— Ваши бы слова да богу в уши. Что ж, подведем итог. У нас две чокнутые бабы, одна в психушке побывала давно, другая только оттуда вышла. У одной только аура на уме, другой черти мерещатся. Столько времени, и все впустую… — с грустью констатировала я. — Ни одной реальной зацепки.

— Вы всерьез хотите таким образом выйти на маньяка?

— Мне рекомендовали прислушиваться к себе, и тогда будет знак. И мы возьмем маньяка тепленьким. Или ему будет знак, и он прямехонько выйдет на меня. Что вам больше нравится?

— Мне не нравится ваше долгое общение с психами, — ответил Ковалев, мы как раз выезжали на проспект. — Кто вам сказал, что они не заразные? Светлана Сергеевна, оставьте чокнутых их психиатрам! Я же говорил, следователь с ними беседовал. Я допускаю, что вы умнее любого следователя, но… Кстати, за нами «хвост», — буднично сообщил он. — И это без всякой мистики.

— Шутите? — не поверила я.

— И в голове не держал. Иномарка темно-синего цвета.

Я посмотрела в зеркало и с трудом обнаружила искомый объект.

— Чем он вам не понравился? — спросила с усмешкой, но несколько настороженно. — По-моему, едут люди по своим делам.

— Они к нам на Алябьева пристроились, когда мы выезжали на проспект после посещения анатомички. Ехали навстречу. Скорее всего, в анатомичку и ехали, но, заметив нас, передумали и сели нам на хвост. Сначала у меня были сомнения, но испарились. Потому что все это время машина торчала в соседнем переулке. Теперь, как видите, опять пристроилась сзади.

— Значит, вы не зря болтались возле дома. Они ваш интерес заметили?

— Обижаете.

— Как думаете, кто это?

— Кабы знать… Вряд ли наш маньяк. Скорее всего, тот парень в морге не зря отирался в коридоре и успел кому-то позвонить.

— Так, может, вернемся и зададим ему пару вопросов? — предложила, я.

— Собираетесь ему под ногти иголки загонять? Сомневаюсь, что он по доброте сердечной расскажет вам о своих друзьях. Боюсь, в ближайшее время нас ожидают неприятности. Вам еще не надоела игра в сыщиков?

— Не надейтесь.

— Да я так спросил, из вежливости. В гостинице из номера без особой надобности не выходите. Кстати, куда вы едете? Гостиница налево…

— Хочу еще раз поговорить с Агнессой. А еще хочу взглянуть на обиталище господина Петрова, бывшего спецназовца.

— Вы с ума сошли? — искренне возмутился Ковалев. — Побойтесь бога… Вы хоть знаете, который час?

— Как раз все соседи дома.

— Зачем вам соседи? К тому же даже сыщикам положено отдыхать. Я есть хочу…

— Я вас кормила.

— Когда это было? И вообще, я мечтал провести отпуск, лежа на диване.

— Вас сгубило любопытство. Так и быть, проявлю человеколюбие и накормлю вас. Вот это кафе подойдет?

— Я дома пельменей наемся.

— Хорошо, отвезу вас домой.

— А вы будете болтаться по городу вот с этим «хвостом»?

— Так в кафе или домой? — посуровела я, и он буркнул в ответ:

— В кафе.

* * *

Мы с удобствами устроились за столиком возле окна. Интересовавший нас автомобиль скрылся в переулке и более на глаза не появлялся. И вслед за нами в кафе вовсе не вошли звероватого вида молодцы (после нас сюда вообще никто не заглядывал), и я даже подумала: а не наводит ли участковый тень на плетень из желания внушить мне мысль, что чем скорее я уберусь из города, тем лучше для меня и остального человечества? Однако Ковалев так сосредоточенно хмурился и, главное, даже ел без аппетита, что я решила: он действительно переживает, и «хвост» ему не привиделся.

— Это могут быть фээсбэшники? — спросила я, когда мы перешли к чаю, справедливо решив: если мы занялись десертом, обвинить меня в том, что я порчу ему аппетит, Алексей Дмитриевич не сможет. В конце концов, много сладкого вредно. Он взглянул на меня и пожал плечами:

— Вообще-то у них может возникнуть желание понять, зачем вы сюда явились и какое имеете отношение к убийствам.

— Не проще ли задать вопросы?

— Проще. Если рассчитывать на искренний ответ.

— Как все сложно.

— Если честно, я не верю, что они из спецслужб. Профессионалов мы вряд ли бы засекли.

— Разве вы не профессионал?

Он спокойно выдержал мой взгляд.

— В шпионских играх участвовать на приходилось.

— Жаль, ваш опыт очень бы пригодился. Допустим, за нами следят не спецслужбы. Тогда кто?

— Люди, каким-то образом связанные с убийствами или желающие понять, кто стоит за ними.

— Замысловато, — кивнула я. — Но идею уловила. Тогда зайдем с другой стороны: если по городу шляется маньяк, то кому может быть до этого дело? Я не имею в виду правоохранительные органы, им как раз дело есть. Я имею в виду прочих граждан. Людьми обычно движет личный интерес, а здесь я его не вижу. — Ковалев пожал плечами, выражая сомнение, а я, не очень поняв, к чему оно относится, продолжила:

— Вряд ли можно говорить о мести. Сначала было две жертвы: бесприютный спецназовец на пенсии и шофер-дальнобойщик. У одного, если верить вашему другу, вовсе нет родни, у другого жена, только вряд ли она располагает собственной гвардией, чтобы присматривать за нами. То же самое со Светланой. Если это не спецслужбы, то логично предположить, что это люди, имеющие отношение к четвертому трупу, то есть по времени к первому из четырех нам известных.

— Имеете в виду питерский труп?

— Ага. Жаль, что мы понятия не имеем, на кого посягнул в Питере наш маньяк.

— Номера на тачке местные.

— Это ничего не значит.

— Допустим, в Питере погиб человек, чей родственник или друг, не важно, решил сам разобраться с маньяком. Тогда для них вполне естественно заинтересоваться вами. Что ж, я ничего не имею против этих ребят. Если цель у нас общая, пусть висят на хвосте. Неприятно, но терпимо.

— Значит, я могу выйти из номера без вашего сопровождения? — усмехнулась я.

— Нет, лучше все-таки не рисковать, — ответил он серьезно, после чего, немного помолчав, спросил:

— А почему вы сомневаетесь, что убийца — маньяк?