Оживший мобильник жуком загудел и заворочался в руке. Я рассеянно, продолжая смотреть на воду, поднесла его к уху.
– Да? Алё-о?
Из трубки доносились только треск и далекие подвывания, словно я держала в руке морскую ракушку. Что за ерунда? Я, нахмурившись, отодвинула телефон и посмотрела на экран. «Невозможно определить номер».
Мне стало жутковато, и я поскорее дала отбой.
– Саня… Ах ты зараза!!!
Местный леший давно стоял у нас на учете как злостный хулиган. Только по прошлому году за ним числилось семь переломов ног споткнувшихся прохожих, пять уводов сельскохозяйственных животных, четырнадцать упадов в овраг, три украда охотничьих ружей, сто пятнадцать заблудов, а также семнадцать отравлений поганками, подсунутыми доверчивым грибникам. Из-за него тут все лето бригада экологов работала, пытаясь выяснить, что за странные мутации произошли с прежде безвредными сыроежками.
Так что, когда я увидела его рядом с завороженно переставляющим ноги Саней, мне стало дурно.
– Стой, гад! – что есть мочи заорала я, кидаясь вдогонку. И, поскольку никакого эффекта это не произвело, с отчаяния ляпнула: – Саня, стреляй в него!
Докричаться до парня я не надеялась: замороченный лешим человек может часами кружить вокруг одной елки и орать до хрипоты – ни он, ни его не услышат даже в пяти метрах. Но пакостная нежить хотя бы поймет, что я ее раскусила, и шутки кончились!
Обрез бухнул, как царь-пушка.
На один жуткий миг мне показалось, что я обозналась, спутав с лешим случайного грибника, чьи внутренности сейчас красиво развесятся по елкам… но дробь прошила его как трухлявый пенек, даже не заставив пошатнуться.
Когда я, не чуя под собой ног, подбежала к Сане, там уже вовсю кипели страсти.
– Стрелок, ептыть! Да в меня со времен Великой Отечественной, когда я немцев по оврагам водил… – продолжал разоряться леший, ощупывая дырки в пальто.
– А поляков ты по болотам не водил? – мрачно осведомился Саня, забрасывая обрез за спину.
Леший польщенно захихикал.
– Сань, ну действительно: зачем ты в него пальнул?! – С одной стороны, так ему и надо, давно руки чесались, с другой – обрезы не входят в перечень «средств налаживания дружеских, доверительных отношений с нежобъектами» из должностной инструкции…
– Ты ж сама приказала! – изумленно уставился на меня парень.
– Я просто его напугать хотела! Это было… образное выражение!
– Слышь, ты, литераторша! – взбеленился Саня. – Когда мне говорят «стреляй», я стреляю, а не в образах твоих дебильных разбираюсь! Усекла?!
– Усекла! Псих!
– Дура!
– Так я пошел? – с надеждой уточнил леший, уже навострившись шмыгнуть в кусты.
– Стоять! – хором рявкнули мы, разворачиваясь к нему.
– Я тебе сейчас штраф выпишу, – с чувством пообещала я. – За покушение на инспектора при исполнении!
– А я контрольный в башку добавлю! – добавил Саня и пнул капкан носком ботинка. Стальные челюсти с лязганьем сомкнулись, железяка подскочила чуть ли не на полметра, звякнув привязанной к дереву цепью.
– Моя территория, – изобразил оскорбленную невинность леший, – что хочу, то и ворочу. В рамках конвенции, между прочим!
– А трактор где?
– Какой трактор? – неубедительно удивился «нежобъект».
– МТЗ82МК! Который в среду с опушки у горохового поля пропал! Тебя с президентским указом о саботажниках уборочного процесса ознакомили?!
– Да мне ваш трактор даром не нужен, чтоб ему сквозь землю провалиться! – скороговоркой отперся леший, из чего я заключила, что искать технику следует где-нибудь в болоте.
– Хорош мухоморы на уши вешать! – перебил Саня, демонстративно поправляя ремень обреза. – Обещал место убийства показать? Ну так веди, и без фокусов! А то у меня разговор простой: шаг вправо, шаг влево – побег, прыжок на месте… Давай, шагай!
Леший смерил его оценивающим, загадочным взглядом, от которого лично у меня вспотели ладони, кивнул, свистом подозвал зайца и углубился в лес. Саня двинулся за ним, уже куда осторожней и чуть ссутулившись. Без автомата, камуфляжки и соответствующей росписи на лице ему было явно неуютно.
Я вздохнула, покачала головой и, стянув куртку, демонстративно вывернула ее наизнанку и снова надела.
– Не доверяешь, девица? – обиженно спросил леший.
– Действую по инструкции, – отрезала я. – Ничего личного.
– Э-э-э… Лен…
– Иди давай, – сердито велела я. Надо бы все-таки завести лапти, их удобнее с ноги на ногу переодевать. Хотя теоретически и куртки должно хватить.
Топать пришлось минут десять – то ли мы так медленно шли, то ли ролевик быстро бежал. Леший не подвел: эту прибрежную полянку я уже видела по телевизору, к тому же ее ограждала полосатая лента, натянутая между деревьями на высоте примерно метра.
Увы, перед испещрявшими землю следами спасовала бы даже розыскная собака. Поляну вытоптали подчистую – сначала нашедшие тело ролевики, потом милиция, а там и зеваки из соседних деревень подтянулись. Причем один из них привел с собой стадо коз (овец?), чьи отпечатки копыт были единственно четкими и пригодными для дактилоскопии.
– Что же здесь произошло-то, а? – вслух подумал Саня.
– Что, что… Убил он его! – ворчливо откликнулся леший. – Ох, жуть была… Тот как заорет, а этот как кинется, да по уху, да ногами, да сверху…
– Ты это видел?! – От потрясения мы с Саней снова спелись.
– А как же, – охотно сообщил леший. – С начала до конца! И как сук выламывал, и куда потом драпал…
– Кто?! – Парень сцапал болтливую нежить за грудки.
– Да из этих же, ряженых. – «Дедок» беззаботно поболтал в воздухе ногами, и стало видно, что стопы у него вывернуты пятками вперед и оторочены клочьями моха.
– Как он выглядел?!
Леший торжественно поднял вверх сучковатый палец и с чувством проскрипел:
– Каковому подойдет, тот и виновен!
После чего исчез в вихре листьев и мелкой черной пыли.
Прочихался и проморгался Саня только минут через пять. Проматюгался – через десять, причем почти без повторов. Простой землей тут вряд ли ограничилось, шкодливый хозяин леса наверняка подмешал к ней едкой пыльцы или грибных спор.
– Что, получил? – ядовито осведомилась я. – Я же тебе говорила: силой от нежити ничего не добьешься, только разозлишь. Слыхал пословицу «не буди лихо, пока оно тихо»? Она на подписании первого союзного договора родилась. Лихо, кстати, в этом лесу тоже водится, так что громко орать не советую.
На стажеров эта невинная фраза обычно действовала угнетающе, но в данном случае я скорее чувствовала себя обязанной предупредить лихо, что по округе бродит Саня.