— Нет. Он заглянул в кабинет, увидел ее, извинился и попросил меня на минуту выйти.
— Ничего необычного. Вы как считаете?
— Разумеется, ничего необычного. Но когда она ушла, он опять зашел и расспрашивал меня о ней.
— Интересовался ее именем, чем занимается?
— Нет, конечно. Мы не задаем таких вопросов клиентам. Он спросил, в чем ее проблема, потому что его, как и меня, поразила ее аура.
— Ах, вот что. Аура была какой-то необычной?
— Еще бы. Женщина находилась в опасности. Такая аура бывает у тяжело больного человека. Я даже сомневалась, справлюсь ли я.
— И он предложил помощь?
— Он очень деликатный человек. Мы просто обсудили, что следует предпринять. Разумеется, он не отказал бы мне в помощи, если бы я к нему обратилась. Видите ли, Вадим Аркадьевич сейчас практикует мало. Он преподает, пишет книгу и только в случаях, которые его чем-то заинтересуют…
— Светланой он заинтересовался?
— С ней продолжала работать я.
— И о ней вы больше не говорили?
— Только после ее смерти. Но однажды я видела их вместе.
— В центре?
— Да. В коридоре.
— Они разговаривали?
— Возможно, но не уверена. Я вышла из кабинета и увидела их в конце коридора. Тогда я подумала, что у него возник к ней интерес как к женщине. Обычно он очень сдержан, а тут улыбался… Она ведь была очень красивой, а он молодой мужчина.
— К тому же аура у нее совсем никудышная, есть повод пообщаться.
— Вот именно. Стремление помочь, сострадание часто вызывают чувство влюбленности.
— То есть, по-вашему, он был влюблен?
— Не знаю. Но именно он сообщил мне о ее смерти. Я не читаю газет и ничего не знала. Разумеется, я слышала об убийстве, о нем говорил весь город. Но я не знала, что именно ее убили, Я даже фамилию ее не знала.
— Как он вам сообщил об этом?
— Вызвал к себе и сообщил. Он очень переживал, я чувствовала. Сказал, что будет следствие; и советовал мне, если придут из милиции, очень подробно рассказать им о наших разговорах. Сказал, что я ничего не должна скрывать. Любая мелочь может быть важной. К тому моменту мы уже давно не встречались, Светлана перестала приходить в центр за несколько месяцев до гибели.
— Почему?
— Это все Агнесса, — недовольно буркнула Анна. — Она настоящий энергетический вампир. А Светлана попала под ее влияние.
— Вы с ней знакомы?
— Светлана приводила ее.
— У нее тоже были проблемы с аурой?
— Если бы только это. Страшная женщина. Черная душа.
— Светлана считала ее святой.
— Как бы не так! Сущая дьяволица. А Светлана всецело была под ее влиянием. От этого и все проблемы. Агнесса просто высасывала из нее все жизненные силы.
— Если я правильно поняла, Светлана не разделяла вашего мнения и поэтому перестала приходить к вам.
— Вот именно.
— А вне центра вы общались?
— Конечно, нет. Я переживала за нее, надеялась, что она вернется. А потом Вадим Аркадьевич сказал мне о ее гибели.
— Из милиции к вам приходили?
— Несколько раз. Но мой рассказ не показался им интересным. Они даже не слушали. А потом начались эти сны.
— До разговора со следователем или после?
— Она приснилась мне в первую же ночь после разговора с Вадимом Аркадьевичем. Я не удивилась, ведь я думала о ней. Меня удивил сам сон. Потом он начал повторяться, и я поняла, что он должен что-то значить. И все рассказала следователю. Он сначала усмехался, а потом посоветовал мне лечиться. Все стали смотреть на меня как на сумасшедшую, и я испугались, потому что не могла разгадать свой сон. Кончилось все психиатрической больницей. Не думайте, я ни на кого не в обиде. Просто теперь я испытываю удовлетворение. Я не сумасшедшая. Странно, что Учитель не понял очевидного и болтал всякую чушь, как прочие. А вы.., выше.
Анна смотрела на меня влюбленными глазами и вроде бы готовилась заключить в объятия. Это встревожило меня больше недавних озарений.
— Как выглядит ваш Вадим Аркадьевич? — отвела я ее внимание от себя очередным вопросом.
— Молодой, очень интересный. Гипнотический взгляд. Он очень талантливый. У него прекрасные руки, он исцеляет людей…
— Брюнет? Одет во все черное?
— С чего вы взяли? Он одевается очень элегантно. Он ведь жил за границей. Будь я помоложе, непременно влюбилась бы в него. Волосы светлые, карие глаза. Очень мягкий, интеллигентный человек. Женщины от него без ума.
— Что ж, — поднимаясь, сказала я. — Большое вам спасибо.
— Вы что, уходите? — вроде бы не поверила Анна.
— Боюсь, мой спутник меня заждался.
— Но…
— Обещаю прислушиваться к себе, и, если будет знак, я вам непременно сообщу.
Мне показалось, Анна расстроилась. Однако никакие силы небесные не заставили бы меня задержаться здесь еще хоть на минуту.
Участковый нервно прогуливался возле машины. Чувствовалось, что ему сие занятие изрядно надоело, но высказывать свое недовольство он поостерегся, только спросил:
— Ну, что?
— Святой воды не держите? Самое время хватить стакан.
Он достал из кармана фляжку и протянул мне.
— Не уверен, что святая, но помогает даже лучше.
— Что это за гадость? — с подозрением принюхиваясь, спросила я.
— Гадость… Это водка.
— Приличные люди пьют коньяк.
— Пейте, что дают.
— Обойдусь, — ответила я, возвращая фляжку.
Мы сели в машину. Ковалев смотрел хмуро, явно чего-то ожидая.
— О чем вы болтали столько времени? — не выдержал он.
— О мире живых и мире мертвых. Кстати, да будет вам известно: я — проводник. Что вы глаза таращите? Женщина видела меня во сне и ждала моего посещения. А злые менты решили, что она спятила.
— Надеюсь, у вас-то с головой все в порядке?