— Конечно, Тефна. — Шерьян со стоном разогнулся и с нескрываемым любопытством уставился на меня. — Что именно тебя интересует?
— По людским меркам у тебя достаточно преклонный возраст, — осторожно начала я. — Иркший говорил, что тебе восемьдесят. Вообще-то формально ты младше меня, но у метаморфов взросление происходит куда медленнее. У нас четыре года идут за один. Мне чуть больше века, но опять-таки по людским меркам это означает, что фактически мой возраст составляет всего двадцать лет. Может, двадцать один. Гворий — полуэльф. Ниэль говорил, что ему вряд ли дожить до тысячи, но несколько веков у него точно есть в запасе. Я не знаю, как именно храмовники продлевают себе жизнь и насколько простираются их возможности. Тем более что сейчас ты уже не принадлежишь храму и не имеешь возможности пользоваться определенными ритуалами, продлевающими жизнь. Поэтому мне интересно…
— Интересно, сколько я еще протяну, прежде чем превращусь в дряхлую развалину? — со злой иронией перебил мои сложные подсчеты Шерьян. — Так, Тефна?
— Ну вот, ты все-таки обиделся, — смущенно произнесла я.
— Да нет. — Храмовник кисло поморщился. — Как-никак ты моя супруга, а, следовательно, имеешь право знать, когда рискуешь примерить черный наряд вдовы.
Пришел мой черед морщиться. Шерьян прекрасно осведомлен, что наши семейные отношения, скорее всего, окончатся куда раньше и драматичнее.
— На самом деле я не знаю ответа на твой вопрос, — спокойно продолжил храмовник, словно не заметив моей недовольной гримасы. — Предполагаю, что мое старение произойдет достаточно внезапно и резко. Как ты верно заметила, мои бывшие собратья используют для продления жизни ритуалы и обряды, которые увеличивают человеческую продолжительность жизни практически до эльфийской. И до последнего дня они сохраняют ясный разум, отличные физические способности и превосходную память. Смерть к ним приходит внезапно. Утром они могут провести отличную тренировку на мечах, а после обеда умереть дряхлыми старцами. — Шерьян на секунду запнулся, но практически сразу продолжил с кривой ухмылкой: — Как ты верно заметила, ныне я отлучен от храма и не могу пользоваться их достижениями в плане увеличения продолжительности жизни. Рано или поздно, но действие ритуалов, через которые я прошел ранее, закончатся. И случится то же самое. Час, другой — и я умру от старости. А сколько именно мне осталось — ведают лишь боги. По моим скромным расчетам, не более десяти лет.
Я приглушенно охнула. Десять лет! Так мало. Хотя с другой стороны, если не сработает мой сумасшедший план, мне-то осталось меньше месяца.
— Интересно, кто из нас раньше овдовеет? — задумчиво прошептала я.
— Если ты намекаешь на твою клятву, то я уже высказал свое решение! — гневно воскликнул Шерьян, явно приняв мое невинное, в общем-то, высказывание за нечто другое. — Хочешь поединка — я готов прямо сейчас. Бери меч и руби мне голову! Благо Рикки пока рядом нет.
— Между прочим, я уже давно здесь, — резонно возразили из темноты, и через мгновение сам юноша вышел к нам. Насмешливо поднял бровь, обращаясь, прежде всего ко мне: — Ну и какая муха вас опять укусила? Ни на секунду одних нельзя оставить — сразу же пытаетесь друг друга на смертельный поединок вызвать.
— Не я пытаюсь. — Я снисходительно улыбнулась. — А твой отец. У меня вообще такое чувство, что ему жить надоело.
— Есть такое, — согласился Рикки, но тему продолжать не стал. Вместо этого он сел рядом с Шерьяном и довольно потянулся. — Ну вот, побывал я у дома Иркшия. Заходить, понятное дело, не стал. Но все выглядит вполне невинно. Внутри только один человек. В ближайшей округе нет никаких засад. Полагаю, мы вполне можем ворваться в дом и застать Иркшия врасплох.
