* * *
На следующее утро Элен вызвала к себе Элана Такера, шефа службы безопасности «Скотт индастриз». Это был худой, бледный, лысеющий мужчина сорока с небольшим лет, работавший раньше детективом и отличавшийся усердием и хватким умом.
– Я хочу, чтобы вы выполнили для меня одно задание.
– Да, миссис Скотт.
Внимательно посмотрев на него, она прикинула, насколько может быть с ним откровенна. «Мне ничего нельзя ему рассказывать, – решила она. – Пока я жива, я не хочу рисковать ни своей репутацией, ни репутацией компании. Пусть он сначала найдет Патрицию, а потом я решу, как с ней поступить». Она слегка подалась вперед.
– Двадцать восемь лет назад в Испании на ферме в окрестностях Авилы была найдена маленькая девочка. Я хочу, чтобы вы выяснили, где она сейчас, и привезли ее ко мне как можно скорее.
Лицо Элана Такера оставалось невозмутимым. Миссис Скотт не нравились служащие, не умевшие скрывать своих эмоций.
– Хорошо, мадам. Завтра я выезжаю.
Полковник Рамон Акока пребывал в приподнятом настроении. Все наконец вставало на свои места.
В его кабинет вошел дежурный.
– Прибыл полковник Состело.
– Пригласите его.
«Он мне больше не нужен, – думал Акока. – Пусть отправляется назад к своим оловянным солдатикам».
Вошел полковник Фал Состело.
– Честь имею!
– Здравствуйте, полковник.
«Смешно, – думал Состело. – Мы с ним в одном звании, но этот великан со шрамом может запросто раздавить меня. И все потому, что он связан с ОПУС МУНДО».
Состело унижало то, что ему приходилось выполнять требования Акоки, словно он был одним из его подчиненных. Но он умело скрывал свои чувства. – Вы хотели меня видеть?
– Да. – Акока указал ему на стул. – Садитесь. У меня есть для вас новости. Монахини у Хайме Миро.
– Как?!
– Да-да. Они пробираются с Миро и его людьми. Он разбил их на три группы.
– Как… как вы это узнали?
Рамон Акока откинулся на стуле.
– Вы играете в шахматы?
– Нет.
– Жаль. Очень поучительная игра. Чтобы хорошо играть, надо уметь ставить себя на место соперника. Мы с Хайме Миро играем друг с другом в шахматы.
Фал Состело недоумевающе смотрел на него.
– Я не понимаю, как…
– Ну не буквально, полковник. Мы играем без доски. Мысленно. Я, наверное, понимаю Хайме Миро лучше, чем кто-либо другой. Я знаю, как он думает. Я знал, что он попытается взорвать плотину рядом с Пуенте ла Рейна. Мы там поймали двух его помощников, самому Миро удалось уйти лишь по счастливой случайности. Я знал, что он будет пытаться освободить их, и Миро знал, что я знаю. – Акока пожал плечами. – Но я не предполагал, что он будет использовать быков для спасения своих людей.
В его голосе послышалось восхищение.
– Вы говорите так, словно вы…
– Восхищаюсь им? Я восхищаюсь его умом. Но я презираю этого человека. – Вам известно, куда направляется Миро?
– Он пробирается на север. В ближайшие три дня я схвачу его.
Полковник Состело изумленно смотрел на него.
– Это наконец-то будет «мат».
Действительно, полковник Акока понимал Хайме Миро и угадывал ход его мыслей, но этого было ему недостаточно. Чтобы обеспечить себе победу, полковнику нужно было иметь преимущество, и он нашел, как это сделать.
– Как?…
– Один из террористов Миро является моим осведомителем, – сказал полковник Акока.
* * *
Рубио, Томас и двое сестер избегали появляться в крупных городах, они выбирали проселочные дороги, проходившие мимо селений со старыми сложенными из камня домами, возле которых паслись козы и овцы, и пастухи слушали по транзисторным радиоприемникам музыку и футбол. Это выглядело живописным соприкосновением прошлого с настоящим, но мысли Лючии были сосредоточены на другом.
Она неотступно следовала за сестрой Терезой, чтобы при первой же возможности взять крест и исчезнуть. Двое мужчин всегда находились рядом с ними. Высокий, симпатичный, веселый Рубио Арсано был более внимателен по отношению к ним. «Этот – крестьянин-простофиля», – решила для себя Лючия. Томас Санхуро был тщедушен и лысоват. «Он больше похож на сапожника, чем на террориста. Их обоих будет несложно обвести вокруг пальца».
Ночью они шли по простиравшимся к северу от Авилы равнинам, где дул свежий ветер с Гуадаррамских гор. При свете луны равнины, казалось, наполнялись призрачной пустотой. Они шли мимо пшеничных и кукурузных полей, оливковых деревьев, виноградников. Они собирали картошку, рвали салат и фрукты с деревьев, брали в курятниках яйца и кур.
– Вся сельская местность Испании похожа на большущий рынок, – сказал Рубио Арсано.
– И все бесплатно, – улыбнувшись, добавил Томас Санхуро.
Сестра Тереза совсем не замечала того, что ее окружало. Ее единственной мыслью было добраться до Мендавии. Крест становился все тяжелее, но она твердо решила не выпускать его из рук. «Уже скоро, думала она. – Скоро мы будем там. Мы бежим из Гефсимании от наших врагов к новой обители, которую Господь уготовил нам».
– Что? – переспросила Лючия.
Сестра Тереза сама не замечала, что говорила вслух.
– Я… ничего, – пробормотала она. – Может, дашь мне немного понести его?
Сестра Тереза еще крепче прижала к себе крест.
– Ноша Господа была тяжелее. Я должна нести это ради него. Разве не так сказано у Луки: «Если кто хочет идти за мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за мною»? Я понесу его, – упрямо сказала она.
Что– то странное слышалось в ее голосе.
– С тобой все в порядке, сестра?
– Да, конечно.
С сестрой Терезой было далеко не все в порядке. Она чувствовала жар и головокружение. С ее рассудком опять творилось что-то неладное. «Мне нельзя болеть, – думала она. – Сестра Бетина рассердится на меня». Но сестры Бетины рядом не было. И все казалось настолько непонятным. Кто были эти люди? «Я не верю им. Что им от меня надо?»
Рубио Арсано попробовал завязать с сестрой Терезой разговор, пытаясь ее хоть как-то успокоить.
– Тебе, должно быть, непривычно оказаться вновь в этом мире, сестра?
Сколько времени ты пробыла в монастыре?
«Почему он этим интересуется?»
– Тридцать лет.
– Боже мой! Как долго. Откуда ты?
Ей было тяжело даже произносить это слово.
– Эз.
Его лицо осветилось улыбкой.