Тут дверь аудитории распахнулась, и высунулся маленький, плюгавенький мужичонка ростом ниже меня. По бокам его лысой остролицей головы торчали крупные желтоватые уши, маленькие карие глазенки зло поблескивали из-под насупленных бровей, тонкая шейка, размера тридцать седьмого, не больше, выглядывала из слишком широкого воротника не очень свежей рубашки. Очевидно, дядька не сумел подобрать себе одежонку по размеру. Впрочем, оно и понятно, скорей всего он обречен до скончания века носить подростковые модели.
– Если увижу еще у кого шпаргалку, – взвизгнул «карманный» вариант представителя сильного пола, – выгоню всех, останетесь на осень!!!
Выплюнув эту фразу, он исчез в аудитории.
– И впрямь доберман-пинчер, – хмыкнула я, – до питбуля ему как мне до Клаудии Шиффер.
Собеседница сильно побледнела.
– Сейчас упаду в обморок!
Я испугалась, прислонила ее к стене и сказала:
– Стой спокойно, дыши глубоко. Зачем так по-дурацки оделась? Вон все в сарафанчиках, джинсовые вещи не для такой погоды.
– У меня там пришиты внутренние карманы со шпаргалками, – прошептала девчонка.
– А-а-а, понятно. Только вдруг поймает?
– Может, но по-другому не сдать. Лазарев просто жуть!
– Послушай, – пробормотала я, – у нас в консерватории тоже был подобный тип, Венцемиров Альберт Григорьевич, к нему по десять раз бегали. Одна Ксюха Литвинова без напряга «отлично» получала, мы не понимали, в чем тут дело. Через несколько лет, уже после окончания учебы, Ксюша раскололась. Знаешь, какую штуку она придумала?
Венцемиров каждую осень, к началу нового учебного года, выпускал тоненькую брошюрку, методичку. Ну такие, для студентов, видела небось перечень тем курса со списком рекомендованной литературой. Сама понимаешь, научным трудом подобный опус назвать нельзя, но мужик страшно гордился своим «творчеством». Так вот, хитрая Ксюха перед экзаменом шла в киоск и покупала две методички. Сев к Венцемирову, она до того, как взять билет, потупив глазки, робко блеяла:
– Альберт Григорьевич, не откажите в любезности…
– Да! – рявкал всегда злобно настроенный профессор.
– У меня ближайшая подруга обучается в Ленинградской консерватории, у них ваша книга нарасхват, только ею и пользуются, самое грамотное учебное пособие. Подпишите ей один экземпляр, а? Она потом хвастаться станет, что имеет учебник с автографом самого Венцемирова.
Прибалдевший от неожиданности дядька принимался подписывать методичку. Но не успевал он поставить точку, как Ксюша протягивала вторую брошюрку и шептала:
– А эту мне, пожалуйста…
Меньше пятерки она у Венцемирова никогда не получала! Самое смешное, что эту штуку она проделала много раз, на двух зачетах и трех экзаменах, всегда с неизменным успехом.
– Наш злыдень тоже методички кропает, – протянула студентка и принялась рыться в сумке. – Вот она, только грязная.
– Ничего, даже лучше, скажешь, зачитали.
– Где бы вторую взять? – стала озираться девочка.
Тут дверь распахнулась, выпуская очередную жертву, шмыгающую носом, и раздался крик:
– Филимонова!
– Ой, – вскрикнула «джинсовая», – меня, ну-ка, Нелька, дай!
Вырвав из пальцев подруги-неудачницы замызганную тетрадку, она рванулась в аудиторию. Я хихикнула и почувствовала, что сейчас просто скончаюсь, если не выпью воды.
– Тут есть буфет? – спросила я у паренька, листавшего учебник.
– По коридору до конца, последняя дверь, – последовал ответ.
Я дошла до буфета и увидела на прилавке бутылочки с отвратительной водой спрайт. Пусть простят меня любители газировки, ей-богу, не хочу никого обидеть, но могу, как хозяйка, поделиться маленьким житейским советом. У вас на чайнике возникла отвратительная накипь? Не стоит носиться по магазинам и скупать дорогие средства. Дойдите до ближайшего ларька и возьмите бутыль со спрайтом, затем вылейте напиток в чайник, дайте постоять с полчасика, потом прокипятите это в течение минут десяти. Все. Чайник станет сверкать и переливаться. Не советую только применять сей метод для агрегатов, которые сделаны из блестящего металла. Спрайт быстренько «скушает» железо, и оно потемнеет, а вот для эмали, пластика и стекла этот способ подходит изумительно. Впрочем, одна моя подруга уверяет, что спрайт великолепно отчищает сантехнику, ничуть не хуже широко разрекламированного «Комет-геля». Но сама я не пробовала и советовать не стану. Да, кстати, ни в коем случае не применяйте кока-колу или фанту. Нет, они также хороши для хозяйственных нужд, но в отличие от спрайта оставляют совершенно несмываемые коричневые и оранжевые пятна.
– Вот вы где, – раздалось за моей спиной.
Я обернулась. На пороге маячила совершенно потная и абсолютно счастливая «джинсовая» девица.
– Глядите, – завопила она, – «пять» поставил! Единственной на курсе! Эх, жаль, поздно эту феньку узнала! Ну спасибо. Как думаете, на остальных тоже подействует?
– Мне кажется, что подобная тактика уместна в отношении любого препода, кашу маслом не испортишь, – улыбнулась я.
– А зачем ты сюда пришла? – перешла со мной на «ты» студентка.
– Пить захотела, а тут лишь горячий спрайт. Я его холодный-то терпеть не могу…
– Пошли, – позвала девица, – в подвале коммерческое кафе работает, сюда никто и не заглядывает.
Мы побежали по лестнице вниз. Бывший подвал и впрямь был превращен в некое подобие ресторана.
– Садись в углу и молчи, – приказала девчонка, – нам по студенческим билетам с пятидесятипроцентной скидкой отпускают, кстати, меня Ларисой зовут.
На все мои попытки всучить ей за кофе и пирожные деньги Лариса ответила категорическим отказом.
– Ты чего! Спасла меня. Знаешь, до сих пор только одному человеку удавалось получить у Лазарева пятерку…
– Кто же сей счастливец? Местный Ломоносов? – хмыкнула я. – Так хорошо знает предмет, что даже Лазарев не сумел завалить парня?
– Это девчонка была, Стаська Разуваева.
Я осторожно поставила чашку на блюдце.
– Кто?
– Стася Разуваева, ее мать в нашем институте работала, вот Лазарев и не хотел с ней связываться.
– Ты ее хорошо знала?
– Софью Модестовну?