— Вот это Лешка! — воскликнул Олег.
— Говорил же, с Пашковым не пропадете! — расплылся в улыбке тот.
— Подумаешь, открытие, — скорчила презрительную мину Моя Длина. — Ясно, что у каждого мастера своя фантазия.
— Тем не менее никому, кроме Лешки, это в голову не пришло, — заспорил Олег. — А из этого следует, что если ваш председатель что-нибудь смыслит в старинной, мебели, то он мог спокойно понять, где в секрете-ре- тайник,
— И навести воров! — радостно подхватил Женька..
— Откуда же он знал, что у матери в тайнике драгоценности? — не понимала Моя Длина.
— Эх ты! — доглядел на нее с сожалением Темыч. — Это же проще простого. Виктор Петрович ведь математик. Значит, у него аналитический склад ума. Вот он и вычислил, что раз люди состоятельные, то в квартире должны быть драгоценности. А если они есть, то скорее- всего «ранятся в тайнике.
— А тайник — в секретере, — подхватил Женька.
— Осталось узнать, понимает ли что-нибудь председатель в старинной мебели, — тщательно протер носовым платком очки Олег.
— Понимает! — внезапно разволновалась Моя Длина.
— Откуда ты знаешь? — повернулись к ней остальные.
—. Мать как-то к нему зашла, — начала рассказывать Машка. — Возвращается, фишки — во! — широко раскрыла глаза Моя Длина, — ^ У Виктора Петровича вся квартира в старинной мебели. Мать говорит: состояние, конечно, ужасное, но если отреставрировать… Она даже купить у него кое-что хотела. А председатель ни в какую. Говорит, что это память о деде и прадеде. И вообще он, оказывается, раньше, пока позволяли средства, даже сам покупал старинную мебель.
— Ничего себе! — хором воскликнули остальные.
— В таком случае у него может стоять какой-нибудь секретер, вроде вашего. И он знает, что там тайник, — «добавила Катя.
— Что он знал и чего не знал, нам еще предстоит выяснить, — уклончиво произнес Олег. — В принципе Виктор Петрович мог просто порекомендовать сообщникам, чтобы они занялись секретером и проверили, нет ли в тайнике каких-нибудь ценностей. Ну а потом он им показал несколько наиболее вероятных' мест, где в старинных секретерах бывают тайные ящички.
— И каким образом они открываются, ^-уточнил Пашков.
— А главное, председатель после визита к твоей матери был совершенно уверен, что до воскресенья вы не вернетесь, — сказала Таня.
— Вот гад! — сжала увесистые кулаки Школьникова. — А мать ему еще и говорит: «Виктор Петрович, приглядывайте за квартирой в выходные!»
— Ничего, Машка, он теперь у нас на крючке, — заверил Пашков.
— Он или не он, — очень медленно произнес Олег, — но все нити пока к нему сходятся..
— И пуговица, и эта комната с телефоном, — почти шепотом сказала Таня.
— Ничего, — свирепо проговорила Моя Длина. — Скажу матери, она своим охранникам из аптеки велит с председателем потолковать.
— Не вздумай, — сурово посмотрел на нее Олег. — У нас пока нет никаких доказательств.
— И вообще, если будешь вмешиваться, мы от этого дела откажемся, — предупредила Катя.
— Нет, нет, — испугалась Школьникова. — Поступайте по-своему.
— Тогда никому ни слова, — продолжал Олег. — Кроме всего прочего, учти, Машка: ведется официальное следствие.
— А мы, как частные лица, затеяли параллельное расследование, — подхватил Темыч. — Если что-нибудь выясним, прибегнем к своим связям в милиции.
— Ух ты, какие мы важные! — Школьникова уже поднялась со ступеньки пожарной лестницы и взирала на Темыча сверху вниз.
— Важные или неважные, а вроде, насколько я понимаю, тебе помогаем, — выпятил грудь вперед Темыч.
— А не хочешь, не будем! — задиристо выкрикнул Женька.
— Да хочу, хочу! — заверила Школьникова. — Просто нервы совсем расшатались, — с этими словами Моя Длина полезла за очередной сигаретой.
— Кстати, — повернулся к ней Олег. — Неплохо бы тебе, Машка, наведаться к председателю.
— Мне? — выпустила из ноздрей дым Моя Длина. — Он, значит, меня обворовывает, а я
к нему как ни в чем не бывало приду ля-ля разводить?
— Именно, — подтвердил Олег. — И если хоть чем-нибудь выкажешь подозрение, считай, что дело провалено.
— Это еще почему? — удивилась Моя Длина.
— Потому что он начнет заметать следы, — ответил мальчик в очках.
— Звонок! — первым услышал Темыч.
— Может, прогуляем? — предложил Женька. — Сейчас быстро действовать надо, а не на уроках прохлаждаться.
— Ты что, забыл, сейчас математика, — напомнил Темыч.
Математичку Светлану девятый «В» уважал. Кроме того, Компания с Большой Спасской уже второй год училась цо математике в группе повышенной сложности, и любое пропущенное занятие приходилось потом наверстывать.
— Жалко, что математика, — медленно двинулся ко входу в школу Женька.
— Наоборот, — отвечал Олег. — У меня сейчас просто голова идет кругом от всех этих версий. А так — досидим до конца занятий, может, что и придумаем. Потом у меня дома еще раз как следует сопоставим факты и наметим план действия.
— Я сегодня пас, — развела руками Моя Длина. — Иду с матерью к знакомым в гости. Очень крутой вечерок намечается. Поэтому я сразу же после школы должна быть дома. Мать повезет меня стричься во французскую парикмахерскую.
Компания с Большой Спасской обменялась выразительными взглядами. Школьни-кова им была сегодня совершенно не нужна. Она и так уже чересчур много знала*. Недоволен остался лишь один Пашков… Ему все-таки очень хотелось, чтобы Моя Длина как можно скорее услышала о его плане, е i
— Слушай, Машка, а мать тебя сразу после уроков в парикмахерскую повезет? — спро-сил Олег.
— Нет. Примерно через час.
— Тогда вот что — решительно проговорил мальчик в очках. — Женька, давай сюда пуговицу.
Женька вытащил из кармана пуговицу от блейзера и протянул Олегу. Тот немедленно передал ее Моей Длине.
— Ты что? — вытаращился Женька на Олега. — Это же единственная улика.
— Вот и пускай на нас поработает, — блеснули глаза у Олег, — Машка, по дорого домой зайдешь к председателю. Отдай ему пуговицу.
— Ну да, — вмешался Темыч. — Она ему отдаст, а председатель тут же просечет, что он у нас на крючке.
— Не просечет, — возразил ему Олег. — Знай он, что пуговица у него оторвалась на чердаке, давно бы там все обшарила.
Остальные кивнули. Расчет Олега, был совершенно верен. Если у председателя и впрямь оторвалась пуговица от пиджака, он наверняка ее возьмет. Тем более что, по словам Моей Длины, он человек небогатый.