– Зачем? – совершенно не понимал Дима.
– Некогда объяснять, – поторопил Командор. – Лучше скорей одевайтесь. Только бы…
Не договорив, он выскочил на крыльцо.
– Можете вы шевелиться быстрее? – прикрикнул он на остальных.
Петька, не оборачиваясь, шел вперед и вперед.
– Ты можешь сказать, зачем мы к нему идем? – пыхтел ему в затылок Дима.
– Долго рассказывать, – важно изрек Командор. – Сами сейчас все увидите.
Он почему-то пошел не к шлагбауму, а вдруг начал возиться с запором калитки Ковровой-Водкиной.
– К ней-то сейчас нам зачем? – спросила Маша.
– Проверить кое-что надо, – коротко бросил через плечо Командор. – Проходите скорей. Я запру.
Мгновенье спустя они уже поспешали следом за Петькой по длинной дороге к дому Ковровой-Водкиной. Возле крыльца Командор не остановился, а пошел зачем-то в лесок.
– Куды? – высунулась из кухонной форточки голова домработницы-снайпера. – Вот как из газа пальну, не захочется больше воровать!
Но ребята уже скрылись в лесу.
Почти дойдя до лесной калитки, Петька резко свернул в сторону и прямо по снегу пошел к забору. Остальные немедленно вспомнили, что именно этим путем уходил новогодней ночью грабитель. Петька уже отодвинул доску в заборе и вылез на тропинку.
– Ну, и что тебе это даст? – посмотрел внимательно на него Дима.
– Путь сократим, – отвечал Командор. – Скажите спасибо, что мы с отцом вместе прошлой зимой дядю Сережу разыскивали. Наверняка никто из вас не знает, где его дом.
– Где-то в Борках, – неопределенно ответил Дима и вновь закашлялся.
– Пропали бы вы без меня, – с чувством сильного превосходства произнес Петька.
В это время ребята увидели: дойдя почти что до магазина, тропинка раздвоилась. Если свернуть налево, попадешь со двора к магазинчику Александра Вениаминовича. Направо тропинка вела к деревне Борки. Петька задал такой темп ходьбе, что друзьям было не до разговоров. Все четверо уже едва дышали. Тропинка пошла круто влево. Деревья стали редеть, и вскоре друзья выбрались на противоположную от Красных Гор окраину деревни Борки.
– Ну, точно! – выдохнул Командор. – Прямо к дому дяди Сережи. Вот, значит, кто эту тропинку каждую зиму протаптывает.
– Ты что, думаешь, дядя Сережа с Даниилом каким-то образом связан? – мелькнула догадка у Димы.
– Все может быть, – уже стучался в дверь крайнего дома Петька.
Дверь отворила тощая пожилая женщина с подозрительным взглядом.
– Вам чего? – испытующе посмотрела она на ребят.
– Нам дядю Сережу, – объяснил Петька. – По поводу крыши хочу посоветоваться.
– Он тама, – буркнула женщина. – В сарае кантуется. Туда и идите, – ткнула она пальцем в ветхое строение возле заборчика.
– Спасибо большое, – направился к сарайчику Петька.
Он распахнул дверь и вошел внутрь полутемного помещения. Ребята последовали за ним. Кровельщик, сидя на топчане перед низеньким столиком, резал колбасу кинжалом графа Строганова.
– Дядя Сережа! Шкатулка где? – возопил Петька.
Кровельщик вздрогнул. Кинжал графа Строганова дернулся. Острие едва не вонзилось в руку старого кровельщика.
– Откуда знаешь? – хрипло проговорил он.
– Откуда надо! – не дал ему опомниться Командор. – Говорите, где шкатулка?
– Да здесь. Куда ей деться, – полез за топчан старый кровельщик. – И другие предметы тоже.
И, к полному изумлению членов Тайного братства, он достал шкатулку, а за ней – серебряную пепельницу.
– В шкатулку лазили? – осведомился скороговоркой Петька.
– А то, – шмыгнул носом дядя Сережа. – Ножичком замочек поддел, и порядок. Да там нет ничего интересного. Одна бумага исписанная. Я ее и не тронул. Мне чужого не надо.
– Если не надо, то зачем сперли? – хмуро уставился Димка на кровельщика.
Тот налил из початой бутылки водку в стакан, залпом выпил и закусил колбасой.
– Вы уж меня извините. Я – человек народный… – смущенно проговорил он.
– Зачем шкатулку украли, человек народный? – с мрачной энергией напирал Дима.
– Да я… – вдруг всхлипнул дядя Сережа. – Бес, что ли, попутал… В общем, я в Новый год лишнего вроде выпил. Сперва старуху свою поучил для порядка… А после прогулку затеял. Дальше – полное выпадение памяти, – решительно рубанул рукой воздух кровельщик. – Вроде бы окно где-то пихнул, оно открылось. Я вовнутрь. А с утра просыпаюсь вот тут, а со мной эти вещи.
– Чего ж не вернули-то? – спросил Командор.
– Да как тут вернешь? – вновь начал всхлипывать дядя Сережа. – Дело-то государственной важности оказалось. Шмельков всю деревню поставил на уши. Кричит: «Кража со взломом! Кража со взломом!» А у их в окне этом уж года два шпингалеты не действуют. Если бы я обнародовался, тут же срок бы впаяли. Вы уж не погубите, ребята.
Друзья переглянулись. Губить дядю Сережу никто из них не хотел.
– В общем, так, – первым нарушил молчание Петька. – Мы сейчас уходим домой. Вы, дядя Сережа, идете на дачу к Ковровой-Водкиной. Вещи положите перед дверью. Потом позвоните в звонок и смывайтесь.
– А если поймают? – охватило сомнение дядю Сережу.
– Ничего, уже темнеет, – ободрил Петька. – Кто вас там разглядит.
– А шкаф зачем наш на чердаке взломали? – спросил вдруг Дима.
– Ничего я не взламывал, – с чувством собственной правоты ответил кровельщик. – Я его чуть подвинул, а он развалился. И бумага просыпалась.
Вопрос был исчерпан.
Выбравшись из сарайчика, ребята пошли по уже знакомой тропинке обратно.
– Сейчас срочно обедать, – деловито проговорил Командор. – Ручаюсь: мы еще не успеем доесть второго, как вашей бабушке Коврова-Водкина позвонит.
– Как ты его сумел вычислить? – до сих пор не понимали ребята.
– Случайность, – развел Командор руками. – Когда Настя про валенки рассказала, а ты, Машка, вспомнила, что дядя Сережа к вам на чердак лазил, тут меня и осенило, что больше некому.
– Некому? – изумленно взглянула на Командора Настя.
– Да, – подтвердил тот. – Теория незаметного человека.
Друзья остановились и разом взглянули на Петьку.
– Какая еще теория?
– Да вы идите, – поторопил Командор. – Есть жутко хочется. Лучше я на ходу расскажу.
Все снова пошли вперед.
– Понимаете, – продолжал Командор. – Дядя Сережа ходит везде. Его вроде никто и не замечает. Кровельщик, и только. Крыши латает. Выпить просит. Если бы ему эта шкатулка действительно была нужна, он мог просто войти и взять ее, ручаюсь, ни Коврова-Водкина, ни Филимоновна о нем скорее всего даже не вспомнили бы…