— Ну… — пробормотала последняя, — если так… Тогда, конечно. Но…
— Что еще? — вспыхнула Глаша.
Гуля замялась. Но потом выпалила:
— Твоя падчерица мне тоже доверия не внушает!
— Раечка? Что ты имеешь против Раечки? Раечка — чудесная девочка.
— У этой чудесной девочки очень неподходящие знакомства.
— Что?
— Она дружит не с теми парнями.
— При чем тут парни нашей Раечки? — воскликнула Глафира. — Мой муж пропал! А ты, Гуля, придумываешь какую-то ерунду!
— И вовсе не ерунду! Вы бы слышали, что ваша падчерица наговорила тут Семену Семеновичу!
— Что?
— Они ссорились, — торопливо, словно опасаясь, что не успеет всего сказать, затараторила Гуля. — Ссорились из-за этого парня. Из-за Павлика! И Раечка наговорила Семену Семеновичу таких вещей… таких… Он был вынужден ударить ее!
— Не может быть!
— Он дал ей пощечину! Да! Да! И даже больше того!
— Больше?
— Он заявил, что она ему отныне не дочь!
— Мой муж? — ахнула Глаша. — Сеня?
— Да, да! Семен Семенович так и сказал этой вашей драгоценной доченьке. Он так ей и сказал: «Ты мне больше не дочь, и чтобы ноги твоей ни у меня дома, ни у меня в магазине больше не было!»
— Сеня не мог так поступить! — горячо воскликнула Глаша. — Он обожает Раечку! И она его дочь! Что за глупости ты рассказываешь, Гуля?
— Он так сказал! И было это всего за день до его исчезновения!
И Гуля уставилась на Раечку. Мол, попробуй, возрази, если получится! Но Раечка молчала. Все сказанное Гулей было чистой правдой. Возразить ей было нечего.
— Раечка? — вопросительно посмотрела на нее Глаша. — Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
Раечка вздохнула и кивнула:
— Да, мы поссорились с папой.
— Вот видите!
— Но потом мы с ним помирились! Я попросила прощения и сказала, что больше не стану встречаться с Павликом, если его это так огорчает. А папа сказал, что тоже очень жалеет, что так погорячился. И в качестве искупления подарил мне вот это!
И Раечка протянула тонкую смуглую ручку, на которой красовался изящный золотой браслет.
— Это подарил мне папа! Попробуйте сказать, что не он!
— Такие браслеты продаются в нашем магазине, — была вынуждена подтвердить Гуля. — В самом деле. Семен Семенович взял один из них. Я это могу подтвердить.
— Вот! Мы с папой помирились! А если хотите знать, мы бы с ним и не поссорились, кабы не эта стерва!
И Раечка ткнула пальцем в Гулю.
— Она нарочно ему насплетничала на меня и Павлика!
— Потому что ты вела себя неподобающим образом! Целовалась! Позволяла ему себя трогать! За такие места… У меня слов нет, чтобы описать, что он вытворял с ней!
Гуля даже затряслась от ярости. Еще минута, и она накинулась бы на наглую девчонку, которая посмела разговаривать с ней в таком тоне. И не посмотрела бы, что та единственная дочь директора. И… Да что там, и одна из его наследниц и, возможно даже, что и ее будущая начальница.
И даже несмотря на это, Гуля была готова наброситься на Раечку. Так довела ее эта девчонка. Но между ними встала Глафира.
— Стоп! — решительно произнесла она. — Никаких ссор и драк! Сейчас мы ищем Сеню. Ссориться будете, когда он найдется.
Как ни странно, ее слова возымели действие. Драки не случилось. Гуля сделала несколько шажков в сторону. А Раечка просто укрылась за спиной мачехи.
— А теперь мы вызовем мастеров, которые помогут нам вскрыть сейф моего мужа, — спокойно произнесла Глаша, дождавшись тишины. — И если возникнет такая необходимость, мы вызовем несколько девочек из торгового зала. И в их присутствии опишем хранящиеся в сейфе ценности. А потом сложим их обратно и снова закроем сейф.
Это прозвучало более чем веско. И даже странно, что такое разумное предложение поступило именно от Глаши, которую все привыкли считать если не дурочкой, то, во всяком случае, весьма недалекой особой. Но оказалось, что это она до поры до времени притворялась таковой. А когда пришло время, она стала действовать. И еще как!
Открыть сейф оказалось совсем не так трудно, как предполагали девушки. Мастер лишь мельком взглянул на документы, которые протягивала ему Глаша.
— Жена так жена, — буркнул он себе под нос. — Нам ведь без разницы. Лишь бы платили.
Но тем большим было разочарование, когда сейф все же открыли. В нем не было ничего, кроме деловых бумаг Семена Семеновича, касающихся исключительно деятельности магазина. И никакого золота. Никаких драгоценных камней. И разумеется, никакой золотой коллекции индейцев.
Разочарование было велико. Однако Глаша и тут не дрогнула.
— Вы поедете с нами, — повернулась она к мастеру, вскрывшему сейф. — К нам домой. Там у меня для вас будет еще работа.
Мастер оказался человеком покладистым. И в ответ пробурчал, что время идет, денежки капают, так что ему по барабану, куда ехать, с кем ехать и как далеко ехать. Лишь бы платили.
В домашнем сейфе Семена Семеновича улов оказался побогаче. Тут были деньги. Довольно пухлая пачка евро. И несколько банковских упаковок с рублями. Они были аккуратно сложены в углу сейфа.
— Тут не меньше трехсот тысяч рублей! — жадно сверкнув глазами, произнесла Раечка и машинально посмотрела на свой подаренный отцом браслет.
По лицу Раечки можно было читать, как по открытой книге. Ах, папочка! Вот ты какой! Подарил дочке дешевку! Жалкий тоненький браслетик цепочкой. Никак не дороже пятерки ему этот браслетик обошелся. А у самого в домашнем сейфе бешеные тысячи лежали. Ну, папочка! Ну, сквалыга! И маленькие кулачки Раечки сами собой сжались так, что на сгибах выступили остренькие, словно речные камушки, косточки. Жадина!
Глаша ничего такого не думала. И на деньги она посмотрела с совершеннейшим равнодушием.
— Зачем мне деньги? — пробормотала она. — Зачем мне эти деньги, если Сенечки нет рядом?
И, закрыв лицо руками, она снова зарыдала.
— Хм, хм, — пробормотал все еще стоящий рядом мастер по вскрытию сейфов. — Ну, это еще как сказать. Вот, к примеру, деньги нужны, чтобы вы могли мне заплатить.
Глаша подняла на него заплаканные глаза.
— Что?
— А то самое! Кабы не нашлось в этом сейфе денежек, был бы он пустой, чем бы вы со мной расплачивались? Документиками из первого сейфа? Или как?
— Ах, да возьмите вы их себе все! — воскликнула Глаша, небрежно кидая мужику толстенькую пачечку денег.
Но тому она не досталась. Деньги перехватила Раечка. Отсчитав, сколько положено, она выпроводила мастера из дома. А сама вернулась к мачехе.