку. Вместо этого они, приехав к Мане домой, проверили, был ли совершен с ее телефона звонок на домашний аппарат Киры.
Впрочем, сами подруги в этом большого смысла не видели. Ведь Кира и сама могла бы, убив Диму, позвонить к себе домой, чтобы обеспечить какое-никакое прикрытие. Но ментам подруги о своих рассуждениях ничего не сказали. Они же не дурочки! Хотя менты оказались очень даже симпатичные. Милые такие ребята. Чуточку дубоватые, но при этом старательные и усердные.
— А телефон вашей знакомой у вас самих есть?
До подруг медленно доходило, что менты имеют в виду Машу.
— Есть! — обрадовалась Леся. — Есть! Есть!
— А позвонить вы ей не пробовали?
— Нет!
— А почему?
Этот вопрос поставил подруг в тупик. В самом деле, почему? Не сообразили. Голова другим занята была. Не каждый день полумертвых знакомых с окровавленными головами находят. Не привыкли.
Впрочем, телефон Мани был то ли выключен, то ли вообще уничтожен. И менты приступили к осмотру места преступления.
— Даже удивительно, какие молодцы! — прошептала Кира. — Экспертов вызвали! С целым чемоданчиком прибамбасов!
— Ага. И фотографа!
Следственная группа работала дружно. И очень скоро стало ясно, что кроме Мани, Димы и двух подруг в домике этой ночью побывал еще один человек. Его следами было буквально усеяно все вокруг.
— И вокруг дома он бродил. И внутрь зашел.
— Как зашел?
— Обыкновенно. Через дверь.
— А кто это был? — продолжала интересоваться Кира.
— Мужчина или женщина? — конкретизировала вопрос Леся.
— Следы тридцать девятого размера, — пожал плечами эксперт. — Так что могут принадлежать как некрупному мужчине, так и рослой женщине. Но лично я склоняюсь к мысли, что это был мужчина.
— Почему?
— По отпечатку подошвы. На нем суровые ромбы. На женских подошвах обычно изображают что-то более легкомысленное. Звездочки, какие-нибудь цветочки или листочки.
Подруги покосились на собственные подошвы. Верно, у Киры оказались звездочки. А у Леси ушастые зайчики.
— Где ты только покупаешь такую обувь? — проворчала Кира, так как в данный момент была в спортивных тапочках Леси (свою собственную распаренную обувку она оставила дома у подруги до лучших времен).
— В «Заневском каскаде».
— И что, там она вся с такими узорчиками?
— Не знаю, — откликнулась Леся.
— А что еще там было?
— О! — оживилась Леся. — Там же распродажа летних коллекций.
— Всех? — замерла Кира.
— В каждом магазине скидки.
— Ай!
— До семидесяти процентов.
— Ой!
— Вот эти черевички, которые на тебе, я купила всего за триста рубликов вместо положенных пятисот.
— Ах! И ты молчала!
— Я забыла.
— Такие вещи нельзя забывать! Не сказать лучшей подруге о начавшейся распродаже! — убивалась Кира. — Я тебе этого не прощу!
— Кира, я собиралась, честное слово!
— Не верю!
— Кира! Не злись! Тебе нравятся эти тапочки, которые на тебе?
— Шутишь? Да они просто чудо! Мягкие, ходишь, словно босиком. Ноге приятно. И вид прикольный.
— Бери их себе! Дарю.
Некоторое время Кира молчала, осмысливая размер щедрости подруги. Но потом на ее лицо вновь набежала туча.
— Ага, мне даришь одну пару. А сама сколько купила?
Леся попыталась спрятать глаза, но получилось только хуже.
— Сколько? — допытывалась у нее Кира. — Пять пар? Нет? Больше? Шесть? Тоже нет? Семь? Нет?! Леся, ты меня убиваешь! Неужели десять?
— Двенадцать, — прошептала Леся, чувствуя себя последней негодяйкой.
Кира замолчала, не в силах осмыслить силу нанесенного подругой предательского удара. Этим молчанием воспользовался эксперт. Он уже некоторое время тщетно вслушивался в разговор двух подруг. Но затем, отчаявшись уловить в нем хоть какой-то смысл для расследования, перебил:
— Дорогие девушки, вам интересно выслушать меня насчет преступника или вы продолжите обсуждать проблему с обувью?
— Конечно, нам интересно вас слушать!
— Так вот, злоумышленник долго отирался возле дома. Должно быть, ждал, когда пострадавший уснет.
— Или просто подслушивал.
— Возможно, — согласился эксперт. — Но, так или иначе, он провел около дома около часа. Думаю, есть шанс, что его могли увидеть и запомнить.
Этот вывод заставил ментов двинуться в сторону конюшни, разбудить тамошнего сторожа, который дремал в обнимку с пустой винной бутылкой, и растрясти того.
— Какая баба? — щуря осоловевшие со сна глаза, бормотал пожилой дядька. — Не было тут никакой бабы. Аньку звал, Верку звал, Ленке, хотя она и шалава, тоже позвонил. Так все словно сговорились. Дружно так выступили. Не можем, критические дни. Вот стервы! Никакой любви от них не дождешься. Пришлось вот бутылку взять. Не одному же дежурство коротать.
— Видим, как вы дежурили! — фыркнул один из оперов. — Вы хоть знаете, что мужа вашей хозяйки этой ночью тяжело ранили!
— А она сама пропала! — добавил второй.
— Как пропала? — распахнул глаза сторож. — Куда пропала? Завтра же зарплата! Да какое завтра! Сегодня уже должны были заплатить. И куда она пропала?
— Пока не знаем.
— Это что же — я цельный месяц тут задарма горбатился? — продолжал убиваться сторож. — Ну нет! Не выйдет! Надо ее найти!
— Очень дельное замечание. И вы знаете, где именно? Где она проживает?
— Да тут и проживает. Домик у нее за конюшней. Там они с мужем и живут.
— Там никого нет. Где еще она может быть?
— Так у мужа!
— Он в больнице. При смерти.
— Ой, горе какое! — схватился за голову сторож. — И с этого зарплату не поимеешь. Помирает он, видите ли! Ясное дело, не до моей зарплаты ему. Ой, беда! Вот что с простыми людьми эти олигархи делают!
— Нам бы насчет вашей хозяйки, — напомнил ему тот же оперативник.