— Закройте окно, Семен Борисович, дышать невозможно, — поморщилась она.
— Где папка двести пятьдесят, дробь четыре, дробь ноль, дробь восемь?! Почему не у меня на столе?
— Вы сами сказали пихнуть ее в отработанный архив, в связи со смертью…
— Цыц, мямля!! Ты перепутала! Уволю к чертовой матери! Тащи сюда материал!
— Да увольняйте хоть к дьяволу, — пожала плечами Анна и ушла в свой предбанник. Вернулась она через секунду, не успел Сеня и слова вымолвить.
— Вот ваш «материал» за двести пятьдесят тысяч, дробь сорок рублей, дробь восемь копеек. — Она метнула на стол пухлую канцелярскую папку.
— Цыц, мямля! Вон, — беззлобно указал Сеня Анне на дверь.
— Окно закройте, дышать невозможно, — Анна сморщила простецкое ненакрашенное лицо и удалилась.
— Мы с ней темпераментами не сошлись, — зачем-то начал объяснять мне Гавичер свои взаимоотношения с секретаршей. — У меня бабушка была черкешенка. Я — огонь! Взрыв! Стихия! А у Анны предки — кто?! Библиотекари! Вот мямля и получилась. Уф, как хочется работать! Как хочется работать! — Он шумно потер короткие ручки.
— Давайте-ка, посмотрим, что вы накопали за двести пятьдесят тысяч наших с Сазоном денег, — предложила ему я, усаживаясь в его директорское кресло.
— Я провернул массу работы! — Он распахнул папку, в которой валом были навалены бумаги — помятые и заляпанные. — Вот, вот и вот! — Сеня стал тыкать в них пальцем. — Это подробная запись беседы с женой парня под номером первым, это — наиподробнейшая запись беседы с любовницей парня под номером вторым, это — опрос соседей, это — сплетни и домыслы сослуживцев. Проделана масса работы! Никто никого не подозревает, никто ничего не знает, никто ничего не видел — жуткое дело! Вообще никаких концов! Знаете, все в один голос твердят, что орудовал сумасшедший маньяк. Мотивов-то никаких! Никто не верит, что это сделал ваш муж! Вот, смотрите, фото жертвы, и вот фото жертвы, и вот… У меня связи в убойном отделе, мне удалось достать!
— Да уберите вы эти фото, — я захлопнула папку. — Ответьте мне на один вопрос: вам удалось узнать, были ли как-то связаны между собой все три жертвы? Может, учились вместе, или работали, может, жили по соседству когда-то, или в одной бане, наконец, парились? Ну хоть что-то?! Точка пересечения у них есть?
— Нет!!! — подпрыгнул как мячик Гавичер. — Нет у них точки пересечения! Учились в разных вузах, живут в разных концах города, Игорь Матвеев — продюсер телеканала, Иван Петушков — директор агентства недвижимости, Маргарита Лялькина — директор модельного агентства «Рита».
— Ну вот видите, все руководящие работники, — пробормотала я.
— Совпадение! — горячо заверил меня лучший в городе детектив. — Говорю вам, орудовал стопроцентный маньяк! Маньяк, катастрофически похожий на вашего мужа, царство ему небесное!
— Маньяки так не действуют, вам ли не знать, — покачала я головой. — Во-первых, они как-то определяются с жертвами — это либо женщины определенного типа, либо дети, либо… очень редко мужчины, но тоже определенного типа! У маньяка должен быть «бзик» на типаж, вам ли это не знать! А тут — все разные, ничего общего! И потом — для маньяка просто тюкнуть по голове — это не дело. Ему нужно истязать свою жертву, насладиться ее муками, а так — шмяк по голове и пошел, это неинтересно, это больше похоже на… на… — Впрочем, я понятия не имела, на что это больше похоже, кроме как на действия сумасшедшего.