— Никакого насилия, — резко оборвал его Шерьян. — Я сам. Мне не нужно сопровождения в этом деле. Я один зайду в дом и переговорю с ним. А вы следите, чтобы никто нам не помешал. Ясно?
Мы с Рикки переглянулись. Юноша выразительно закатил глаза и сокрушенно покачал головой. Мол, я же не виноват, что мой отец ведет себя настолько глупо. Я лишь переступила с лапы на лапу. Пусть будет так. Шерьян, прежде всего храмовник, а Иркший — уже старик. Пусть и бодрый для своих лет, но все же. Полагаю, особой опасности нет.
— Если что — кричи, — предупредила я.
— Тефна. — Шерьян улыбнулся настолько холодно, что по моей шкуре пробежали невольные мурашки. — Мне очень приятна твоя забота, но не забывайся. Уж с Иркшием я как-нибудь справлюсь и без вашей помощи.
— Хорошо, — нехотя протянул Рикки. — Тогда не будем терять времени. Мы и так сделали изрядный крюк, чтобы сюда попасть.
Шерьян встал и решительно сомкнул пальцы на рукояти меча. Развернулся и молча отправился к дому, окно которого неярко светилось среди густых деревьев. Последовали за ним и мы. Я — чуть впереди и сбоку, ныряя среди влажных от росы кустов, Рикки — сзади.
Стоило нам подойти чуть ближе, как за околицей зашлась в хриплом лае собака. Впрочем, практически сразу же сорвалась на приглушенный вой и затихла вовсе, а около меня уже стоял чуть запыхавшийся Рикки, явно только что совершивший молниеносный бросок.
— Припугнул, — ответил он на мой невысказанный вопрос, застывший в глазах. — До утра в конуре продрожит.
Шерьян недовольно хмыкнул, но ничего не сказал по поводу самодеятельности сына. Зачем-то одернув довольно грязный после перехода по Пустоши камзол, он с протяжным скрипом отворил калитку, подошел к дому и на удивление вежливо постучался. Не дожидаясь разрешения, распахнул рассохшуюся от старости дверь и скрылся в сенях.
— Стучаться-то зачем было? — негромко фыркнула я себе под нос.
— Мой отец часто совершает странные поступки. — Рикки пожал плечами. Косо глянул на меня. — Не обижайся, но во многом только из-за этого ты еще жива.
Раньше, без сомнения, меня бы возмутил подобный недвусмысленный намек на мое несчастливое прошлое и лишения, перенесенные в застенках храмовников в том числе и по вине Шерьяна. Но сейчас слова Рикки ничего не затронули в душе. Ни гнева, ни ярости, ни жгучего желания отомстить. Я просто смирилась с этим знанием.
— А я слишком терпелива и всепрощающа, — больше по привычке все же огрызнулась я. — И во многом из-за моей былой слабости твой отец еще жив.
Рикки скривил губы, но не стал продолжать пустые пререкания. Вместо этого он приник к забору, как можно ближе подобравшись к чуть освещенному окну, и поманил меня пальцем.
— Иди сюда, Тефна, — прошептал он. — Неужели не любопытно, о чем они разговаривают?
Если честно, куда больше меня интересовал запах близкого курятника и негромкое квохтанье сонных наседок. Эх, залезть бы туда! Уж парочку жирных птиц я бы точно в пасти унесла. Ведь мы сегодня толком не ели. Да и вчера не ели. Боги, если хорошенько напрячь память, мы в последний раз сытно ужинали только на Пустоши, когда я выгнала на Рикки ригона.
— Тефна, даже не думай! — осадил меня юноша, каким-то чудом угадав мои недостойные мысли. А может быть, я просто слишком красноречиво облизнулась и кинула вожделенный взгляд в ту сторону.