— Я к Глашке привыкла, — подтвердила Раечка. — Она хоть и дура, но душевная. И денег мне всегда подкидывала тайком от отца.
— Зачем же ты тогда так делала? Зачем помогала ее обманывать?
Раечка потупилась. Но подругам и так было все ясно. Небось не бескорыстно доченька помогала отцу водить мачеху за нос.
— А что тут такого? — воскликнула Раечка. — Зачем мне было рассказывать Глашке правду? Все равно ничего серьезного у отца с этими женщинами не было.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что папочка ни за что не оставил бы свою дуру Глашку и трех ее дебиликов, которых она ему наплодила. Души в них не чаял. И врать меня заставлял потому, что Глашку свою расстраивать не хотел.
Дискуссия зашла в тупик. Тем более что она не могла прояснить вопроса о сейфе, ее следовало прекратить.
Так как же все-таки проверить сейфы пропавшего ювелира — домашний и на работе, если Семен Семенович один-единственный на всем свете знал нужные к ним коды.
— Может быть, он матери своей сказал?
Но Раечка отрицательно помотала головой.
— Бабка у нас вообще беспамятная. Она куда кладет собственные ключи от входной двери и то постоянно забывает. Что уж тут говорить про код сейфа.
— Тогда, может быть, твой отец мог его записать?
— Зачем это? На память мой папа никогда не жаловался.
— Да просто на всякий случай взял и записал где-нибудь.
Но у Раечки на этот счет было другое мнение.
— Ну, допустим, записал. И что дальше? Мы-то откуда знаем, где он его записал?
Кира еще немного подумала и сказала:
— Может быть, Гуля из магазина знает?
— Она сказала, что не знает.
— Может быть, просто не хотела говорить.
Раечка подумала и сказала:
— Гуля может нам помочь только в том случае, если папа держал ценности в общем хранилище.
— В хранилище? Что за хранилище?
— Обычное хранилище для товара. А вы думали, что все ювелирные брошки-колечки, которыми торгуют в магазине, на ночь оставляют в витринах?
— А разве нет?
— Нет! — воскликнула Раечка. — Конечно, нет! Их выносят из торгового зала и запирают в специально оборудованном для этого помещении.
— Нечто вроде укрепленного бункера?
— Вот именно. И туда грабителям проникнуть куда трудней, чем просто в торговый зал.
И пока подруги обдумывали слова Раечки, девушка продолжала:
— Кроме большого сейфа в хранилище, у папы в кабинете стоял свой собственный сейф. Если он держал приготовленную для выставки коллекцию в нем, то дело — труба. Этот сейф нам точно не открыть.
Но все же попытаться стоило. Позвонив Глаше и убедившись, что новостей от Семена Семеновича так и не поступало, Раечка велела мачехе подъехать к магазину.
— Будем вскрывать сейф! — заявила она той. — Твое присутствие обязательно. Без тебя Гуля нам сейф не откроет.
— А как же Сеня? — растерялась Глаша. — Вдруг он позвонит, а дома никого нет? Нет, я не могу. Я буду ждать Сеню дома. Как обычно.
— Как обычно не получится! Папа пропал! Пойми ты это своими куриными мозгами!
Но Глаша на грубость падчерицы ничуть не обиделась. Вместо этого она взяла и заплакала:
— Раечка, прости меня. Я знаю, что я страшно глупая! А больше я ничего не знаю! И что теперь делать, тоже не знаю!
— Если будешь сидеть дома и ждать папу, то состаришься и мхом покроешься, а его все равно не дождешься.
— Ой! Почему?
— Потому что папу похитили! А если и драгоценности из сейфа тоже пропали, значит, их похитили одновременно. Ясно тебе? Хоть какой-то, да след! Глашка, возьми себя в руки, черт подери. Ты нам нужна тут, а не дома!
Раечка убеждала мачеху в том же духе еще минут десять. И наконец неподатливая Глаша согласилась.
— Сейчас приеду, — бросила она. — А Сенечке… Нет, а как же все-таки быть с Сенечкой? Он вернется, а меня нет. Как же так?
Рая даже взвыла от беспомощной злобы. Переубедить преданную идиотку-мачеху оказалось невозможно. И тут Киру внезапно осенило:
— Пусть оставит ему записку.
Раечка покрутила возле виска пальцем. Мол, свихнулась ты, приятельница! Какая записка? Чем она поможет? Но Кирино предложение озвучила. И оно неожиданно привело Глашу в восторженное состояние.
— Замечательно! — закричала она. — Так и сделаем! Сенечке я оставлю записку. И он не будет на меня сердиться. Он поймет, что я очень за него тревожилась. И только поэтому не дождалась его дома.
— Оставь, оставь ему записку, если тебе так будет легче.
— Легче. Гораздо легче! — повеселевшим голосом заверила ее Глаша. — Уже мчусь. Ждите.
Она приехала в самом деле очень быстро. Видимо, строчить длинные письма было не в ее стиле.
Подруги дожидались Глашу, стоя у входа в магазин. Сначала Кира предлагала зайти самим и дождаться Глашу внутри, но Раечка неожиданно сильно воспротивилась этому предложению:
— Не хочу туда соваться без Глаши.
— А что так?
— Там эта гадина.
— Кто? Гуля?
— Да.
— И что?
— Она меня, мягко говоря, недолюбливает.
— За что же это?
Раечка ненадолго задумалась, а потом выпалила:
— За мою молодость! Вот за что! За мою красоту! За мой успех у мужчин. И за то, что у меня в жизни будет все то, чего у Гульки никогда не было и не будет!
— Это что же такое? Деньги?
— Не в них дело! — отмахнулась Раечка. — Я-то все равно выйду замуж, что бы она ни придумывала про меня папе, а вот эта старая дева — нет! Кому она нужна, зануда сушеная!
Подруги переглянулись. И Леся осторожно спросила:
— А что она говорила про тебя отцу?
— Гадости всякие!
— А все же?
— Подсмотрела, как мы с Павликом целуемся, когда он за мной на своем мотоцикле заехал, и начала орать.
— Чего орать?
— Ну, что порядочным девушкам нельзя так себя вести. Что с мужчиной можно целоваться только в том случае, если он твой жених или близкий родственник. Слышали подобную чушь? А чтобы он тебя при этом лапал за грудь, так это вообще только с мужем. Дура, верно?
— Ну… Понимаешь, разные бывают мнения.
Но Раечка убежденно повторила:
— Дура! Как с гор спустилась, так до сих пор от своих аульных заморочек и не отвыкла. Да какой парень на мне женится, если я недотрогу из себя строить буду? Никто! Скажут, что я закомплексованная идиотка. Вот и все, чего я добьюсь!