— Ох, как вы не правы! — Сеня захлопнул окно и уселся на подоконник. — Ах, как же не правы! Мания на то и мания, чтобы не поддаваться здравому смыслу! У одного мания на типаж, у другого мания к истязаниям, а третьему… третьему нужно ходить по городу, тюкать по голове молоточком ни в чем не повинных граждан и подписывать им ладони красным маркером!
Я даже зубами заскрипела от злости — так был прав этот Сеня Гавичер.
— Понимаете, обелить имя вашего мужа сможет только еще одно подобное преступление. Увы, нужен труп номер четыре, увы!
— Вы плохой детектив, — сказала я, глядя в его черные как уголь глаза. — Дорогой и очень ленивый. Решили срубить легких деньжат, заранее зная, что дело дохлое.
— Это неправда! — возмутился Сеня. — Я отработал каждую копеечку! Вот смотрите, — он снова открыл папку, — запись беседы с женой, запись беседы с любовницей, запись переговоров с соседями, сослуживцами, фото, и фото, и фото! У меня связи в убойном отделе! Поймите, вычислить маньяка очень непросто! Нет мотива, нет логики! Недаром всех знаменитых маньяков ловили десятками лет! У них животный нюх на опасность!
Он опять был прав, этот Гавичер. Насчет мотива и логики, разумеется, а не насчет отработанных денег.
— И потом, у меня связи! Один мой знакомый работает в области психиатрии и сейчас занимается тем, что проверяет с помощью своих коллег, были ли у них пациенты, способные на такого рода… поступки! К сожалению, это уже не поможет вашему мужу… — Он сквасил скорбную мину.
— Замолчите! — крикнула я. — Вам заплачено, чтобы установить истину, а вы… вы сдали дело в архив!!
— Не сдал!
— Сдали! Прикарманив, — я взглянула на обложку папки, — двести пятьдесят тысяч, дробь сорок рублей, дробь восемь копеек. Признайтесь, вы решили, что мы абсолютно сломлены известием о гибели Глеба и больше не побеспокоим вас по этому делу. Ведь именно так вы рассудили, сдавая дело в архив?
— Нет!
— Так, так! — На пороге стояла Анна и кивала в знак согласия со мной головой. — Можешь меня увольнять к чертовой матери, Семен Борисович, но у меня больше сил нет тут без дела сидеть, ногти пилить и твой храп слушать.
— Брысь, мямля, — цыкнул на нее Гавичер, но Анна не обратила на него никакого внимания.
— Вы что, забыли, что одна из жертв выжила? С ней можно поговорить, — заявила вдруг секретарша.
— Нельзя, — фыркнул Гавичер. — Этого не могут сделать даже оперативники. Она без сознания. Иди, ногти пили!
— Можно, можно! Маргарита Лялькина в тяжелом состоянии, но она пришла в сознание. У меня в реанимации племянница работает, Машка, так она мне вчера по телефону сказала. Да, к ней еще никого не пускают, но если поговорить с моей Машкой, то она потихонечку от врачей…
— Что ж ты раньше молчала, мямля?! — заорал Гавичер и забегал по кабинету. — Не-ет, ну дал же бог секретаршу! Ногти ей, видите ли, надоело пилить! Звони, давай, своей Машке, договаривайся…
— Поеду к ней я, — перебила я Сеню.
— Да, так будет, конечно, лучше, — легко согласился он. — Звони своей Машке, Анна!
Через пять минут все было улажено. Мне следовало подъехать в первую клиническую больницу, в отделение реанимации.
— Ну вот, а вы говорите, я не отрабатываю своих денег! — квохтал Гавичер, провожая меня к двери. — Видите, какие у меня связи!! Какую я вам встречу организовал! Обязательно сообщите мне о результатах своего разговора! Я проанализирую и сделаю выводы! Анализировать и делать выводы — вот работа для профессионала! А лучшего профессионала, чем я, вы в этом городе не найдете! Так и быть, не буду выставлять вам счет за эту услугу! Щедрость мне досталась от бабушки, которая, как известно, была черкешенкой!