Амадеус отреагировал неоднозначно:
– Теперь понятно, почему тебя не интересует место Кирея Фомича. Вынашиваешь далеко идущие планы? Может, на мое метишь?
– Что вы! До вас мне как до звезды.
Это Амадеусу понравилось:
– Правильно рассуждаешь. Чтобы занять мое место, тебе бы не в Океании надо было родиться, а с дофиной вместе учиться. Только ведь она, бедняжка, одна учится и друзей у нее никаких нет. А как трон удержишь, если свои люди плечи не подставят? Что-то вновь я с тобой не о том заболтался. В общем, считай, я тебя беру и назначаю тебе испытательный срок.
– И на сколько же испытательный срок? – поинтересовался Егор.
– А вот этого тебе знать не надо. Выдержишь, сообщу. Получишь тогда документ постоянного работника. А не справишься, выгоню, никакая протекция Ли-Ли Павловны не поможет.
– А жалованье? – Егор понял, что обязательно должен задать этот вопрос.
– Слушай, тебе бы пойти по торговой части. Я уж надеялся, ты забыл. Шучу, шучу, – очень довольный собой расхохотался трансмагистр. – Кладу тебе три гульдена в месяц. Надеюсь, доволен?
«Вопрос на засыпку, – подумал Егор. – Кто его знает, чему у них тут равны эти гульдены?» Ситуация, однако, подсказывала, что стоит поторговаться. Какой же мальчик с папой из Океании, приехавший покорять имперскую столицу, по-другому поступит! И, смущенно кашлянув, он объявил:
– Вообще-то я рассчитывал на пять.
– Молодец, – послышался в наушнике одобрительный голос Ли-Ли Павловны. – Совершенно правильная сумма.
– Ну, ты, я гляжу, деньги любишь, – покачал головой трансмагистр. – Ладно, пройдет испытательный срок, поговорим о возможном повышении твоего жалованья. А пока три, и точка.
– Поблагодари его, – велела через наушник Ли-Ли Павловна.
Егор отвесил трансмагистру неумелый поклон.
– Спасибо вам. Вы не пожалеете, что взяли меня.
– Н-надеюсь, – надменно бросил Амадеус и гаркнул: – Кирей Фомич!
– Дык иду уже, – донеслось из моечной. – Берете? – брезгливо косясь на Егора, спросил он прямо с порога и вытер мокрые руки о розовый фартук в мелкий желтый горошек.
Амадеус поморщился:
– Кирей Фомич, ты зачем такую пошлятину на себя нацепил?
– Дык супругино, – развел короткими руками лаборант. – Я ей к празднику новый приобрел, а старый еще сгодится, не выкидывать же. Какая разница, что вашей химией поливать. Так хоть не жалко, душа за испорченное не болит.
– А кому недавно на партикулярное обмундирование сумму выдали? – пристально посмотрел на него трансмагистр.
– Так оно ж и целее будет, – не смутился Кирей Фомич. – Могу показать. В шкафчике свеженькое висит. Когда еще новую сумму выделят.
– А я тебе повторяю: моя лаборатория – серьезное научное учреждение государственного значения, а не кухня, – с нажимом проговорил великий ученый, маг и астролог.
– Дык я ж только в моечной его эксплуатирую, – нашел новый аргумент Кирей Фомич. – А насчет кухни, смею заметить, там обмундирование раз в квартал всему персоналу меняют. Со мной не сравнить. От вас-то по году не дождешься.
– Тебя не переспоришь, – поиграл в воздухе длинными узловатыми пальцами Амадеус. – Ты лучше вот что: бери мальчишку и записку, которую я сейчас черкну. Обустроишь его как следует. Проследи, чтобы комнату с приличными людьми дали.
Кирей Фомич выразительно потер большой и указательный пальцы. За все хорошее здесь явно следовало приплачивать.
– Потраченное возмещу, – пообещал Амадеус.
– Дык мой кошель-то сегодня не при параде, – шмыгнул носом бородач.
Амадеус со вздохом полез в карман, ворча:
– В Башне полный бардак. Куда Орест только смотрит? Сплошные поборы! Шагу без взятки не ступишь!
– Дык мы, господин трансмагистр, люди маленькие, а его высокоблагородие господин маршал все больше по государственным заботам. Как говорится, с облака песчинку не разглядишь, оттуда внизу одна лишь пустыня и видится.
– Вот скоро Башня в пустыню и превратится, – отсчитывая монетки, пробурчал трансмагистр и, словно спохватившись, громоподобно грянул: – А тебя, дурака, вообще не спрашивают! Идите оба! И так половину утра из-за вас потерял!
– Документ с собой? – строго осведомился Кирей Фомич у Егора.
Тот продемонстрировал паспорт и только что выписанное трансмагистром свидетельство.
– Разевай рот, когда спрашивают, – одернул его Фомич. – У нас производство опасное, недосуг друг на друга оглядываться. Спрошено – озвучь ответ.
– Обязательно, – с ходу принял игру в начальника и покорного подчиненного начинающий младший лаборант.
Они спустились в лифте на несколько десятков этажей, затем прошли по длинному разветвляющемуся коридору до толстой металлической решетки, преградившей им путь. По обе стороны решетки стояли гвардейцы. Сбоку была металлическая дверь.
– Документы! – недобро оглядывая мальчика, потребовал офицер с золотыми имперскими лилиями на погонах.
Егор предъявил паспорт и выданную трансмагистром записку. Офицер долго и очень внимательно изучал то и другое, постоянно при этом косясь на Егора. Наконец, скользнув взглядом по пропуску Кирея Фомича, он процедил сквозь зубы:
– Проходите.
Лязгнул засов. Они прошли. Дверь с грохотом затворилась. И процедура проверки документов началась с другой стороны. Наконец и второй пост отпустил их.
– Кажись, миновали, – облегченно проговорил Фомич. – На тебя дивились. Таких, как ты, в имперскую зону редко допущают. У нас-то, в людской, твоих много, но они большей частью внизу трудятся, на подхвате, или на совсем уж зряшных работах, куда наш брат даже в Башне не очень идет. А у тебя, считай, привилегия. Уважили не по чину. Теперь, парень, доверие отрабатывай, чтоб Ли-Ли Павловну не посрамить.
– Буду стараться, – заверил Егор. «И еще как, – добавил он про себя, только совсем по другому поводу, чем ты думаешь».
Они спустились еще ниже в другом лифте. Этот был погрязней и поплоше и тревожно скрипел. Еще один марш-бросок по длинному запруженному людьми коридору, и их вывело в закуток с письменным столом, новехоньким компьютером на нем, доисторической конторкой рядом и высокими стопками амбарных книг вдоль всех стен.
За конторкой стояла весьма колоритная личность неопределенного пола с длинными пего-седыми волосами и морщинистыми щечками, в пучине которых почти утонул маленький носик-кнопочка. Ввалившийся ротик что-то непрерывно жевал. Существо было одето в бесформенную старую фуфайку, несколько пуговиц на которой давно утратились, и синие сатиновые нарукавники. Нижнюю часть его тела скрывала конторка.
– Доброго вам здоровьица, Верлей Ксенофонтович, – почтительно приветствовал замшелую личность Кирей Фомич. – Поздоровайся, – ткнул он в бок Егора.