– Так чего ты тогда лезешь? – закричали мы с Катькой на Прапора в два голоса.
Тот обиделся и полез в машину.
– Давно ты знаешь Галину? – приступили мы хором к допросу Олега.
– Да нет, – покачал тот головой. – Лет пять, не больше.
– А откуда? – подозрительно глядя на него, спросила Катька. – Где вы с ней познакомились? Прапор тогда тоже с вами был?
– Хватит тебе ревновать! – рассердился Прапор из машины. – Олег, объясни ты ей, ради бога.
– Просто раньше я работал в другом автосервисе, – послушно начал объяснять Олег. – И эта Галина свою машину у нас часто ремонтировала. У нее раньше старенький «Опель» был. Он у нее как начал сыпаться, так просто беда. Помнишь, Серега, я тебе еще рассказывал про эту развалину?
– Угу, – откликнулся Серега откуда-то из глубины багажника, куда он пристраивал свои покупки.
– Вообще-то удивительное дело, как эта тетка быстро поднялась, – увлекся воспоминаниями Олег. – Когда она на своей развалюхе «Опеле» ездила, у нее было всего-то несколько торговых палаток. И все. А три года назад она начала строить этот супермаркет. И видишь, построила.
– А почему ты все время о ней одной говоришь? – спросила я у Олега. – У нее же муж есть.
– Есть, – немного удивился нашей осведомленности Олег. – Но он-то тут при чем?
– Разве этот супермаркет не их общая собственность? – удивилась я.
– Не знаю, – покачала головой Олег. – Может быть, и общая. Но делом всегда одна Галина занималась. Муж у нее дурак.
– А ты откуда про мужа знаешь? – высунулся из машины Прапор. – Серега, слышишь, о чем они говорят? Нас ревнуют, а сами какого-то мужика все время упоминают.
– Я с Дашей еще поговорю, – угрожающе пробубнил Серега. – Потом.
Настроение у него явно было паршивое. Но выяснение отношений мы все благоразумно отложили на после ужина. Подкинув Олега домой, мы все отправились к Сереге. Пока мы с Катькой занимались приготовлением салатов, Серега, сердито сопя, жарил свиные отбивные. Один Прапор бездельничал, сидя на стуле и уверяя, что он смертельно устал за день.
– Чтобы вы девчонки знали, мы с Серегой, пока вас искали, все ноги себе сбили, – откровенничал он. – Что у вас там за история с милицией?
– Ничего, – кротко ответила я. – Просто нас угораздило оказаться в доме, где подряд произошло целый два убийства. А так как сначала никто не знал, кто мы такие, и нам не верили, что мы действительно заблудились в лесу, то нас тоже задержали. А вам разве из милиции не звонили на наш счет?
Возникло молчание.
– Звонили, – наконец кивнул Прапор. – Но мы с Серегой решили, что это вы своих любовников подговорили.
У нас с Катькой глаза на лоб вылезли.
– Кого хоть убили? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Прапор.
– Сначала хозяина дома, – пробормотала я. – А потом одну из его гостей.
– Признавайтесь, ваша работа? – оторвался наконец от жарки мяса Серега. – Устраняли соперницу? И надо же, как они нас с тобой, Прапор, ловко в тот лес заманили. У них, наверное, уже давно план созрел, как проникнуть в тот дом. И прикончить своего любовника.
– Нет! – закричали мы с Катькой. – Зачем нам? Мы знать никого из гостей не знали.
– А хозяина? – спросил ревнивый Серега.
– И хозяина не знали!
– Ну-ка, рассказывайте все по порядку, – распорядился Серега, садясь к столу и наливая себе первую рюмку водки. – Чего это вы, на ночь глядя, поперлись в гости к совершенно незнакомому вам мужику?
Пока мы рассказывали всю историю нашим парням, в отделение милиции, где работал Голованов, поступил анонимный звонок.
– Мне нужно поговорить с кем-то, кто занимается расследованием убийства на даче Сувориных.
Так как трубку снял Голованов, то ему же пришлось и беседовать.
– Кто вы? – первым делом спросил опер.
– Неважно, – прошелестел голос в ответ. – Я не хочу, чтобы меня знали. Я случайно видел через окно, как это случилось.
– Что случилось? – спросил Голованов. – Говорите толком. И назовите себя.
– Я видел, кто убил Валентина, – прошептал в трубку все тот же шелестящий голос. – Я видел, как это случилось.
– И вы можете назвать имя убийцы? – спросил Голованов, чуть дрогнув.
– Могу, – с оттенком удовольствия сказал голос неизвестного или неизвестной. – Это был сосед Суворина. Дмитрий Алпатов.
– Кто?! – крикнул в трубку Голованов. – Алло, алло!
Но в трубке уже раздавались лишь короткие гудки.
– Вот черт! – выругался Голованов.
– Ты чего орешь? Кто звонил? – спросил у него Судаков, который в этот момент вошел в кабинет.
– Не знаю, – ответил Голованов. – Он не представился. И голос постарался изменить. Даже не понятно, мужчина это или женщина. Сказал, что видел, как было совершено убийство Валентина Суворина. И что сделал это сосед Суворина. Ну тот, жена которого работала у Суворина домработницей.
И менты переглянулись.
– А что? – задумался Судаков. – Вполне возможно.
– У Алпатова алиби, – простонал Голованов. – Весь вечер он пил со своим приятелем. А к тому времени, когда случилось убийство, оба были мертвецки пьяны. И спали.
– Это по словам собутыльника Алпатова они спали, – возразил Судаков. – Но как он может ручаться за самого Алпатова? Может быть, тот не был так уж пьян. А просто зарабатывал себе алиби. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?
Голованов кивнул. Он и сам понимал, что Алпатова и его собутыльника необходимо еще раз допросить. И на этот раз гораздо тщательней.
– И отпечатки пальцев у него сними, – посоветовал Судаков.
– Сам знаю, – огрызнулся Голованов.
С того самого момента, когда несколько минут назад он снял телефонную трубку, его не оставляло какое-то мерзкое ощущение, что его словно марионетку заставляют играть в чьей-то чужой пьесе. Это чувство не оставляло Голованова, как он ни старался от него избавить. И после того как он задержал и привез в отделение Алпатова и его собутыльника, это чувство только усилилось. Но чувство к делу не пришьешь.
А у Алпатова был мотив, была возможность и не было практически никакого алиби. Потому что его собутыльник сразу же признался, что отрубился около восьми вечера. И беспробудно спал всю ночь. Вплоть до шести утра. В шесть он немного протрезвел и побрел к себе домой. Досыпать. Таким образом, алиби Алпатова рассыпалось, как карточный домик.
– Вынужден вас арестовать по подозрению в совершении убийства, – с тяжелым сердцем сообщил мужику Голованов.
– Я так и знал! – горестно взвыл тот. – Так и знал, что вы найдете крайнего. Не убивал я его! Не убивал эту паскуду!