И она начала с брезгливым видом промакать бумажной салфеткой жирные капли на шелковой блузке.
— Ну, знаете ли! — возмутился Холмский-старший. — Это не я несобранный, а вы теща с сюрпризом!
— Если моя просьба для вас так обременительна, — с оскорбленным видом сказала Генриетта Густавовна, — то считайте, я вас вообще ни о чем не просила.
— Только, пожалуйста, не приписывайте мне своих мыслей! — шевелюра на голове Константина Леонидовича вздыбилась пуще прежнего, как происходило всегда, когда он волновался или бывал чем-нибудь раздражен. — Мне совсем нетрудно купить вам плейер. Меня просто изумляет ваша непоследовательность. Если не ошибаюсь, именно вы чуть ли не надвое нас с Ингой перепилили, когда мы осмелились подарить плейер Ване…
— Ну-у, Константин, не преувеличивайте, — совершенно не смутилась теща. — Ване вы плейер дарили, чтобы он слушал эту свою дурацкую, с позволения сказать, музыку. А мне нужно для дела.
— Для какого дела? — забыл о супе Холмский-старший.
— Константин, — поджала губы Генриетта Густавовна, — мне обязательно вам представлять отчет? Но если вас так уж теперь интересует моя скромная персона, отвечу: плейер мне требуется для здоровья.
— М-м-м, — с ошарашенным видом протянул Константин Леонидович и обменялся взглядом с женой.
Инга Сергеевна едва заметно кивнула ему, словно бы говоря: полностью разделяю твое мнение, но оставь её в покое. Впрочем, и самому Константину Леонидовичу хотелось просто спокойно поужинать.
— Генриетта Густавовна, никаких проблем! — бодро воскликнул он. — Завтра же куплю вам плейер. Оздоровляйтесь.
— Большое спасибо, Константин, — с подчеркнутым достоинством поблагодарила его она.
Иван, постаравшись побыстрее справиться с ужином, бросил: «У меня там ещё уроки», — и покинул кухню.
Путь его, однако, лежал совсем не к себе, а к заветной бабушкиной двери, которая по-прежнему оставалась запертой. Чутко прислушиваясь к голосам на кухне, он бесшумно провернул ключ в замке и шагнул в комнату.
Кассету он обнаружил сразу. Она лежала на столе между томиком обожаемых Генриеттой Густавовной «Сонетов» Петрарки, «Братьями Карамазовыми» Достоевского, которых она постоянно перечитывала, и рассказами Чехова. Пуаро сразу понял: столь почетное место кассета занимала явно неспроста. А потому заинтересовался сильнее прежнего.
Он задумчиво повертел находку в руках. Затем, убедившись, что старшее поколение пока продолжает сидеть в кухне, сбегал к себе в комнату за плейером и, вставив в него кассету, включил.
Наушники наполнились шумом морского прибоя. Ивану даже показалось, что где-то вдалеке кричат чайки. «Ясное дело, — отметил он про себя. — Бабка к природе приобщается». Шум прибоя нарастал. Затем на его фоне послышалось мерное тиканье, то ли будильника, то ли метронома. Дальше Пуаро слушать не стал. Ужин на кухне подходил к концу, и торчать в бабушкиной комнате становилось опасно.
То есть, конечно, можно было и рискнуть. Однако, застукав Ивана на «месте преступления», Генриетта Густавовна наверняка поднимет скандал. Это бы ещё можно пережить. Хуже другое: бабушка наверняка запрячет кассету подальше, и тогда к ней даже близко не подберешься. А так остается надежда выждать удобный момент и дослушать до конца. Вернув странную запись в общество писателей-классиков, Пуаро вместе с плейером удалился к себе и стал напряженно думать. Вообще-то бабушка часто говорит, что «обожает море». Однако требовать плейер специально, чтобы слушать прибой… Мальчику это показалось диким. «И при чем тут здоровье? — продолжал размышлять он. — Ведь бабка и мне и отцу настойчиво доказывает, что собственный плейер нужен ей именно для этого. А если и впрямь так? Где-то я вроде слышал или читал, что звуками природы лечат от нервов».
Иван усмехнулся. Кажется, после сегодняшнего прослушивания она не очень-то успокоилась. Скорее, наоборот. Может, правда, слишком мало слушала? Или, к примеру, ей неправильные звуки прописали? Мальчика вновь охватили сомнения. Если бабушка просто лечится, то к чему такая таинственность? Лечиться она и раньше любила и, наоборот, стремилась всем и каждому рассказать, какие лекарства и сколько раз в день принимает. А теперь вот заперлась явно из-за этой кассеты. И даже предкам о ней ничего не сказала. Наверное, в этой записи самое главное начинается после тиканья. А вся лабуда с морским прибоем — просто отвлекающий маневр, если кто-нибудь посторонний случайно начнет слушать. «Вот, например, я поставил и ни во что не врубился. Но я-то уже до этого по поведению бабушки заподозрил какие-то странности, — Иван продолжал внутренний монолог. — А если бы мне случайно такая запись попалась? Да я бы просто её выключил и никогда бы больше не стал слушать».
Он обхватил голову руками. Раз запись сделана с такими предосторожностями, ясное дело, за ней и впрямь кроется тайна. То-то бабушка такая взвинченная. И Иван понял, что обязательно должен сегодня же прослушать кассету с начала и до конца.
Родители уже переместились в комнату, откуда доносился звук телевизора. А Генриетта Густавовна ушла к себе и вновь плотно затворила дверь. «Какая-то у неё своя жизнь наметилась, — немедленно сделал вывод Иван. — Как бы мне снова её из комнаты выманить?»
Однако в голову ничего не приходило. Он уже было смирился с мыслью, что до завтрашнего дня ничего не выйдет, когда вдруг сообразил: «Марго. Сейчас я позвоню ей, все расскажу, и тогда мы попробуем подключить её бабушку. Может, Ариадне Оттобальдовне удастся что-то выяснить. Тем более моя бабка вечно с ней консультируется по проблемам здоровья».
Потянувшись к трубке, он набрал номер Марго. Та взяла трубку.
— Ах, это ты! — обрадовалась она Ивану.
— Слушай, тут такое дело, — он сразу взял быка за рога. — Бабка моя слушает какие-то секретные кассеты.
— Какие ещё кассеты и почему секретные? — до девочки, естественно, не дошло.
Иван поделился собственными наблюдениями, затем смущенно добавил:
— Может, Марго, я, конечно, преувеличиваю, но кажется…
— Ничего ты не преувеличиваешь, — Марго отнеслась к его сообщению вполне серьезно. — Мне тоже её поведение кажется странным. А главное, она моей бабушке так и не позвонила.
— Марго, а они точно не ссорились? — решил на всякий случай выяснить Иван.
— Да ты что! — воскликнула Марго. — Я бы знала. И бабушка в этом случае так бы не удивлялась.
— Тогда у меня есть план, — сказал Пуаро. — Попробуй прямо сейчас заставить Ариадну Оттобальдовну позвонить моей бабке. Скажи, что она точно дома, но, по моим наблюдениям, ведет себя как-то странно. Ну, и изложишь, в чем странности.
— Все изложить? — поинтересовалась Марго.
— А почему нет? Хотя, — спохватился он, — про кассету лучше умолчим. А то твоя ещё проговорится моей и возникнет большой скандал.