Он замолчал, глядя на меня неотрывно, я чуть расслабил занемевшие плечи, спросил все еще тихо:
– Включая даже вашу должность?
Он кивнул, все еще не отрывая от меня взгляда.
– Президент предположил, что вы можете это сказать. Как видите, он у нас стратег, умеет высчитывать не только ходы – даже мысли соперников.
– И что же?
– Можно и это, – ответил он с неохотой. – Есть запасной вариант. Через четыре года президент уходит, отбыв свои два срока, а я, за то что уступил вам пост без трений, получаю президентство. За долготерпение, кстати. Ведь мне четыре года придется быть на должности хоть и высокой, но пониже. Или пойти временно в олигархи.
Он усмехнулся при последних словах, в самом деле понижение, ведь сейчас он и премьер, и олигарх, разве что олигархия вертится без его непосредственного участия, записанная на родню или вообще на подставных лиц.
– Да, – согласился я, – видимо, наш президент встревожен всерьез. Единственное, что могу посоветовать, пошлите все войска, какие у нас есть, на границу с Китаем. Им нужно продемонстрировать нашу решимость дать бой, если все-таки посмеют вторгнуться… А они посмеют!
Он поморщился.
– Оставим пока внешнюю политику. Поговорим о внутренней. Вы своим заявлением, своей идеей взбудоражили общество, страну, политиков и в конце концов – весь мир! Давайте вернем мир к прежнему спокойствию. Для этого вам просто нужно согласиться войти в правительство и снять свою кандидатуру. Это поймут все политики. Во всем мире поймут.
– Нет, – ответил я и прямо посмотрел ему в глаза. – Не люблю высокопарных слов, но я хочу жить в завтрашнем дне. И даже надеюсь успеть в нем пожить.
Я поднялся, он посидел несколько мгновений, но то ли воспитание, то ли что-то еще заставило его встать. Наши взгляды скрестились над столом. Лицо премьера оставалось таким же жестким, словно отлитым из металла, но глаза потемнели.
– Вы идете против всей России, – предупредил он.
Я усмехнулся.
– Давайте я не стану напоминать, что нынешний президент – это еще не вся Россия. Даже вместе с вами.
– Я о населении, – уточнил он.
– Россия уже показала, за кем она. Сперва на выборах в Думу, а теперь покажет на президентских. Не смею вас дольше задерживать… и хочу напомнить, кстати, что теперь мою резиденцию охраняет едва ли не полк. Взять ее можно только с помощью танков.
Он кивнул, то ли принимая к сведению, то ли соглашаясь, явно знает, а когда был уже на пороге, я сказал:
– Кстати, вы прекрасный экономист и политик. Думаю, вы сможете остаться на прежнем посту и в моем правительстве.
Он остановился, оглянулся.
– И как долго оно просуществует?
– Недолго, – согласился я, – но будет возможность самые крупные лакомые куски разобрать еще перед присоединением. Только справедливо, не так ли, если земли и богатства достанутся тем, кто их сумеет сберечь и приумножить, а не тем, кто все равно пропьет и просрет?
Он испытующе смотрел мне в глаза, слабая улыбка мелькнула на губах, кивнул и толкнул дверь.
Ежедневно с утра я обнаруживал у себя на столе листок с кратким перечнем действий воинских соединений Китая вблизи границы, а также в районах наиболее крупных скоплений его войск. Всякий раз нервы вздрагивали, словно по ним пропускали электрический ток: воинские части начинают приходить в движение, стягиваются ударные кулаки, начинают сдвигаться к границам.
– По восьми направлениям, – сказал Лысенко. Он покачал головой. – Даже Гитлер прорывал нашу оборону всего лишь в трех местах, да и потом обычно ограничивался одним стратегическим направлением. А если делал движение в сторону, например, Кавказа, то перебрасывал туда часть с основного направления.
– А что на основном?
Он пожал плечами.
– Окапывались и держали оборону. Гитлер не мог вести наступление даже двумя колоннами. Китай может не только шестью, но и двенадцатью.
Я схватился за голову.
– У нас не хватит сил нашей армии остановить даже две такие колонны!
– Только ядерное оружие, – напомнил он.
– Это невозможно, – отрезал я. – Сам понимаешь, это невозможно. Другое время… И другая ситуация. Мы не можем сбрасывать ядерную бомбу на мирных людей только за то, что они хотят поселиться на пустующих землях, принадлежащих другому государству.
– Но ведь другому же?
– Это раньше суверенитет значил все, – ответил я. – Совсем недавно, кстати. Теперь же мы все больше чувствуем себя единым человечеством, а планету представляем общим домом для всех. Вот-вот, для всех!
Он молчал, сказать нечего, я тоже умолк, стараясь охватить и оценить всю шаткость ситуации. Никогда еще Россия не оказывалась в такой опасности. Никогда. В старые времена все войны были именно «политикой другими средствами», даже Наполеон хотел лишь принудить Россию присоединиться к блокаде Англии, не покупать ее товаров, лишь только Гитлер планировал поселения немецких колонистов на славянских землях, однако угроза захвата российских земель реальной стала только теперь. Захвата полностью, захвата раз и навсегда.
Только теперь на защите рубежей России уже не стоит краснознаменная и победоносная. Теперь, если честно, уж ничто не стоит. Приходи и бери голыми руками.
– Беда в том, – продолжил я, – что Штаты в самом деле мало чем могут помочь, если Китай решит вторгнуться в Сибирь. Отказавшись от огромной устаревшей армии и перейдя на малые элитные силы, Штаты в состоянии наносить точечные удары, ювелирные и действенные, разрушить штаб противника и не задеть расположенное рядом кафе или жилой дом, но все это не сработает, когда несметные толпы пеших рассеются по необъятной Сибири. Не будет единого командного центра, при уничтожении которого все останавливается, как у человека с перерезанным нервным узлом. А за каждым китайцем, вступившим в эти просторы, невозможно охотиться с крылатой ракетой или умной бомбой.
– Нельзя, – согласился он уныло.
– Против такого противника можно бороться только таким же способом, а именно – огромной армией, чего не могут позволить себе ни Штаты, ни Россия, ни даже НАТО с объединенными войсками Европы. Правда, Россия может применить ядерное оружие, это последний аргумент, что остановит вторжение… но, положа руку на сердце, кто решится применить ядерное оружие против толпы невооруженных людей, что хлынут не убивать и грабить, а просто селиться на свободных землях?.. да, я это говорил, просто это все время вертится в голове. Как поступать в этом случае?.. Пока никто еще не ответил.
– Не ответил, – буркнул он, – потому что вы первый, Борис Борисович, такой вопрос поставили.