— Машка на большой перемене всегда во дворе курит. — Пашков хорошо знал привычки Моей Длины. Тем более что раньше, до конфликта, они ходили курить на двор вместе.
— Тогда одеваемся — и вниз, — скомандовал Олег.
Мою Длину ребята отыскали довольно быстро. Она устроилась на ступеньке пожарной лестницы и упоенно дымила.
— С тобой рядом даже на улице невозможно стоять, — закашлялся Темыч. — Никотинное отравление заработаешь.
— Не хочешь, не стой, — пожала плечами Моя Длина.
— Мы, Машка, по делу, — вмешалась Катя. — Хотим еще кое-что по поводу кражи выяснить.
— Я уже все сказала, — отозвалась Школьникова.
— Иногда какая-нибудь мелочь может решить исход дела, — объяснил Олег.
— А у этого что там за план? — с любопытством уставилась Моя Длина на Пашкова.
— У меня, Машка, все четко, — заулыбался Пашков.
— Тогда говори! — потребовала Школьникова.
Олег состроил Пашкову свирепую рожу. А Темыч, приподнявшись на цыпочки, шепнул ему в самое ухо:
— Тебе что было сказано про потерпевших?
Но Лешка и сам уже вспомнил, что отныне он мужчина таинственный, и со сдержанным достоинством, за которым, по его замыслу, должны были угадываться блеск, слава и подвиги многих поколений рода Пашковых, а поэтому произнес:
— Пока, Машка, не время. У следствия, знаешь ли, есть свои строгие законы.
— Голубь ты наш неконкретный, — процедила сквозь зубы Моя Длина.
У Пашкова от обиды екнуло сердце. Но он сдержался. «Вот обезврежу преступников, тогда Машка заговорит по-другому», — мысленно утешал себя он.
— С Лешкиным планом и впрямь потом разберемся, — торопливо проговорил Олег. — А сейчас ты нам вот что, Машка, скажи. Кто у вас дома в последние дни появлялся?
— Никто, — отвечала Моя Длина. — Мать вообще домашних приемов не любит. Мы с йей предпочитаем закрытые клубы и рестораны. А сейчас еще и квартира чужая.
— Что же, к вам даже друзья не заходят? — удивился общительный Женька.
— У крупных бизнесменов совсем другой ритм жизни, чем у обыкновенных людей, — посмотрела на него с нескрываемой жалостью Моя Длина. — После всех этих деловых встреч и тусовок у себя дома хочется тишины и покоя.
— Предположим, — пряча улыбку, сказал Олег. — Но, может быть, кто-нибудь по делу заскакивал?
— По- делам мать принимает у себя в аптечном офисе, — и тут не порадовала детективов Моя Длина.
— А про то, что у матери драгоценности есть, кто-нибудь, кроме домашних, знал? — решила зайти е другого конца Катя.
— Тоже мне секрет, — повернулась к ней Школьникова. — У всех людей нашего круга есть драгоценности. Положение обязывает.
— Раз украшения старинные, наверняка твоя мать показывала их друзьям, — словно бы невзначай заметила Таня.
— Не знаю уж как у кого, а у нас это не принято, — покачала головой Школьникова. — Когда на тебе, любуйтесь пожалуйста. А так… Чего зря людей расстраивать!
— Правильно, поддержал Темыч. — Береженого Бог бережет.
— Как видишь, не уберег, — ответила Катя.
— Драгоценности-то ведь целы, — сочла своим долгом напомнить Моя Длина.
— Случайно целы, — уточнил Олег — их ведь искали. И, кстати именно там, где они хранились за несколько часов до кражи.
— О тайнике, кроме нас, знал только краснодеревщик, — повторила Моя Длина.
— Говору же, надо к нему наведаться! — Женьке уже порядком наскучила эта беседа, которую он считал совершенно не продуктивной. По его мнению, сейчас надо было хорошенько поесть, а потом приниматься за дело. — После уроков сперва поедем К краснодеревщику, — продолжал он, — а потом займемся председателем.
— В таком случае, Женька, «церва реши: кого ты больше подозреваешь-краснодеревщика или председателя, — засмеялся Олей.
— Да я пока так, — смешался долговязый мальчик. — Итого, и другого.
— Вот именно, — продолжал Олег. — Почти убежден, что подобных подозреваемых можно еще набрать.
— А кого? т оживился Женька.
— Пока не знаю, — задумчиво проговорил без улыбки Олег, — Кстати, Машка, председатель к вам никогда не заходил?
— Все время шатается, — лениво проговорила Моя Длина. — То подписи какие-то собирает, то выговоры матери делает. Мол, из-за нашего ремонта вода в доме среди дня слишком подолгу выключена. А что мы можем поделать, когда у нас трубы сваривают. Ну совершенно никто не хочет войти в положение!
— Про трубы, Машка, потом, — перебил Олег. — Лучше скажи, когда к вам Виктор Петрович в последний раз заходил?
— Да как раз перед нашим отъездом на дачу, — отвечала Моя Длина.
— И она еще утверждала, что у них никто никогда не бывает! — забегал кругами Женька.
— Так вы же спрашивали про знакомых, — невдомек было Школьниковой, отчего Женька впал в такой раж. — А Виктор Петрович зашел, вышел… Бабка и мать его дальше передней вообще никогда не пускали. Хотя…
— Что? — подскочил к ней Женька.
— Ну, в последний-то раз бабка его провела прямо к матери в комнату.
— Зачем? — уставился Женька на Мою Длину.
— Не мешай! — шикнула на него Катя.
— Он пришел собирать деньги на капитальный ремонт дома, — ответила Моя Длина. — Бабка его провела к матери. Мать достала деньги, и он ушел.
— Откуда достала? — полюбопытствовал Олег.
— Из секретера, — медленно проговорила
Школьникова.
— Из тайника? — заорал на весь двор Женька.
— Нет, — покачала головой Моя Длина. — Из вполне обычного ящика. Мать в нем всегда держит деньги на хозяйственные расходы.
— А если он в это время тайник разглядел? — спросил Женька.
— Куда ему, — отмахнулась Моя Длина. — Он вообще какой-то отмороженный.
— Женьке не терпится вашего председателя арестовать, — вздохнула Катя.
— Значит, краснодеревщик на тайничок наткнулся, только когда разобрал секретер, а этот профессор математики сразу его вычислил? — ничуть не воодушевила Темыча версия Женьки.
— Краснодеревщик может быть прекрасным специалистом-реставратором, — отозвался Олег. — А вот в тайниках ничего не понимать. А Виктор Петрович…
— Или в старинных мастерах, — вмешался дотоле молчавший Пашков. — У каждого мастера своя система.
— То есть? — повернулись к нему остальные.
— Элементарно! — воскликнул Пашков. — Какой-нибудь мастер-мебельщик делает секретеры. В каждом из них есть по потайному ящичку. Спрятаны они очень хитро, но у этого мастера есть определенная система. А другой мастер будет делать свои тайники совсем по-другому.