— Что это значит?
— Это значит, что, если мы не будем вкалывать как лошади, нас могут расформировать.
— Но ты ведь не останешься без работы! — горячо возразила Женя.
— Чтобы найти новую работу, надо будет вступать в контакт с социумом: увольняться, рассылать резюме, ходить по объявлениям… Меня это, честно говоря, не прельщает. Так что уж лучше я повкалываю.
— Это тонкий намек на то, что ты бросаешь наше расследование? — жалобно спросила Женя. — И я останусь один на один с дядей, с милицией и с Карпенко?
— Нет, я этого не говорил! — поспешно возразил Лаптев. — Все мое свободное время я торжественно отдаю тебе. Мы ведь друзья! И знай, Женька, если что случится.., ну, по-настоящему серьезное, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Трогательные слова Лаптева согревали Женю всю дорогу до дома. Только они и отвлекали ее от воспоминаний обо всех тех ужасных вещах, которые произошли за последнее время. «Надо выудить из холодильника валерьянку, наглотаться и залечь до самого вечера», — решила Женя. Однако ее грандиозным планам не суждено было сбыться. Едва она перетащила ноги через порог, зазвонил телефон в холле.
Женя так привыкла бояться экономку, что среагировала тут же. «Если это мне, — пронеслось у нее в подсознании, — Пыгова просто сдохнет от злости». Пуганой мышкой шмыгнула она к аппарату и схватила трубку.
— Алло! — раздался из трубки высокий, слегка гнусавый и потому незабываемый голос шантажиста Пончика.
— Это я, — обреченно отозвалась Женя, не дожидаясь вопроса. — Говорите.
— Жду тебя у памятника Пушкину в шестнадцать ноль-ноль, — сообщил Пончик. — Деньги не забудь.
— Ноя…
Однако телефон уже наполнял окружающее пространство коротким пиканьем.
Подняв голову, Женя увидела в дверях кухни Ирму Гавриловну, смотревшую на нее с мерзопакостной улыбочкой.
— Это мне звонил тот парень с золотыми цепями, — с деланной кротостью пояснила Женя. — Срочно хочет встретиться. Скучает.
Женя хамила. В сущности, ей нечего было терять. Сейчас она поднимется наверх, возьмет свой тюбик детского крема, смену нижнего белья и… Куда она пойдет? Конечно, Ира отдала ей деньги, найденные в конверте, но они вряд ли решат все ее жизненные проблемы.
Загвоздка, в сущности, была в том, что Женя привыкла считать себя беспомощной. Одинокой брошенной сироткой. И, что бы ни случалось с ней в жизни, она упорно играла эту роль, хотя давно могла бы все изменить. Эдакая разновидность самоистязания. Впрочем, в тот момент Женя не отдавала себе в этом отчета. Она считала, что не в силах изменить обстоятельства.
Идти к шантажисту без денег было страшно. Ах, лучше бы на встречу пришел тот тип, который прикалывался к ней в кафе! У него милое лицо, и сам он, вероятно, мог бы оказаться милым. Но, судя по всему, его главная задача — морочить головы доверчивым дурочкам. Когда операция входит в свою вторую фазу, в дело вступает партнер. До чего же неприятный тип!
Пончик действительно выглядел неаппетитно. Он был низеньким и довольно полным, но не до такой степени, чтобы вызывать отвращение. Главной его, так сказать, достопримечательностью было идеально круглое брюшко. При взгляде на него создавалось впечатление, что этому типу каким-то образом удалось проглотить сдутый футбольный мяч, который накачали уже у него в желудке. У всякого, кто общался с Пончиком, появлялось желание похлопать его по животу. Все остальное во внешности шантажиста было совершенно заурядным, включая бесцветные глаза и столь же бесцветную челку, висевшую над левой бровью.
Вспоминая Пончика, Женя содрогнулась Боже мой, как не хотелось ей видеть эту физиономию! Может быть, выпить для храбрости? До сих пор это выражение было Для Жени просто крылатой фразой. В своей жизни она пила всего пару раз, да и то шампанское. Более крепкий напиток делал ее неадекватной и вполне мог свалить с ног, что доказал эпизод с шантажистами. Однако, раз возникнув, мысль прочно засела в ее подсознании. Женя собрала свои пожитки в пластиковую сумку и, обняв ее, села на кушетку. Там же, в пакете, лежала и кассета с копией видеозаписи, которой ее, собственно, и шантажировали. Итак, жизнь кончена!
Под окном раздался резкий голос Ирмы Гавриловны. Нельзя было разобрать, что конкретно она говорила, но по интонациям было понятно — ничего доброго. «Вероятно, снова отчитывает бедолагу садовника, — подумала Женя и метнулась к окну. — Так и есть: прямо утро стрелецкой казни. Надеюсь, садовник однажды взбунтуется и повесит ее на яблоне».
Момент для того, чтобы разжиться спиртным, был самый что ни на есть подходящий. Женя стрелой пролетела через весь дом, ворвалась в библиотеку и кинулась к бару. К счастью, тот никогда не закрывался. Распахнув дверцы. Женя некоторое время рассматривала бутылки и в конце концов решила, что от водки она умрет на месте, коньяк повлечет за собой клиническую смерть, от вина ее развезет, а вот ликер, возможно…
Быстро приняв решение. Женя выудила из бара приземистую бутылку и бокал на низкой ножке и отправилась обратно на второй этаж. Усевшись на кровать, она налила в бокал на два пальца ядовито-желтой жидкости и опасливо понюхала. Ликер оказался банановым, его сладкий запах возбуждающе пощекотал нос.
Настроение у Жени поднялось после первой же порции. Однако она решила, что до Пончика этого ей не хватит, поэтому угостилась еще два раза. Вскоре ее организм перешел в новый тепловой режим — Жене стало жарко. Она расстегнула на рубашке еще две пуговицы и отправилась в путь.
В этот раз автобус почему-то был наполнен премилыми людьми, которым Женя рассказала массу забавных историй из своей жизни. Потом было метро со слегка качающимися колоннами на станциях и наконец памятник поэту, ставший в этот летний день страшно расплывчатым. Вероятно, от слишком яркого солнца. Как бы то ни было, но он явно напоминал мираж в пустыне.
Не успела Женя толком оглядеться, как прямо у нее над ухом раздался голос:
— Бабки принесла?
Медленно повернувшись, она увидела Пончика, который бегал глазками по сторонам и усиленно жевал резинку.
— Нету — с надрывом ответила Женя, качаясь так, словно под ногами у нее была палуба корабля, попавшего в шторм. — Нету у меня бабок!
Пончик тут же перестал двигать челюстью и стрельнул в Женю глазками, похожими на две маленькие пульки.
— Ты чего, с ума сошла? Дура пьяная! Хоть какие-то бабки у тебя должны быть!
— Хоть какие-то — это пжалста! Почти пятьсот баксов. Они у меня есть, потому что я их украла!
— Давай сюда!
— На! — Женя достала из кармана конверт с деньгами и со всего маху хлопнула его на подставленную ладонь Пончика.
— Почему не украла больше, сколько я сказал? — пробормотал тот, воровато засовывая конверт в карман штанов. — Я ведь кассетку дяде вышлю!