Придон поехал следом, но, когда прибыл к костру, Вяземайт уже бросал в кипящий котел травы, помешивал, прислушивался к аромату, снова бросал корешки и пучки листьев.
Оруженосец забрал коня Придона, появился Аснерд, хмыкнул, ушел. Придон спросил с надеждой:
– Убираешь туман?
Вяземайт отмахнулся:
– Неделю только понимать, как он возник!.. Нет, у меня нет времени.
– А что же?
Вяземайт сказал зло:
– Разве я не говорил, что проще клин клином? Что у нас магия не столь изощренная и сложная, как у куявов, но силы ей не занимать?
Огонь подсвечивал его лицо снизу, оно выглядело зловещим, словно у нечеловека. Под серой кожей вздулись и застыли тяжелые рифленые желваки. Глаза впились в незримую точку над котлом, пальцы стиснулись. Придону послышался далекий треск костей, жалобный вскрик, что тотчас оборвался.
Придон посмотрел по сторонам, туман оставался таким же плотным.
– Не того удавил?
– Того, – огрызнулся Вяземайт. – Туман так просто не рассеивается…
– Разве магия не пропадает, если мага придушить?
– Так то магия, а это простой туман. Хоть и вызванный магом.
Он снова сделал движение пальцами, словно скручивал шею куренку. Придон явственно слышал легкий хруст и вскрик.
– Еще один?
– Да… Не мешай, там есть и третий, надо нащупать.
Туман начал медленно редеть. Солнце выжигало остатки, не понимая, откуда взялись эти лохматые сырые клочья, Вяземайт наконец скрутил шею третьему куявскому магу. Суровое лицо прояснилось, словно на него упал солнечный луч и разгладил морщины.
Придон сказал восхищенно:
– Ты силен, как сто медведей. Куявские колдуны тебя наверняка страшатся, как огня.
– Огня? – удивился Вяземайт. – Нет, огня они страшатся мало. Но вот меня… гм… Ладно, это неважно. Я, пока ехал, слышал, как все войско говорит о твоем поединке с Дунаем.
Придон отмахнулся:
– Говори правду. Не столько о поединке, сколько о ремне на его руках. Так?
– Так, – признался Вяземайт. – Ты хорошо подумал?
Прибежал оруженосец, в руках баклажка и небольшой кубок. Ноздри Придона дернулись сами по себе, запах плакун-травы напомнил, что за время сражения весь иссох, как выброшенная на берег рыба.
Он пил долго и жадно, наконец, возвращая опустевшую баклажку, спросил хрипло:
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – ответил Вяземайт откровенно. – Слишком уж хороший ход. Мудрый, далеко идущий. Как бы ни поступил Дунай, все ему во вред. А нам, понятно, на пользу. Чтоб такое придумать, надо очень долго к таким хитростям готовиться. А ты ж только песни составлял!.. Так что тебе это боги подсказали, не иначе. Ведь если Дунай нарушит слово, все артане вознегодуют и будут бить бесчестных куявов еще злее. Если он так и поедет со связанными руками, то его позор, как лучшего богатыря Куявии, станет виден всей стране… А слава артан будет выше. До Куябы добираться не меньше суток!.. А если его жена уедет, испугавшись наших войск, в Родстан, ему придется ехать через всю страну.
Придон с неудовольствием пожал плечами, он пристально всматривался сквозь остатки тумана, там уже выступила стена. Тоже из дерева, но не частокол из врытых в землю бревен, а двойная, с широким помостом наверху, где прохаживались стражники. С внешней стороны стена выше, видны только проплывающие головы, только самые рослые возвышаются до уровня плеча.
Через каждые три-четыре десятка шагов стена уходила в основание высокой башни. И хотя из-за постоянных туманов сверху далеко не углядишь, но эти стражи сверху могли слышать дальше, могут метать камни и дротики, а пока их самих достанешь, не одну жизнь положишь.
– Это все местные колдуны? – спросил он неверяще. – Страшно подумать, что ждет при осаде Куябы… Нет, Вяземайт, ты мне хитростей не приписывай. Мы с Дунаем дрались плечом к плечу против Янкерда. А жена его, единственная, как я уже говорил, во всем дворце, полном ядовитых змей в людской личине, помогла мне…
– Как?
– Да просто добрым словом. Это здесь, среди своих, доброе слово ничего не значит… или почти ничего, а там, когда вокруг одни враги…
– Жаль, – сказал Вяземайт. – Я уж думал, что ты стал хитрым.
Появился Аснерд, прислушался, прогудел добродушно:
– Перестань, все равно хорошо! Иногда и голова не додумается до того, что уже знает задница. А Придон, он же… слагатель песен.
– Он еще и танцевать умеет, – буркнул Вяземайт.
– Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Когда есть будем?
Вяземайт спросил настороженно:
– Ты готов есть то, что я варю?
– А что? Мужчины едой не перебирают.
– Тогда я тебе сварю, – пообещал Вяземайт зловеще, – такое сварю…
Дальше войско двигалось медленно и уверенно, а он с десятком героев снова мчался во главе передового отряда. Единственное, на чем настояли Вяземайт и Аснерд, с ним теперь ехали двое могучих волхвов. Когда впереди начинало блистать смертельным холодом поле, когда поднимались ледовики, а то даже инеистые гиганты, впереди артанского войска тут же выскакивали огневушки, набирали бег огневики, а если приходилось туго, из земных недр поднимались огнеяры.
Крок тут же натягивал лук. Железные стрелы красиво и страшно били в ледяные фигуры. В ярких солнечных лучах осколки льда взлетали, как брызги из-под копыт скачущего по мелководью коня, даже вспыхивала короткая радуга.
Меклен хохотал, Придон раздраженно хмурился. Осколки превращались в мелкие льдинки, быстрые, острые, так и норовят скользнуть под конские копыта, ранят и замораживают, что еще опаснее ледяных великанов.
– Ничего, – говорил утешающее один из волхвов, – это еще не сила… Этих мы в пар, в свет, в солнечный жар…
Меклен остановил коня, жадными глазами смотрел на жестокую битву огня и льда.
– Эх… Иногда хочется стать волхвом! Не насовсем. На время.
Волхв спросил с подозрением:
– Зачем?
– Хочется ощутить эту мощь, – признался Меклен. – Хоть и понимаю, что мужчины должны своими руками, своим топором… но я бы хотел вот так двинуть стену огня… Это же мы, артане! Мы носим огонь в крови, в сердцах, в душах. А эти жалкие трусы, что засыпают на ходу, они – вода… да не простая, ха-ха, а болотная!.. И лед – тоже они.
С поля доносился треск, ледяные глыбы раскалывались, рушились, оплывали, как расползается воск под жарким солнцем. Воздух трепетал из-за восходящих потоков, затем вообще начал подниматься пар.