Придя к такому решению, она почувствовала себя легко и свободно. И тотчас уснула.
* * *
На следующий день, в пятницу, начинался уик-энд. Когда Элизабет прибыла в свой кабинет, она тотчас послала за Рисом, чтобы объявить ему о своем решении.
– Господина Уильямза срочно вызвали в Найроби, – доложила ей Кэйт Эрлинг. – Он просил вам передать, что вернется во вторник. Может, обратиться к кому-нибудь еще за помощью?
Элизабет задумалась.
– Соедините меня, пожалуйста, с сэром Алеком.
– Хорошо, мисс Рофф, – сказала Кэйт, затем, немного помешкав, добавила: – Тут вам пришла посылка из полицейского управления. В ней вещи вашего отца, которые он захватил с собой в Шамони.
Упоминание о Сэме принесло с собой острое чувство потери, невосполнимой утраты.
– Полиция просит извинить их, что не смогли передать вещи лично в руки посланному вами человеку. Когда он прибыл за ними, они уже были в пути.
Элизабет нахмурилась:
– Человек, которого я послала?
– Да, того, кого вы послали в Шамони за вещами отца.
– Но я никого не посылала в Шамони.
Скорее всего какая-нибудь очередная бюрократическая путаница.
– Где посылка?
– Я положила ее к вам в шкаф.
В посылке находился чемодан с аккуратно сложенной в нем одеждой Сэма и закрытый плоский кейс, к одной из сторон которого липкой лентой был приклеен ключ. Скорее всего отчеты. Надо будет передать Рису. Затем она вспомнила, что он уехал. Ну что ж, решила она, она тоже уедет на уик-энд. Еще раз взглянув на кейс, подумала, что в нем могут быть и сугубо личные вещи Сэма. Лучше все же выяснить, что там находится.
Позвонила Кэйт Эрлинг:
– К сожалению, мисс Рофф, сэра Алека нет на месте.
– Оставьте, пожалуйста, на его имя телефонограмму, чтобы позвонил мне. Я буду на вилле на Сардинии. Аналогичные телефонограммы пошлите господину Палацци, господину Гасснеру и господину Мартелю.
Она всем им скажет, что с нее довольно, что они вольны продавать акции и вообще делать с фирмой все что захотят.
Она с нетерпением ждала этот уик-энд. Вилла стала для нее убежищем, своеобразным коконом, где она останется наедине с собой и сможет не спеша и спокойно поразмыслить о своей будущей жизни. События так быстро и нежданно накатили на нее, что у нее не было никакой возможности посмотреть на них в их истинном свете. Несчастный случай с Сэмом (мозг Элизабет отказывался принимать слово «смерть»), наследование контрольного пакета акций «Роффа и сыновей», давление со стороны семьи, чтобы пустить акции в свободную продажу. И наконец, сам концерн. Держать палец на пульсе этого гигантского чудища, подмявшего под себя полмира, – тут было над чем призадуматься.
Когда вечером Элизабет улетела на Сардинию, плоский кейс находился при ней.
Из аэропорта она поехала на такси. Вилла была закрыта и пуста, так как о приезде Элизабет никого не известила. Своим ключом она открыла дверь, медленно прошла по просторным знакомым комнатам и вдруг почувствовала себя так, словно никуда отсюда и не уезжала. Только сейчас она поняла, как скучала по этому месту. Ей казалось, что все, что у нее было счастливого в детстве, было связано именно с виллой. Странно было в одиночестве бродить по этому лабиринту комнат, где всегда ключом била жизнь и то тут, то там мелькал кто-либо из более чем десятка слуг, занятых каждый своим делом: уборкой, чисткой, приготовлением пищи. Теперь она была наедине с собой. И с прошлым.
Оставив кейс Сэма в прихожей, понесла наверх свой чемодан. По укоренившейся за долгие годы привычке направилась прямо к своей комнате, но на полпути остановилась. В противоположном конце коридора находилась комната отца. Она повернулась и направилась прямо к ней. Медленно отворив дверь, осторожно просунула голову внутрь, понимая, что там никого не могло быть, но под влиянием какого-то атавистического чувства надеясь увидеть в комнате отца и услышать его голос.
Комната, естественно, была пуста, и в ней ничего не изменилось с тех пор, как Элизабет видела ее в последний свой приезд. Там стояли большая двуспальная кровать, красивый комод, туалетный столик с зеркалом, два обитых материей удобных стула и кушетка рядом с камином. Поставив на пол чемодан, Элизабет подошла к окну. Плотно закрытые железные ставни и наглухо задернутые занавески не пропускали внутрь лучи позднего сентябрьского солнца. Она широко распахнула окно, и мягкий свежий осенний горный воздух тотчас наполнил комнату. Теперь она будет спать здесь.
Элизабет вернулась вниз и прошла в библиотеку. Села в одно из мягких, обитых кожей кресел и задумалась. В этом кресле обычно сидел Рис, когда о чем-либо беседовал с отцом.
Вспомнив о Рисе, она ужасно захотела, чтобы он был сейчас здесь. В памяти всплыла та ночь, когда после поездки в Париж он привез ее назад в школу и как она в своей комнате стала писать и переписывать заветное «Миссис Рис Уильямз». Под влиянием внезапного порыва она подошла к столу, взяла ручку и написала: «Миссис Рис Уильямз». И улыбнулась, подумав: «Интересно, сколько же еще дур вроде меня делают в это время то же самое?»
Она попыталась отогнать от себя мысли о Рисе, но они упорно отказывались уходить и странным образом согревали ее одиночество. Она встала и прошлась по дому. Зайдя на огромную кухню, внимательно осмотрела старомодную печку, топившуюся дровами, и две ее духовки.
Затем пошла к холодильнику и открыла его. Холодильник был пуст. Другого она и не ожидала увидеть. Но именно потому, что он был пуст, Элизабет почувствовала, что голодна. Она стала шарить по буфетам. Нашла две маленькие консервные банки тунца, полбанки кофе и нераспечатанную пачку печенья. Если она собирается провести здесь весь уик-энд, решила про себя Элизабет, надо позаботиться о еде. Вместо того чтобы по нескольку раз в день катать в город, она лучше съездит в Кали-ди-Вольпе и на рынке закупит все необходимое сразу на несколько дней. Для этих целей обычно использовался маленький джип, и она решила проверить, стоит ли он на своем месте под навесом. Она прошла в кухню, выйдя на заднее крыльцо, толкнула дверь, ведущую под навес, и убедилась, что он там – в целости и сохранности. Возвратившись на кухню, подошла к одному из буфетов, за которым к стене были прибиты крючки с висевшими на них ключами. Каждый ключ был снабжен биркой. Она нашла нужный ей ключ от джипа и вернулась под навес. Но есть ли в баке бензин? Она повернула ключ зажигания и нажала на стартер. Мотор ожил мгновенно. Слава Богу, одной проблемой меньше! Утром она съездит в город и наберет всего, что ей необходимо.
Она вернулась в дом. Когда проходила по выложенному плиткой полу гостиной, шаги гулко отдавались в пустом помещении, и она вновь почувствовала себя одинокой. Ей ужасно захотелось, чтобы позвонил Алек, и не успела она об этом подумать, как раздался резкий телефонный звонок, до смерти напугавший ее. Она подошла к телефону и подняла трубку: